Несколько месяцев она не приезжала в Норткорт, выжидала. Но все обошлось. Она могла бы конечно предъявить Генри доказательства смерти мужа, но это было слишком опасно. До сего дня она так ни разу и не осмелилась снова заглянуть в тот тайник, а зловещую плиту прикрыла очень красивой яркой шпалерой. А слухи о том, что Уолтер то ли во Франции, то ли в Святой Земле она сама и распускала, и еще, что он поехал по делам короля и угодил в плен. Расправившись с Уолтером, она тут же принялась атаковать Генри Рэвенскрэгского. Одного она не рассчитала — что он так упрется и станет твердить, что, пока Уолтер жив, под венец он ее не поведет. Всякий раз, когда он начинал артачиться, Бланш так и подмывало признаться: Уолтер давно уже мертвее мертвого! Однако она держала язык за зубами и не осмеливалась очень уж настаивать на своем, боялась, Генри догадается, что это она помогла Уолтеру исчезнуть.

Наконец Бланш вскарабкалась по узенькой лесенке к потайной комнате, где хранились нужные снадобья и где она занималась черной магией. Облачившись в черный шелковый хитон, расшитый серебряными галунами, и спрятав волосы под любимый свой тюрбан с полумесяцами и звездами, она принялась священнодействовать. Сегодня ей требовалось помощь всех темных сил. Раньше, когда начинали раздаваться стоны, усиливавшиеся эхом, отражавшимся от каменных стен, она очень пугалась, думала, что это явился-таки призрак Уолтера и сейчас станет ее мучить… Но потом успокаивалась: так давали о себе знать вызванные ею силы земли и огня, коими ведал сатана. Чем больше она вникала в ученую книгу, которую унаследовала от своей бабки, тем более обольщалась надеждой, что сумеет достичь невероятного могущества, но пока ей ничего толком не удалось добиться. А ведь ей нужно не так уж много: заполучить тело и душу Генри Рэвенскрэга. Перво-наперво сейчас нужно обязательно с ним поехать, куда бы ему ни приказали, исподволь внушить ему, что без нее ему не прожить. Колдовством и волшебными зельями присушить его…

Из бутылей и горшочков, выстроившихся рядком на дальней полке, она начала отливать и отсыпать нужные составляющие. С потолочных балок свешивались охапки сушеных трав, забальзамированные кроличьи ноги. В особых сосудах хранились змеи, лягушачьи лапы, мыши. В одном из них плавал человеческий зародыш, коричневый и съежившийся. В шкатулках хранились волосы, засохшая кровь, обрезки ногтей. Среди припасов Бланш попадались вещи весьма омерзительные, она и сама это признавала, но хорошего колдовского снадобья без них не приготовишь. Многое она не раз использовала в приворотных порошках, которыми снабжала доверчивых девиц, но были и такие, особо сильные ингредиенты, которые она никогда еще не рисковала употреблять. Но сегодня она решится подмешать в волшебный порошок и их, лишь бы Генри снова стал ее рабом и навсегда позабыл чту проклятую Розамунду.

Она встала в серединку пятигранника, начертанного на полу, и прошептала охранительное заклинание. Затем зажгла свечу, ее одинокое пламя немного рассеяло мрак и отразилось в окне, смотревшем на заиндевелую вересковую пустошь.

«Должно быть, на дворе сейчас очень холодно», — подумала Бланш и, зябко поежившись, поставила свечу на пол, рядом с волшебным котлом. Вода в нем была темной и мутной. Надо было очистить ее, чтобы ясно увидеть лицо Генри. Скрестив ноги, Бланш уселась перед котлом и усилием воли вытеснила из мыслей все, кроме облика Генри. Вода тихонько забурлила и бурлила до тех пор, пока в середине водоворота не показалось его лицо, довольно расплывчатое, но это точно был он. Бланш снова сосредоточилась, представив себе его стол в парадной зале, может быть, он ужинает? За столом никого не было. Значит, в спальне. Сразу встревожившись, она еще раз крепко зажмурилась, пытаясь как можно точнее представить себе его спальню, от неимоверных усилий у нее задрожали руки и ноги. Когда она открыла глаза, вода в котле успокоилась, и она четко увидела кусок кровати и очаг. Генри стоял рядом с ним и протягивал к огню руки… Бланш с досадой нахмурилась: он был не один, именно этого она и боялась. Проклятый греховодник! Развлекается с какой-то шлюхой, их в замке сколько угодно… Второе изображение было очень расплывчатым, но было очевидно, что это женщина, однако лица ее Бланш разглядеть не могла. В запальчивости она бросила в воду целую горсть колдовского порошка — изображение тут же исчезло вообще, над котлом заклубился пар.

Изнемогая от ярости, Бланш задула свечу и поставила шкатулку с порошком на полку. Ей срочно нужно ехать в Рэвенскрэг, пока ее власть над Генри не испарилась окончательно. Она-то воображала, что он тоскует о ней, а он и не думает, привел себе на ночь девку. Решительно сжав губы, Бланш заперла дверь и прицепила единственный от нее ключ на связку с прочими ключами.

Окно было уже почти темным, значит, когда она приедет в замок, будет совсем поздно. Ничего не поделаешь. Хоть успеет вышвырнуть из его спальни эту бесстыжую кобылу, она вообще выставит ее из замка. Бланш только еще не решила, как лучше с ней проститься: отхлестать мерзавку по щекам или дать ей хорошего пинка.

Генри шел по пустынному коридору, подошвы его замшевых туфель мягко шелестели о каменный пол. Он наконец отдал последние распоряжения слугам относительно завтрашнего отъезда. Фуры с припасами и фуражом были уже отправлены. А если им с Розамундой встретятся вдруг по дороге солдаты молодого Йорка, то кавалер с дамой, едущие на прогулку в сопровождении слуг, не вызовут у них подозрений. Поход обещал быть затяжным и тяжелым, но, если рядом будет Розамунда, все лишения покажутся вдвое легче.

В коридоре было холодно, и он с наслаждением укутался в подбитый мехом халат. В полумраке словно бы кто-то шевельнулся, рука Генри тут же скользнула к кинжалу, висевшему у пояса, Генри никогда не рисковал ходить без оружия: слишком много у него было завистников, даже в стенах собственного спокойного (казалось бы!) замка.

— Генри! — позвал женский голос.

Генри прижался спиной к стене, крепко сжав рукоятку кинжала, и громко спросил:

— Кто здесь?

— Это я.

У него перехватило дыхание от страха и удивления: из тени к нему вышла Бланш, одетая в ниспадающее свободными складками пурпурное бархатное платье, рыжие волосы разметались по плечам.

— Ради Бога, что ты здесь… — Она зажала ему узкой ладонью рот.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз.

— И о чем же?

— О нашем путешествии. Я уже приказала уложить дорожные сундуки, подумала, чего медлить с отъездом.

Он схватил ее за руку и вывел на свет, падавший от светильника, горевшего над их головами. Генри никак не мог понять, о чем она говорит.

— О каком путешествии.

— О походе. Ведь я поеду с тобой. Мы ведь уже это обсудили.

— Однако насколько я помню, я не дал тебе тогда никакого ответа, Теперь же он у меня есть — нет! Никуда ты со мной не поедешь. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это поехать назад в Эндерли. И вообще мне непонятно, как тебе удалось попасть сюда в столь поздний час…

Она загадочно улыбнулась, в зеленых полуприкрытых глазах вспыхнули отсветы огня.

— Неужто непонятно? Да ежели я захотела тебя увидеть, никакие двери и замки меня не остановят. Верно ведь, любовь моя?

Сердце Генри дрогнуло, по спине пробежал холодок: в ее словах был какой-то намек… В памяти Генри сразу всплыли слухи о сверхъестественных способностях Бланш. А вдруг она и в самом деле колдунья? На лбу его выступил пот.

— Не бойся меня, любовь моя. Я знаю, как защитить нас обоих, — прошептала она, притягивая к себе его голову.

Генри вырвался из ее рук.

— Тебе совсем ни к чему болтаться по дорогам с солдатами. Лучше оставайся дома и приглядывай за своими детьми.

— Они не только мои, но и твои, — нежно промурлыкала она, прижимаясь к нему грудью и бедрами. — Они ни в чем не нуждаются, а приглядеть за ними вполне могут и слуги. Вам нечем больше отговорить меня, милорд. На сей раз вам не удастся от меня избавиться, не надейтесь.