Англия, 1813 год

«Лорд Уиндем,

я пишу вам, потому что вы кажетесь мне меньшим глупцом, чем другие джентльмены. Бульварные газетенки много писали о браке вашей кузины леди Джейн Пеннингтон с заурядным игроком, но вы продолжаете принимать ее, демонстрируя умение давать правильные оценки, что редкость для человека вашего круга.

Поэтому я предпочла доверить именно вам то, чему недавно стала свидетелем. Полагаю, что сейчас зреет заговор против короны, подробности которого я опишу на следующих страницах.

Мне нет дела до того, как вы поступите с этой информацией. Я не собираюсь больше тратить свое время на мужские дела.

Леди Алисия Лоуренс».

Стентон Хорн, одиннадцатый маркиз Уиндем, член «Королевской четверки» – группы самых могущественных мужчин в Англии, уважаемый исследователь исторических документов и дьявольски привлекательный мужчина, посмотрел на безобразные осколки на полу в своем великолепном холле и безнадежно вздохнул.

– Прошу прощения, милорд, – быстро проговорил слуга. – Я сейчас все уберу, милорд. Мне так жаль, милорд. – Заикающийся лакей Стентона отскочил от него, как от опасного, пожирающего людей чудовища. Стентон поднял руку, желая успокоить слугу, но тот почему-то побледнел и слабо пискнул: – И-извините, милорд!

Стентон сдался. С некоторыми людьми нет смысла объясняться. Он только собирался извиниться перед лакеем зато, что так неожиданно вспугнул его, появившись из-за угла, когда тот нес поднос с чаем. Теперь, без сомнения, лакей будет рассказывать, как он чудом избежал оплеухи известного своей жестокостью хозяина.

Тот факт, что он никогда не повышал голоса в этом доме, насколько ему помнится (а память у него хорошая), кажется, никакие влиял на домочадцев, испытывавших перед ним священный ужас.

Да, он мог быть требовательным хозяином. И все-таки он сам считал себя честным и уравновешенным человеком, а вовсе не большим волосатым чудовищем, пугающим безбородых молодых лакеев до потери сознания и – очевидно – лишающим людей способности носить подносы с чаем.

– Молодой человек…

– Доббинз, милорд!

– Да, Доббинз, конечно. – Стентон снова вздохнул, пытаясь успокоиться. – Когда вы тут закончите, я буду рад побыстрее получить другой поднос с чаем.

Слуга как подстреленный рухнул на колени и начал с безумной скоростью собирать осколки. Руки его так дрожали, что капли чая с черепков попали на сапоги Стентона.

Тут уж лакей чуть не упал в обморок.

– Милорд! О, милорд, я…

Больше Стентон выдержать не мог. Он развернулся и зашагал прочь. Пока он здесь, ничего полезного никто не сделает. Кажется, для того, чтобы его слуг охватил приступ страха, ему и нужно-то всего лишь войти в какую-нибудь комнату своего собственного дома!

И так было всегда. Где бы он ни появлялся, матери убирали детей с его дороги, и даже самые задиристые мужчины отводили взоры. И многие вполне разумные с виду люди, казалось, не могли избавиться от впечатления, что он мрачный и страшный великан-людоед.

Возможно, конечно, что в последнее время он был немножко не в себе. Да и как ему не быть, если самый опасный шпион, какого только доводилось видеть Англии, снова ускользнул от него и от его товарищей – членов «Королевской четверки»? Правда, по крайней мере, на этот раз Химера едва спасся, он теперь напуган и загнан, ему удалось скрыться от преследователей, опередив их всего лишь на шаг.

Мысль о том, что этот дьявол, французский аристократ, так долго живший среди них под видом молодого слуги-кокни, теперь загнан в угол и потрепан, была приятна, но на самом деле Стентону хотелось увидеть перед собой холодный труп этого человека.

Итак, выяснилось, что эту дорогую Стентону надежду осуществить трудно. Хотя таланту Химеры маскироваться теперь мешала рана на лице, блестящий ум этого человека никак не пострадал.

Кроме того, в войне с Наполеоном наступила вынужденная передышка, так как обе стороны понесли тяжелые потери. Приставив кинжалы к горлу друг друга, Англия и Франция стояли на равных, каждая сторона напряженно ждала, пока какой-нибудь фактор нарушит это равновесие.

Этим можно объяснить напряженное состояние Стентона в последнее время. Он был просто немного… задет за живое.

Когда он уходил, в коридоре слышался испуганный шепот слуг.

– Сам-то в последние недели просто страшен, правда?

Доббинз согласно пробурчал:

– Я уж подумал, что пропал совсем. Так и подумал!

– Спроси он меня, я бы ему посоветовал найти себе женщину, вот что я сказал бы. Ему лучше выпустить пар, пока он не лопнул.

– Где уж! Непохоже, что хозяин может найти птичку, которая не сбежала бы с воплями от его холодного взгляда! Еще не встречал я леди, у которой душа лежала бы к такому мрачному ублюдку!

«Мрачный ублюдок»? Это что-то новенькое. Стентон подумал, что он предпочитает такое прозвище «дьявольскому отродью» и «холодному как лед дьяволу». Он продолжил свой путь. Что толку наказывать их за неуважение, если это только вызовет у них еще больше страха?

Стентон уселся в своем кабинете, ожидая, когда ему принесут поднос со свежим чаем, и никак не мог забыть о последнем замечании слуг.

«Еще не встречал я леди, у которой душа лежала бы к такому…»

К несчастью, кажется, так и есть. Его присутствие странным образом действует на нежные души юных леди из высшего общества.

Не то чтобы он был тут без греха. Он не из тех прилизанных и всегда готовых флиртовать типов, которые могут развлечь дам забавными анекдотами, ему-то в нужный момент как раз, ни один не приходит в голову. Его неумение вести джентльменскую беседу, чему женщины придают такое большое значение, никак не помогало разубедить их в том, что он совсем не та мрачная личность, какой его считают.

Ну и что? Стентон давно уже отказался от интимных общений с женщинами и чувствовал себя при этом совсем неплохо.

Меньше всего ему, при его сложной жизни, нужна была женщина.

В дверь громко постучали три раза, звуки отрезонировали по всему огромному тихому дому. Стентон замер, потому что он не привык к этим звукам. Из холла в приоткрытую дверь его кабинета проникли голоса.

– Я желаю видеть лорда Уиндема, – произнес женский голос, четкий и громкий. – Он тоже хочет меня видеть. Только он пока об этом не знает.

– Извините, мадам. – Голос дворецкого был холоден. – Его светлость не склонен принимать незваных гостей.

Стентон скривил губы. Он вообще редко принимал гостей, приглашенных или каких-нибудь других, вот почему стук в его парадную дверь стал таким неожиданным событием. К счастью, Гримм был не из тех, кто не исполняет хозяйских приказов. Женщина сейчас уйдет, и Стентон сможет вернуться к своей работе.

– Не думаю, что он так уж занят. Сидит в своем кабинете, уставившись в потолок. Я это знаю, потому что заглянула в окно, прежде чем постучать.

Гримм, самый суровый дворецкий, какого можно купить за деньги, от такого скандального заявления зашипел. Стентон обнаружил, что его любознательность, которую он в себе так культивировал, пробудилась. Он поднялся с кресла, движимый желанием узнать, в чем дело. Кто это устраивает такой шум в его холле? Он выглянул за дверь.

Женщина была чуть выше среднего роста и очень странно одета. Бесформенное платье, слишком длинное, волочилось по земле, о чем свидетельствовала уличная грязь, которая сейчас сыпалась с подола на его ковер. Голову ее венчала шляпа, вышедшая из моды несколько десятилетий назад и украшенная плотной вуалью, скрывавшей ее лицо.

Бедная просительница, в этом у Стентона не было сомнений. Гримм и сам сможет с ней справиться.

Он отступил назад, в кабинет. Посетительница резко обернулась, и Стентон почувствовал, как ее взгляд буквально пронзил его сквозь эту темную вуаль.