Выплыв к другому бортику, Жанин залюбовалась, как один из гостей отеля играет в бассейне со своими детьми, пока жена загорает. Он подбрасывал вверх надувной мяч, а его дети, подобно стайке дельфинов, бросались за ним вдогонку, весело крича и смеясь. Отец широко улыбался, глядя на своих детей.
Жанин внезапно почувствовала приступ душевной боли. Дочь этого мужчины, девчушка лет десяти, победно плыла к отцу, толкая перед собой мяч, и громко кричала тоненьким звонким голоском: «Папа, папа!»
Отец распахнул объятия навстречу дочери.
— Эла! — воскликнул он.
Это слово показалось Жанин очень знакомым. Она не знала, что оно означает, но часто слышала, как родители-греки отвечают так на зов своих детей. Девочка отдала мячик папе и угодила в его объятия. Он засмеялся и с любовью поцеловал ее в макушку, прежде чем снова бросить мяч.
«Какая счастливая малютка! — подумала Жанин. Эти слова вертелись у нее в голове. — Как ей повезло, что у нее есть отец, который с ней играет и души в ней не чает…»
Жанин переживала, что ей не довелось испытать подобных мгновений. Когда Жанин была подростком, она попыталась сама выяснить, кто же ее отец, но потерпела неудачу. В итоге Жанин бросила это бесполезное занятие.
Внешне Жанин очень походила на мать: светлые волосы, стройная фигура. Исключение составляли лишь карие глаза. С возрастом мать начала болезненно воспринимать подрастающую свою копию, особенно когда смотрела в зеркало, отражавшее не юное создание, а уже немолодую женщину.
Отъезд Жанин из родного дома принес обеим женщинам облегчение. Дочь перестала мозолить своей красотой глаза матери и начала новую жизнь, совершенно не похожую на ту, которую вела прежде. Жанин не скучала по дому, где не прекращались вечеринки, и создавалась видимость беззаботной жизни. Все было настолько наигранно и бессмысленно, что она ни капельки не сожалела, что выбрала себе другую жизнь.
Но Жанин до сих пор не могла оправиться от шока, когда три года назад узнала о смерти матери, которая разбилась на машине с очередным любовником, женатым мужчиной. Вскрытие показало, что у обоих уровень алкоголя в крови превышал все допустимые нормы.
Кроме матери, у Жанин больше не было родственников — во всяком случае, она о них не знала. Остались только друзья.
Стефанос был словно послан ей свыше. Жанин была безгранично благодарна ему за то, что он вихрем ворвался в ее жизнь и изменил ее. Ради него она была готова на все. Поэтому ей лучше забыть о Никосе Кириакисе. Увлечение становилось крайне опасным, да и ненужным. Жанин прекрасно обойдется и без него.
Никос вышел на балкон своего номера. Заходящее солнце нависло над садом, выделяя силуэты стройных кипарисов. «Стефанос не ошибся с выбором места для отеля», — подумал Никос.
Никос нахмурил брови. С балкона он видел, как Жанин размеренно плавает вдоль бассейна. Стефанос также был разборчив в выборе женщин. Никосу было достаточно одного дня, проведенного наедине с Жанин, чтобы понять, почему его шурин так увлекся этой девушкой. И дело было не только в ее безупречной красоте…
«Мне просто нужно с ней переспать, — твердил себе Никос. — К счастью, это очень легко сделать, — цинично усмехнулся он про себя. — Стоит только подумать о Жанин, как во мне сразу просыпается непреодолимое желание обладать ее прекрасным, чувственным телом».
Не торопясь Никос снова прокрутил в мыслях тот эпизод, когда он обнял ее на развалинах храма. Ее тело тут же отозвалось на прикосновение сильных мужских рук, став таким податливым, что он с трудом отпустил ее.
Это было так чудесно…
Пленительно…
Никос поджал губы. Что с ним происходит? Да, Жанин была красавицей, но у него уже были красивые женщины, с которыми он получал удовольствие от секса. Жанин должна была стать его очередным развлечением. Ему совершенно не нужны игры в обольщение, чтобы лечь с женщиной в постель. И уж тем более не нужны они со стороны молодой любовницы Стефаноса.
В стремлении продолжить осуществление своего тщательно продуманного плана Никос быстрыми шагами вошел обратно в комнату и схватился за телефон: настало время для выполнения пункта номер два.
Первый был — очаровать Жанин, заставить ее трепетать от волнения и страсти, пробудить в ней желание. Второй — его утолить.
Жанин завтракала за своим столиком и крошила хлеб прыгающим вокруг воробьям, которые слетелись на утреннюю трапезу. Но глазами она постоянно искала Никоса Кириакиса.
Девушка знала, что ей не следует этого делать, но не могла справиться с переполнявшими ее новыми чувствами, которые пробудил в ней красавец грек. Она страстно желала его увидеть.
Почему вдруг живот скрутило от страха, что он не придет? Неужели он уехал? При мысли о том, что она его больше никогда не увидит, Жанин охватило отчаяние.
Она резко отодвинула стул и решительно поднялась. Нужно набраться сил и прекратить это ребячество. Необходимо взять себя в руки.
Полная решимости покончить с мыслями о Никосе Кириакисе, девушка взяла книгу, сумку и направилась в свой номер. Весь день она будет занята, и ей некогда будет мечтать о Никосе, вспоминая каждое мгновение, проведенное с ним наедине.
«Я научусь виндсерфингу, — решила Жанин. — Когда я буду стараться удержаться на воде, мысли о Никосе исчезнут сами собой», — убеждала себя девушка. В памяти проснулось воспоминание, как Никос своими красивыми длинными пальцами ставит на место солонку и кладет столовые приборы, чтобы показать ей, как много значит направление ветра для движения по воде. Жанин отогнала его прочь и направилась записываться на учебный курс по виндсерфингу.
И вдруг девушка заметила его. Ее взгляд устремился к нему, а сердце предательски забилось. Никос стоял к ней спиной и разговаривал со служащим отеля. На нем был элегантный деловой костюм. Никос выглядел бесподобно, высокий, темноволосый. Сердце Жанин снова запрыгало в груди, а затем вдруг ухнуло вниз: девушка заметила черный кожаный чемодан, стоящий у ног Никоса. В руках мужчина ее мечты держал ключи от машины. Он сказал что-то администратору, тот улыбнулся и кивнул, взяв чемодан.
Никос обернулся и увидел Жанин. Она стояла как вкопанная, не в силах пережить потрясение. Он уверенно шагнул к ней.
— Доброе утро, — поприветствовал он. — Собрались позагорать? — спросил он любезным тоном.
В нем не было и намека на приятно проведенный вчерашний вечер, будто его и не было вовсе. Очередное подтверждение тому, что он для нее всего лишь нянька и просто выполняет дружескую просьбу.
Жанин нерешительно улыбнулась в ответ, пряча за улыбкой свое волнение. В горле словно застрял ком.
— А вы, кажется, собрались поработать, — с трудом выдавив из себя слова, парировала девушка.
Никос скривился.
— Как видите. У меня назначено несколько деловых встреч на сегодня, одна из них в Патре, на главном острове, — сухо сказал он. — А вы чем собираетесь заняться?
Он даже не предложил ей поехать с ним! Жанин вдруг почувствовала полную опустошенность.
— О, я собираюсь взять урок виндсерфинга, — с наигранным энтузиазмом воскликнула она. — Я как раз шла узнать, нет ли сейчас занятий, — Жанин кивнула в сторону администраторской стойки.
— Очень похвально, — улыбнулся Никос. Он слегка отогнул манжет рубашки и посмотрел на часы. — Прошу прощения, но мне пора идти.
— Да-да, конечно. Не буду вас задерживать, — стальным голосом произнесла Жанин и в тот самый момент, когда он собрался уходить, добавила: — Спасибо вам за вчерашний день, мистер Кириакис.
Никос вытянулся в струну.
— Никос, — слегка дрогнувшим голосом поправил он. — Просто Никос.
День показался Жанин бесконечно длинным, несмотря на урок по виндсерфингу. К концу дня ее охватила тоска. Вечером каждая минута тянулась по часу, а час казался вечностью. После занятий все мышцы болезненно ныли, а нервы были на пределе, сигнализируя об очередной депрессии.
