Министр. Хотя я и восхищаюсь тобой как юрист, но как министр юстиции должен от тебя отмежеваться.

Миссисипи. Это мне внове.

Министр. В конце концов, международное положение слегка изменилось. Я политик. Я не могу себе позволить стать таким же непопулярным, как ты.

Миссисипи. А я не позволю, чтобы общественное мнение сбило меня с пути.

Министр. Ты гений, судьи не в силах с тобой тягаться. Правительство опять порекомендовало тебе быть милосерднее.

Миссисипи. Я нужен правительству.

Министр. Был нужен. В том-то и вся разница. Курс на ужесточение выносимых приговоров был крайне необходим. Надо было строго наказывать за политические убийства, восстановить порядок. Но теперь лучше подложить свинью оппозиции и вернуться к более умеренному правосудию. Надо то обезглавливать именем Всевышнего, то миловать во имя дьявола, этого не удается избежать ни одному государству. Твой подход к делу однажды спас нас, но сейчас он таит для нас угрозу. Он выставил нас в глазах всего западного мира в безнадежно смешном свете и без нужды восстановил против нас левых экстремистов. Мы обязаны предпринять необходимые шаги. Генеральный прокурор, добившийся трехсот пятидесяти смертных приговоров и осмеливающийся публично заявлять, что необходимо снова ввести закон Моисея, больше неприемлем. Не спорю, если внимательно присмотреться, мы все сегодня немножко реакционеры, но нельзя же в самом деле действовать так радикально, как ты.

Миссисипи. Что решило правительство?

Министр. Премьер-министр требует твоей отставки.

Миссисипи. Он поручил тебе сообщить мне об этом?

Министр. Я потому и пришел сюда.

Миссисипи. По закону о государственной службе чиновники могут быть уволены только в том случае, если они уличены в преступлении, в мошенничестве, в связях с другими странами или с партией, замыслившей переворот.

Министр. Ты отказываешься уйти в отставку?

Миссисипи. Отказываюсь.

Министр. Совет министров тебя заставит.

Миссисипи. Правительство должно отдавать себе отчет в том, что оно выступает против Первого юриста мира.

Министр. Твоя борьба безнадежна. Ты самый ненавистный человек в мире.

Миссисипи. Ваша борьба тоже безнадежна. Благодаря мне вы самое ненавистное правительство в мире.

Министр (после паузы). Но мы же вместе учились в Оксфорде.

Миссисипи. Верно.

Министр. Не могу понять, как человек твоей культуры и твоего отнюдь не низкого происхождения получает такое большое удовольствие от смертной казни. Мы ведь принадлежим к лучшим семьям страны, и уже одно это должно бы требовать от нас известной сдержанности.

Миссисипи. Вот именно.

Министр. Что ты хочешь этим сказать?

Миссисипи. Моя мать была итальянской принцессой, а мой отец — американским пушечным королем, не так ли? Твой дедушка — знаменитый генерал, проигравший множество сражений, а твой отец — губернатор колоний, усмиритель многих негритянских бунтов. Наши семьи приказывали рубить головы направо и налево, я же требую смерти виновных. Их называли героями, меня называют палачом. Если мои профессиональные успехи компрометируют лучшие семьи страны, то я тем самым лишь показываю их в правильном свете.

Министр. Ты наносишь нам удар в спину.

Миссисипи. Ты наносишь удар в спину прежде всего справедливости.

Министр. Как министр юстиции я должен оценивать справедливость по тому, приемлема она политически или нет!

Миссисипи. Справедливость должна оставаться неизменной!

Министр. Все в мире меняется, мой дорогой Флорестан, не меняется только человек. Это надо осознать, чтобы править страной. Править — значит управлять, а не казнить. Идеалы — это прекрасно, но я стараюсь придерживаться возможного и обходиться без них. Публичные выступления не в счет. Мир плох, но не безнадежен, безнадежным он становится только тогда, когда к нему подходят с абсолютными мерками. Справедливость не топор палача, а договор.

Миссисипи. Для тебя она прежде всего доход.

Министр. Я был свидетелем на твоем бракосочетании. Но завтра на Совете министров я буду вынужден голосовать против тебя. (Кладет сигару на пепельницу.)

Миссисипи. Мне больше нечего сообщить правительству.

Министр. Я выполнил поручение премьер-министра и поговорил с тобой. Пожалуйста, проводи меня отсюда.

Сен-Клод. (не поднимая головы). Добрый вечер, Поль.

Миссисипи (с трудом преодолевая волнение). Ты?

Сен-Клод. Да, я. Ты своего добился, Поль. Стал Генеральным прокурором, известен под именем Флорестан Миссисипи, газеты полны сообщений о твоих деяниях, у тебя квартира, обставленная старинной мебелью разных эпох, и, надо думать, красивая жена. (Он пускает кольцо дыма.)

Миссисипи. А тебя как теперь зовут?

Сен-Клод. Еще красивее, чем тебя: Фредерик Рене Сен-Клод.

Миссисипи. Похоже, и ты неплохо устроился.

Сен-Клод. Я тоже многого достиг: стал гражданином Советского Союза, полковником Красной Армии, почетным гражданином Румынии, депутатом польского парламента и членом политбюро Коминформа.

Миссисипи. Как ты попал сюда?

Сен-Клод. Через окно.

Миссисипи. Тогда я его закрою. (Подходит к заднему окну справа и закрывает его.) Что тебе надо от меня?

Сен-Клод. Когда так долго живешь за границей, то, возвратясь, навещаешь первым делом старых знакомых.

Миссисипи. Через границу ты, разумеется, перешел нелегально.

Сен-Клод. Само собой. В конце концов, мне поручено возродить здесь коммунистическую партию.

Миссисипи. Под каким названием?

Сен-Клод. Партия народа, веры и родины.

Миссисипи. И какое это имеет отношение ко мне?

Сен-Клод. Тебе ведь пора постепенно подыскивать себе новое место, дорогой Поль.

Миссисипи (медленно подходя к столу). Что ты хочешь этим сказать?

Сен-Клод. Я полагаю, тебе не остается ничего другого, как согласиться с требованием премьер-министра.

Миссисипи (медленно присаживается к столику напротив Сен-Клода). Ты подслушал мой разговор с министром юстиции?

Сен-Клод (удивленно). С чего ты взял? Я просто подкупил министра внутренней безопасности.

Миссисипи. Меня пугает интерес к моей личности, проявляемый гражданином Советского Союза.

Сен-Клод. Во всем мире о тебе идет такая дурная слава, что даже мы тобой заинтересовались. Я пришел сделать тебе предложение.

Миссисипи. Не пойму, что между нами может быть общего.

Сен-Клод. Коммунистическая партия этой страны нуждается в настоящем руководителе.

Миссисипи. Очень странное предложение.

Сен-Клод. Триста пятьдесят смертных приговоров — может ли быть лучшая рекомендация для такого поста?

Миссисипи встает, подходит к окну справа и стоит спиной к публике.

Миссисипи. А если я откажусь?

Сен-Клод. Тогда мы возьмемся за твои слабые места.