— Смотри-ка ты, какое изобилие, — шевалье с усмешечкой взялся за стилет, вытащив из ножен, весело прищурился и взглядом знатока оценил клинок. — Шестнадцатый век, Италия, лучше не бывает. Обратите, князь, внимание на закалку. Сейчас так не делают. Да, как видно, папе очень надо, обычно он тяжелый на подъем. Ишь как разошелся.

Стол действительно ломился от оружия — кинжалы, шпаги, боевые ножи, панцири и даже нечто огнестрельное. Особенно были хороши необычайно гибкие, носимые вместо пояса клинки. Говорят, в таких ходила личная охрана Чингисхана.

— Ну и куда мы теперь? — Буров выбрал саксонскую дагу с раздваивающимся по желанию владельца клинком, покачал на руке, потрогал острие и одобрительно кивнул. — С этим вот всем?

После ударной ночи и плотного завтрака ему не хотелось никуда.

— Ну, первым делом, конечно же, в оперу, — шевалье отложил дивную, испанской работы бретту <Вид боевой рапиры, у которой чашеобразный гард полностью закрывает руку.>, и глаза его шаловливо заблестели. — Куда-нибудь подальше от ложи короля и поближе к сцене, в партер <Партер был стоячим и предназначался исключительно для мужчин.>. Полюбоваться на несравненную Камарго. Не знаю, в курсе ли вы, князь, но танцует она без панталон и бреет волосы, словно красотка из гарема. О, восхитительнейшее зрелище, крайне возбуждающее. Так что из театра, князь, будет нам прямая дорожка в “Трюм”.

— В трюм? — Буров ни к селу, ни к городу вспомнил ПКТ <Помещение камерного типа, по фене тоже называемое “трюмом”.>, каменную шубу тюремных стен, и в голосе его послышалась скука. — Мореход из меня паршивый, шевалье. При большой волне блевать тянет.

Да, веселиться нечего — взяли, как быка на веревочку, в ежовые рукавицы, за самые яйца. Давай вали по душу Скапена, подставляй башку, играй в войну. Вперед на мины. Неизвестно, во имя чего, с грудой малоэффективных, зато остро заточенных железок. Толку-то от них. Навалится с десяток молодцов, фехтующих, как шевалье, — и все, пишите письма. Тут и лопата не поможет. А от огнестрельных, с позволения сказать, стволов тоже проку мало. Вот оно, торжество инженерной мысли, новейшее достижение оружейного гения — дальнобойное винтовальное кремниевое ружье. Чертовски элегантное, с семью нарезами. Конечно, не такое дерьмо, как Шерливильский мушкет <Французский армейский гладкоствольный мушкет, стрелявший шаровыми пулями.>, из коего за сотню метров не попадешь и в дверь амбара. Нет, симпатичнейшая штучка, с богатой инкрустацией и тонкой гравировкой. Можно белку добыть за полсотни шагов. Только вот пока завернешь пулю в промасленный холст, дошлешь ее шомполом в ствол, натрусишь заправочного пороха — раз десять успеешь умереть. Скорострельности, а значит, и эффективности в бою — ноль. Хорошо еще, приклад крепкий, из ценных пород дерева, с вырезанной кабаньей головой. Только не вепрь это — писец, который подкрался незаметно. А скорее свинья, с ловкостью подложенная судьбой-злодейкой…

— Господи, князь, князь! Что за святая простота! — шевалье страшно удивился, дружески кивнул и с нежностью погладил маленький, острый, словно бритва, ножичек батардо <Его носили на одних ножнах с дагой.>. — Отправить ко всем угодникам мэтра Рошеро, расписать какого-то там Батиста с его красавцами и не знать, что в Париже есть “Трюм”? Ах, мон шер, это же непростительно. Неисповедимы пути господни, но все ведут они — нет, не в Рим, — в бордель. И “Трюм” не худший вариант. Девочки там на любой вкус. Мальчики, впрочем, тоже. Стоит только пожелать, и будет вам “птичка”, “галстук”, “лошадка” или “дилижанс” <Приемы профессиональных проституток.>. Сказка тысячи и одной ночи, настоящий “Кордон бле” <Изысканная кухарка, дословно “высший пилотаж” (фр. ).>.

В это время без стука отворилась дверь и пожаловал хозяин дома, бледное, словно бы меловое лицо его было решительно и серьезно.

— Ну как дела, господа, не скучаете?

— Готовимся, все в трудах, — шевалье пожал плечами, скромно вздохнул и как бы в продолжение прерванного разговора и нудно пробубнил: — И прошу вас, князь, по примеру испанской школы не забывать о плаще. Им можно обернуть свободную руку и парировать удары. Хорошо так же набросить его врагу на голову, с тем чтобы ослепить и лишить ориентировки. Не стоит ни на мгновение забывать, что нападение без обороны ничто.

— Да, да, главное это защита, — с живостью подхватил маркиз, подошел к столу и вытащил из-под клинков доспех в виде куцей кольчатой рубашки <Сразу следует оговориться, что по большому счету существует два вида кольчатых тельных доспехов: панцири и кольчуги. Первые делались из весьма мелких, плотно сплетенных колец и отличались значительной прочностью. На груди, спине и подоле иногда помещались круглые металлические бляхи или мишени. Кольчуга — доспех, подобный панцирю, но кольца ее крупнее, плетение реже, а соответственно, и защитные качества ниже.>. — Что, хороша? Арабской работы, из Солука <Город в Йемене, где производились лучшие кольчатые панцири.>. Лучший булат, харасан.

Рубашоночка и в самом деле была неплоха — легкая, с мелкими, не клепаными, а сварными звеньями. Такую ни шпагой, ни кинжалом не взять — без толку, только искры полетят. Разве что шилом, стилетом и заточкой. Да и против пули-дуры, пусть даже и мушкетной, особо не попрешь — дырку не пробьет, а все ребра поломает.

Это тебе не броник фирмы “Нортон” <Известная американская фирма по производству бронежилетов, снабженных многочисленными амортизирующими элементами, которые предохраняют от контузии внутренних органов.>. А впрочем, дареному коню в зубы не смотрят. Как-нибудь сгодится на колбасу.

— Да, дивная работа, замечательный булат, — Буров взялся за кольчужку, посмотрел на свет, пощупал, кивнул. — Мерси за заботу, маркиз. Вы прямо как отец родной.

Тот еще папа, гадский. Это ведь как пить дать с его подачи Лаурка сыпанула яду. Не от великой любви, переходящий в ревность.

— Спасибо, князь, на добром слове. Тронут, — маркиз фальшиво улыбнулся, с поспешностью отвел глаза и, как бы вспомнив о чем-то, вытащил из-за обшлага бумаги. — Кстати, князь, о родственных связях. Это рекомендательные письма графа де Бурга, моего троюродного брата. Возьмите, пригодятся. А то ведь по нынешним-то временам без бумажки ты букашка. Итак, со вступлением в нашу семью, граф. И не забудьте, что вы долго жили в Англии, — отсюда ваш чудовищный акцент и полное незнание некоторых нюансов. И уж будьте так добры по-простому, по-родственному оказать мне содействие в одном важном деле. — Он вытащил платок, быстро вытер пальцы и посмотрел на шевалье, пробующего на ноготь лезвие кинжала. — Надеюсь, вы извините нас. Кстати, заклинаю вас, больше никаких дуэлей. Скапен, только Скапен. — Лицо его вдруг исказилось от ненависти, и резко, не договорив, он повернулся к Бурову. — Прошу вас, граф, следовать за мной, дело спешное. Прошу. — Сделал приглашающий жест и повел Бурова под землю, только на этот раз не к себе, в роскошные апартаменты, в другой конец подвала, в просторный, ярко освещенный застенок. Здесь не было ни инкрустированной мебели, ни шпалер с бандеролями, да и пахло не галантными духами, возвышающими мысли и пробуждающими чувственность, — кровью, нечистотами, извергнутыми внутренностями. Живодерней.

— Проходите же, граф, не стойте в дверях, — радушно улыбнулся маркиз, приветливо кивнул Лауре Ватто и поманил Бурова в угол, к дыбе, на которой висел голый человек. — Скажите, это случаем не Скапен?

В голосе его звучало нетерпение. Сумрачный, похожий в длинном фартуке на мясника, Бернар медленно опустил кнут, Лаура затаила дыхание… Буров подошел, встретил взгляд, полный ненависти и муки, отрицательно мотнул головой.

— Нет. Тот посмазливее будет.

Морально-этический аспект его не волновал — на войне, как на войне. Идет нормальный процесс сбора информации. Как говорится, предупрежден — вооружен. Только вот, господи боже мой, сколько суеты — веревки, крючья, ремни, кнут этот трехметровый. А как прикажете быть в полевых условиях? Нет бы пассатижами зажать клиенту нос и затем мелким рашпилем по зубам, с толком, с чувством, с расстановкой. Эх, старина-матушка, никакого научного подхода. Плохо у этого Бернара с психологией, плохо. Такого красавца надо не кнутом по ребрам — клещами за яйца. Ишь какой гладкий, у баб небось имеет успех. Есть чего терять, сразу все расскажет. Так, так, так, а что это у него на животе, чуть пониже пупка? Никак крест наколот? Обвитый змеей? Неужто из блатных? Интересно, интересно. У наших зэков такого не бывает.