«Мой друг уедет в Магадан…»
Игорю Кохановскому
Мой друг уедет в Магадан —
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уедет сам, уедет сам —
Не по этапу, не по этапу.
Не то чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы: что, мол, – чудак, —
А просто так.
Быть может, кто-то скажет: «Зря!
Как так решиться – всего лишиться!
Ведь там – сплошные лагеря,
А в них – убийцы, а в них – убийцы…»
Ответит он: «Не верь молве —
Их там не больше, чем в Москве!»
Потом уложит чемодан
И – в Магадан!
Не то чтоб мне – не по годам, —
Я б прыгнул ночью из электрички, —
Но я не еду в Магадан,
Забыв привычки, закрыв кавычки.
Я буду петь под струнный звон
Про то, что будет видеть он,
Про то, что в жизни не видал, —
Про Магадан.
Мой друг поедет сам собой —
С него довольно, с него довольно, —
Его не будет бить конвой —
Он добровольно, он добровольно.
А мне удел от Бога дан…
А может, тоже – в Магадан?
Уехать с другом заодно —
И лечь на дно!..
«В холода, в холода…»
В холода, в холода
От насиженных мест
Нас другие зовут города, —
Будь то Минск, будь то Брест, —
В холода, в холода…
Неспроста, неспроста
От родных тополей
Нас суровые манят места —
Будто там веселей, —
Неспроста, неспроста…
Как нас дома ни грей —
Не хватает всегда
Новых встреч нам и новых друзей, —
Будто с нами беда,
Будто с ними теплей…
Как бы ни было нам
Хорошо иногда —
Возвращаемся мы по домам.
Где же наша звезда?
Может – здесь, может – там…
Высота
Вцепились они в высоту как в свое.
Огонь минометный, шквальный…
А мы всё лезли толпой на нее,
Как на буфет вокзальный.
И крики «ура» застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Семь раз занимали мы ту высоту —
Семь раз мы ее оставляли.
И снова в атаку не хочется всем,
Земля – как горелая каша…
В восьмой раз возьмем мы ее насовсем —
Свое возьмем, кровное, наше!
А можно ее стороной обойти, —
И что мы к ней прицепились?!
Но, видно, уж точно – все судьбы-пути
На этой высотке скрестились.
Песня про снайпера, который через 15 лет после войны спился и сидит в ресторане
А ну-ка, пей-ка,
Кому не лень!
Вам жисть – копейка,
А мне – мишень.
Который в фетрах,
Давай на спор:
Я – на сто метров,
А ты – в упор.
Не та раскладка,
Но я не трус.
Итак, десятка —
Бубновый туз…
Ведь ты же на спор
Стрелял в упор, —
Но я ведь – снайпер,
А ты – тапер.
Куда вам деться!
Мой выстрел – хлоп!
Девятка в сердце,
Десятка – в лоб…
И черной точкой
На белый лист —
Легла та ночка
На мою жисть!
«Мне ребята сказали…»
Мне ребята сказали
про такую наколку! —
На окраине, где даже нет фонарей.
Если выгорит дело —
обеспечусь надолго, —
Обеспечу себя я и лучших друзей.
Но в двенадцать часов
Людям хочется спать —
Им назавтра вставать
На работу, —
Не могу им мешать —
Не пойду воровать, —
Мне их сон нарушать
Неохота!
Мне ребята сказали,
что живет там артистка,
Что у ей – бриллианты, золотишко, деньга, —
И что всё будет тихо,
без малейшего риска, —
Ну а после, конечно, мы рванем на бега.
Но в двенадцать часов
Людям хочется спать,
И артистке вставать
На работу, —
Не могу ей мешать —
Не пойду воровать, —
Мне ей сон нарушать
Неохота!
Говорил мне друг Мишка,
что у ей есть сберкнижка, —
Быть не может, не может – наш артист не богат!
«Но у ей – подполковник,
он – ей-ей – ей любовник!» —
Этим доводом Мишка убедил меня, гад.
А в двенадцать часов
Людям хочется спать —
Им назавтра вставать
На работу…
Ничего, не поспят! —
Я иду – сам не рад:
Мне их сон нарушать
Неохота!
…Говорил я ребятам,
что она не богата:
Бриллианты – подделка, подполковник сбежал.
Ну а эта артистка —
лет примерно под триста, —
Не прощу себе в жизни, что ей спать помешал!
Ведь в двенадцать часов
Людям хочется спать —
Им назавтра вставать
На работу, —
Не могу им мешать —
Не пойду воровать, —
Мне их сон нарушать
Неохота!
