Жанин почувствовала легкое прикосновение к своей руке: Мария вопросительно смотрела на нее.

— Мисс, вас ждут.

Жанин кивнула головой и, осторожно ступая на высоких каблуках, направилась к лестнице. В холле уже никого не было, но из гостиной слышался оживленный разговор.

Стефанос и Деметрия уже сидели за столом. Никос стоял рядом. Жанин почувствовала, как у нее внутри все похолодело, когда Никос повернулся к ней. В его глазах вспыхнуло восхищение.

На какой-то момент Жанин показалось, что она стоит на краю отвесной скалы. Одно неловкое движение — и она упадет в пропасть и разобьется.

Стефанос вовремя подоспел к ней, спасая от безумных мыслей, и взял ее за руку.

— Ты так прекрасна, моя дочь! — В его голосе было столько любви, столько гордости и благодарности судьбе, что у Жанин сжалось сердце.

Следом за ним заговорил Никос. Его тон был подчеркнуто официальным.

— Жанин… — Никос достал из кармана смокинга небольшой футляр. — Деметрия сказала мне, что на тебе будет зеленое платье. — С этими словами Никос открыл футляр. Его голос не выражал никаких эмоций.

Изумруды засияли яркими огнями в свете огромной люстры. Никос достал ожерелье и, расстегнув замок, подошел к Жанин.

— Повернись.

Она, не говоря ни слова, подчинилась.

Собрав всю силу воли, Жанин справилась со слабостью, охватившей ее от знакомого прикосновения его пальцев. Это ведь просто часть игры. Бессмысленного, мучительного спектакля, где она играет главную роль ради спокойствия отца, который подарил ей свою любовь и заботу, и ради спокойствия Деметрии, которая любит Стефаноса…

Никос застегнул колье. Жанин ощутила на коже холод драгоценных камней. Никос отошел от нее и вернулся на прежнее место.

Деметрия с восторгом воскликнула:

— Никос, они уникальны! — Она добавила что-то еще на своем родном языке.

Никос, согласно кивнув и посмотрев на Стефаноса, достал из кармана маленькую квадратную коробочку, обитую бархатом, в которой, как безошибочно предположила Жанин, лежало обручальное кольцо. Оно вызвало очередной восхищенный вздох у Деметрии. Жанин отрешенно ждала, когда Никос подойдет к ней, возьмет ее вялую руку и наденет на безымянный палец обручальное кольцо, украшенное алмазами и изумрудами. Совершив этот обряд, Никос поднес ее руку к губам и поцеловал.

Жанин совершенно ничего не почувствовала, словно ее поцеловал посторонний человек. Он и был посторонним, совершенно незнакомым. Ты думала, что знаешь его, а на самом деле — нет. Но тебе все равно придется выйти за него замуж.

— Спасибо, — пробормотала она и отвела взгляд.

В этот момент в гостиную внесли поднос с шампанским.

В течение всего ужина, который изобиловал изысканными блюдами, Жанин старалась не смотреть в сторону Никоса. Она понятия не имела, о чем шел разговор за столом. Все происходило как в тумане. Она автоматически отвечала на вопросы, адресованные ей, и потягивала из бокала вино. Кажется, она выпила слишком много: на нее нахлынули воспоминания о том, как она пила вино в компании Никоса, на террасе виллы, под жаркими солнечными лучами, вдыхая запах буйной растительности и сухой земли. Запах желания и страсти.

Помимо воли взгляд ее остановился на Никосе. И вдруг на нее навалилась такая слабость, что все тело заломило от боли.

Никос вел оживленную беседу со Стефаносом.

Внезапно он остановился на полуслове, почувствовав пристальный взгляд сидевшей напротив Жанин. Глаза их встретились, и для Жанин никого не осталось вокруг — ни Стефаноса, ни Деметрии. Только Никос, буквально пожиравший ее взглядом.

Жанин ощутила, как бешено, заколотилось ее сердце — с такой силой, что она почти лишилась чувств. Но тут Деметрия обратилась к ней, говоря о каких-то пустяках: о цветах или еде, Жанин точно не могла сказать, о чем. Она просто вежливо улыбалась и согласно кивала в ответ головой, стараясь отвести свой взгляд оттуда, куда он так отчаянно стремился: к Никосу, который позволил ей познать рай, но бросил гореть в аду.

В ту самую минуту, когда Деметрия отвлекла Жанин своей болтовней, Никос почувствовал, как его накрыла волна ярости. Точно такая ярость вспыхнула в нем еще тогда, на вилле, когда там внезапно появился Стефанос и нарушил их с Жанин идиллию.

Будь они сейчас наедине, Никос, не медля ни секунды, обошел бы вокруг стола, заключил ее в свои жаркие объятия и занялся бы с ней любовью прямо здесь, в гостиной.

Его охватило глубокое разочарование. Жанин была такой красивой, такой желанной — и такой недоступной. Совершенно недосягаемой.

Ведь все могло повернуться совсем иначе. Холодный пот пробежал по спине Никоса, когда он вспомнил, как услышал от Стефаноса ошеломляющую правду. В тот момент у него почернело в глазах, Никос словно получил удар ножом в спину.

Но самым страшным, оказалась разлука с Жанин. Все его мысли были только о ней, о женщине, с которой его насильно разлучили, когда он так неистово хотел ее.

Однако все оказалось гораздо проще, чем он ожидал. Стефанос сам настоял на браке, а Деметрия его полностью поддержала.

Что касается самой Жанин…

Лицо его помрачнело. Он пытался объяснить ей причину женитьбы: что они женятся не потому, что этого требует семья, а потому, что сами этого хотят, однако Жанин делала вид, что ничего не понимает, и между ними не осталось никаких чувств. Но Никос знал, что их отношение друг к другу осталось прежним и никогда не изменится. Неужели она этого не видит?

И сейчас она не могла не заметить желание, которое вспыхнуло во взгляде Никоса, равно как и в ее собственном. Не могла не ощутить того влечения, которое крепко связывало их невидимой нитью.

Но он заставит ее признать это. Обязательно заставит!

Никоса снедало чувство неудовлетворенности. Стефанос приказал ему уехать из страны на время приготовления к свадьбе. У Никоса не было другого выбора, кроме как согласиться на условия Стефаноса. Шурин ясно дал ему понять, что он не увидит Жанин до тех пор, пока на ее пальце не засияет обручальное кольцо.

Губы Никоса сжались. Он беспрекословно подчинился Стефаносу, но каждый прожитый в Австралии день был для него сущим мучением. Однако постепенно отчаяние вытеснилось мыслями о том, что очень скоро его одиночество закончится. Скоро Жанин снова будет в его постели. Нужно лишь немного подождать.

Жанин закрыла глаза и откинулась на холодную кожаную подушку сиденья. Она чувствовала, как бесшумно вибрируют двигатели служебного самолета Стефаноса. Ее руки лежали на широких подлокотниках, на пальце блестело кольцо.

Обручальное кольцо.

Слава богу, все уже было позади, самая главная и ответственная роль сыграна. Она вышла замуж за человека, который очаровал ее лишь для того, чтобы переспать с ней и навсегда вычеркнуть из ее жизни богатого женатого любовника.

Собственный ответ Никосу на предложение пожениться эхом отзывался в ее голове: «В жизни не слышала ничего более отвратительного». Тем не менее, она все это время именно так и поступала: отвратительно.

— Не хотите чего-нибудь выпить, миссис Кириакис? — вежливо обратился к ней стюард.

Жанин отрицательно покачала головой. Затем вдруг резко передумала и заказала джин с тоником. Она ведь практически не притронулась к яствам за роскошным свадебным столом, сервированным в одном из самых престижных отелей Афин. Лишь пригубила шампанское, которое с трудом смогла проглотить. Лишь делала вид, что ест, но на самом деле еда застревала у нее в горле. Она отчаянно пыталась не выдать всем своего удрученного состояния.

Прием, на котором присутствовало множество гостей, преимущественно греков, удался на славу. Все взгляды были устремлены на невесту, Жанин кожей чувствовала праздное любопытство гостей. Она стояла прямая и неподвижная, как греческая колонна, одетая в атласное платье цвета слоновой кости, с узкой юбкой и длинным шлейфом. Жанин очень надеялась, что гости сочтут ее состояние обычным предсвадебным мандражом. Ей бы очень не хотелось, чтобы гости заметили ее грусть.