Она была такая маленькая и невесомая, что оставляла едва заметный след на чистом белом снегу. Исай завороженно смотрел на перевернутое, прекрасное, как сон, лицо. Золотая сережка в уголке носа манила его, как звезда. Она то появлялась, то исчезала, то появлялась вновь, и тогда сердце Исая наполнялось радостью. Иногда в отдалении он слышал шум торопливых шагов и непонятные крики. Далеко позади кто-то шел по его следу.

– Подожди, Зай! Я, с тобой Мне без тебя не пройти. Зай!.. Зай!.. Зай!..

Марселен размахивал руками и шатался, как пьяный, еще не придя в себя после обморока. Голос звучал все тише, все жалобней.

– Зай!.. Я не сержусь на тебя!.. Помоги!.. Я ничего больше не скажу!.. Я сделаю все, как ты хочешь! Помоги!.. Помоги мне, Зай!

Крики накатывали волнами, оглушали его, но он шел, не останавливаясь, ровным шагом. Когда сани подпрыгивали на кочках, он говорил: «Простите меня… Я не виноват. Вы не замерзли? Вам больше не больно?»

– Зай!.. Зай!..

Эхо повторяло до бесконечности этот жалобный плач. Скат шел то круче, то ровнее, сани то натягивали, то отпускали повод.

Исай сжимал веревка стертой в кровь ладонью. Губы растягивались в улыбку. Он, не отрываясь, смотрел на лицо занесенной издалека женщины, которая скользила вниз по заснеженному склону, увлекая его за собой.

Внизу клубились темные рыхлые тучи, заслонявшие очертания склона. Ледник начинался в конце широкого коридора, куда ветер врывался с густым шипением и свистом.

По земле, извиваясь, как дымок над жерлом. вулкана, неслись волны белой пыли. Снег был ненадежный. Исай отвязал незнакомку, снова растер и взвалил на плечи, зацепив ноги за ремни и связав ее руки шарфом у себя на груди. Она не приходила в сознание, глаза были плотно закрыты, голова болталась из стороны в сторону. Она была очень легкая, и Исай почти не почувствовал тяжести Он уже собирался снова тронуться в путь, когда его догнал Марселен.

– Зай! Не уходи без меня!

– Убирайся! – крикнул Исай.

– Я помогу тебе нести ее!

Исай замахнулся на него ледорубом – Не прикасайся к ней!

Тень метнулась в сторону, будто унесенная порывом ветра.

– Убирайся! – снова крикнул Исай Потом, напрягшись, согнувшись в три погибели, он пошел вниз по склону. Снегоступы оттягивали ноги. Колючий ветер дул в лицо. Тысячи иголок впивались в щеки. Перед глазами расплывалась молочная мгла. В ушах раздавалось завывание бури. Делая шаг, он проверял впереди дорогу ледорубом.

Но, несмотря на эту предосторожность, снежный наст порой подламывался под тяжестью его тела, и он проваливался в снег, в глубокие, как от пробойника, дыры. Едва войдя в горный коридор, он заметил вдалеке скалу, очертаниями напоминавшую высокого постового. Это был единственный ориентир в ускользающем, рассыпающемся в белую пыль мире. Исай шел к каменному постовому, как к другу, простоявшему вечность в ожидании его прихода. Он не раз обманывался, думая, что уже близок к цели.

Он был уверен, что дошел, протягивал руку, но черная масса останавливалась в двадцати метрах от него в вихре мелких крупинок.

«Гора играет с нами. Ничего, нам не привыкать. Не будем злиться».

Наконец, расписанный льдом и снегом гранитный истукан вырос из-под земли, замер на месте и позволил прикоснуться к себе.

Исай прислонился плечом к неровному камню и перевел дух. Виски сдавило свинцовым кольцом. Мышцы дрожали от усталости. На шее, под шарфом, застыли сосульки. Все лицо покрылось тонкой коркой льда. Она трескалась, когда он открывал рот или поводил бровями.

– Зай! Зай-и-и!

Гора повторяла его имя.

– Вот видите, я здесь не чужой, – бормотал он. – Не надо бояться. У нас еще два светлых часа впереди. Этого хватит, чтобы пройти самый опасный участок пути.

Он говорил с ней, как с членом своей группы.

– Привал окончен!

Однообразный, ровный, нехоженый скат расстилался под ногами и растворялся вдали, в клубящейся, бушующей, морозной мгле. Исай определил на глаз их местонахождение и обдумал маршрут. В нем проснулся былой инстинкт проводника, никогда не подводивший его. «Сначала строго на юг, потом отклониться на восток и снова прямо на юг». Снежные вихри крутились вокруг, он был заперт, как в тюремной камере, отгорожен от мира непроницаемой оболочкой.

Тюрьма перемещалась вместе с ним. А сразу за перегородкой тумана, в спешке, ради него одного, вырастал горный пейзаж. Словно невидимые строители расстилали, пятясь назад, белый ковер. Казалось, если он их перегонит, то упадет в пропасть. Это его забавляло. Голова женщины лежала у него на плече.

По временам жалобный стон раздавался у самой его щеки. Ветер отвечал ей на свой лад. Вдруг Исай наткнулся на снежный бугорок, повалился на колени и так и застыл посреди пустыни, моля кого-то о помощи.

Мужество покинуло его. Снежный склон закачался перед глазами, расплылся от слез.

«Надо скорее спускаться вниз. Дотянуть до ледника. А там уже высота небольшая». Он собрал всю волю в кулак и встал на ноги.

– Ничего, ничего… Небольшая остановка…

Мы снова отправляемся. Раз, два – взяли! Он сделал шаг. В лицо брызнула очередь мелких льдышек. Одна влетела в открытый рот. «Только бы не проглотить. Немедленно выплюнуть». Он попробовал выбросить льдышку. По языку потекла кровь. "Если бы я знал ее имя, все было бы намного проще.

В Индии, наверное, совсем другие имена.

Надо спросить у Марселена". И он крикнул:

«Марселен!» Потом вспомнил, что Марселена с ним нет. «Он же остался дома. Да нет, он умер. Уже много лет назад!» Тут он рассмеялся. Он шел вперед, как автомат. Ноги были точно чужие. Он шел на чужих ногах.

Уже давно. Несколько часов. Или несколько минут. Затерявшийся вдали голос повторял через ровные промежутки времени: "Зай!

Зай-и-и!.. Подожди! Не спеши!.."

Но Исай знал, что они с женщиной одни в горах. Чтобы немного отвлечься, он вспомнил картинки из словаря, которые видел вчера дома. Храмы, дворцы, сидящие статуи, священные слоны, танцующие под звуки флейты змеи… То справа, то слева на ровной поверхности склона поднимались громады холмов. Словно стадо белых слонов проходило в тумане. Ветер не умолкал ни на минуту. В воздухе летел светящийся пепел.

Вдалеке таяли очертания строения со снежными колоннами, с резной крышей изо льда.

– Какая она, Индия? Вы расскажете мне о ней? В свое время, конечно! У нас еще много времени впереди! Дворцы… слоны-змеи… солнце.

Исай рывком поправил рюкзак за плечами.

– Еще немного, мадам, – сказал он.

И в ту же минуту налетел сильный шквал.

Он воткнул ледоруб в снег, чтобы не упасть.

Втянув голову в плечи, он стоял на негнущихся ногах под яростным натиском ветра.

Весь мир низвергся на него водопадом. Ураган обрушился с такой силой, что, казалось, вот-вот оторвет его от земли и унесет в бездонную пропасть. Неожиданно на смену реву разбушевавшейся стихии пришла глубокая, космическая тишина. Потеряв опору, Исай летел в пустоте. Он открыл глаза и увидел, что лежит на снегу. Приятная истома разлилась по всему телу. Не хотелось двигаться. Нахлынувшая волна морозной белизны убаюкивала его. Снова завыл ветер.

Слева поплыло полотно тумана, как корабль с газовыми парусами. За ним другое. Исай поднялся на локте, взял ледоруб. Острие оставило в снегу голубой овальный след. Он поскоблил пальцем снежный наст: это был крепкий лед! А там вдалеке, на кромке видимого мира, та расселина, изумрудного цвета, ведь это трещина в леднике!

– Ледник! – закричал Исай.

Потом вскочил на ноги. Его тихая ноша качнулась за спиной.

– Мы спасены!

К нему приближалась тень.

– У тебя виноградная водка, Зай! Дай мне водки! Я больше не могу! Я выбился из сил!

– Не подходи! – закричал Исай.

– Только одну каплю!

Человек шатался из стороны в сторону, как будто пытался найти равновесие на качающейся доске. Он был белый с головы до ног. Лицо залепили сосульки. Взгляд был неподвижным, вместо рта – кровоточащий провал.