- Хотел бы я в это верить, - криво усмехнулся он и замер, заметив, как к нам спешит женщина в белом халате.

- Что? – Тут же вскочила я, чтобы она мимо меня не пробежала. – Что случилось?

- Эмм, - она резко остановилась и ее глаза быстро обежали всех присутствующих в этом коридоре. – Извините, - пробормотала она. – Нам сейчас пришли документы, где четко указанно, что пациент не дает свое согласие на любые манипуляции с его позвоночником. А операция уже идет и нет никакой возможности остановить или не завершить ее.

- И что теперь делать? – Это уже Васька подошел.

- Это сложный вопрос, - женщина сделала шаг назад от моего брата (совсем он тут всех запугал) и немного затравленно посмотрела на меня. – Если бы его жена или близкий родственник подтвердили, что пациент попал на операционный стол в критическом состоянии и не осознавал своих действий (бумагу о согласии нужно было подписать до операции именно самому пациенту), а потом этот человек дал бы разрешение на поведение оперативного вмешательства….

- Где надо подписать? – Павел встал со скамейки. – Я родной брат Петра, - быстро пояснил он.

- Идемте, - обрадовалась сотрудница клиники и почти бегом бросилась по коридору к белой двери.

- Фух, - выдохнула я и опустилась на скамейку. – Я уж думала, что случилось что-то серьезное.

- Если Петр помрет у них в операционной, то у данного лечебного заведения будут огромные проблемы без нужной пописи, - прокомментировал Васька и сел рядом со мной.

Я и подумать толком не успела, а ему уже автоматически прилетел подзатыльник. Блин, ладошку только отбила об эту голову чугунную.

- Э, ты чего? – Возмутился мой неразумный брат.

- Это я ласково, ладошкой, - ответила я, потирая ушибленное место. – А надо бы как кота-засранца тапком.

- Агрессивная ты тут какая-то стала, - обиженно сообщил он мне.

- Сам дурак, - фыркнула я.

Окончания операции пришлось ждать еще почти час. Павел за это время успел вернуться в странном задумчивом состоянии, а та женщина в белом халате пробегала еще два раза по коридору, старательно обходя по дуге Ваську, который все это время косился на меня с недовольной физиономией. Я же просто ждала. Хотелось бы побыстрее узнать, будут у нас какие-то нерешаемые проблемы, или нет.

Наконец, уставший хирург вышел к нам.

- Операция прошла… с некоторыми осложнениями, - сказал он, глядя куда-то сквозь нас. – Если бы операция была проведена до падения, то от травмированного ранее позвонка не откололись бы осколки и не повредили прилегающие ткани. Так же имела место контузия спинного мозга и обширная гематома, сквозь которую пришлось работать.

- Он ходить будет? – Вмешался в эту речь Павел.

Врач вздохнул.

- Не знаю. Сейчас будет очень важен восстановительный период. Бывает, что уже через пару-тройку недель пациенты после такой операции встают на ноги и начинают вести полноценную жизнь, но бывают и осложнения. Все зависит от конкретного организма, - развел он руками.

- Но что нам теперь делать? – Не выдержала я.

- Ждать. Только ждать, выполнять все рекомендации, проводить терапевтические действия по восстановлению. Если организм справится, то Петр будет ходить. Если нет, то…. Нейрохирургическое вмешательство любого порядка – вещь очень сложная и часто непредсказуемая, - пояснил нам доктор.

Я посмотрела на Ваську, который стоял у стены и бросал любопытствующие взгляды то на меня, то на Павла. Интересно, что он там в своей голове снова напридумывал?

- А можно к нему пройти? – Спросила я, так как кроме меня этот вопрос никто не решился задать.

- Пациент сейчас отходит от наркоза, так что вряд ли будет адекватно воспринимать действительность. Потом больные обычно спят, так как организму требуется время для восстановления, - пояснил хирург все таким же уставшим голосом.

- Я на минутку. Вещи ему оставлю и…. Он мне все-таки сегодня жизнь спас, - объяснила я свое стремление.

- Хорошо, - несколько равнодушно пожал он плечами. – Идемте. Перед входом в палату наденьте бахилы и халат. Все же здесь больница.

К моему приходу Петр уже лежал в отдельной палате. Рядом суетилась медсестра, которая что-то только-только успела прикрыть его спину чем-то вроде простыни, из-под которой все равно выпирало что-то…, чего не должно быть в здоровом человеческом организме.

Петр лежал на животе и размеренно дышал. Рядом попискивал монитор, от которого под простыню шли провода.

- Он спит? – Тихо спросила я.

- Уже нет. Он пару раз открывал глаза, - так же тихо ответила медсестра. – Давайте его вещи, я потом в тумбочку положу, - протянула она руку, указывая на принесенную мной сумку.

Я молча отдала вещи и подошла к кровати. Петр был неестественно бледен, отчего тени под его глазами выглядели почти черными. Я присела у его лица на корточки и осторожно провела по его щеке пальцами. Щека уже была колючая и отливала синевой.

- Спасибо, - прошептала.

- Сейчас день или вечер? – Не открывая глаз невнятно спросил Петр.

Я посмотрела на медсестру, которая, кажется, совсем не удивилась такому поведению.

- Почти вечер, - ответила я, мельком взглянув на часы. На самом деле мне было немного не по себе от этого странного разговора.

- Хорошо, - снова выдохнул он. – Успеем еще….

Я ровным счетом ничего не понимала.

- Что успеем? – Решила все же уточнить.

- Детей родить. Хотелось бы пять, но возраст…, - кажется, он совершенно не понимал, что несет. – Придется рожать трех. Один уже есть, так что будет четверо. И все наши….

- Кому рожать? – Я все же пыталась уловить хоть какой-то смысл в его словах.

- Тебе. От меня, - все так же бессвязно пояснил он. – Много…. Я тебя на руках носить буду. – Я нахмурилась и совершенно машинально потрогала его лоб. Нет, понятно, что он сейчас под препаратами и вообще…. Но от моего прикосновения он вдруг открыл глаза, нашарил меня немного безумным взглядом, улыбнулся и ласково так сообщил. – Я тебя так люблю!

И тут же его дыхание снова стало размеренным, а глаза закрылись. Я беспомощно посмотрела на медсестру, которая что-то там переставляла на металлическом столике, стоящем у стены.

- Кажется, он уснул, - я снова потрогала щеку Петра.

- Такое часто бывает после операции, - кивнула она.

Я поднялась, еще пару секунд постояла у его кровати и решительно пошла к выходу. Мне здесь больше нечего делать.

- Как он? – В коридоре у самой двери меня ждал Павел.

- Уснул, - ответила я и отправилась в сторону Гоши. Почему-то рассказывать про слова Петра мне сейчас никому не хотелось. Это касается только нас двоих и никого больше.

- Может быть, я с тобой поеду в этот особняк. Ты сегодня явно перенервничала, - Васька остановил меня у Гошиной машины и попытался навязаться в гости.

- Со мной все нормально. Устала только. Я хочу выспаться и завтра с новыми силами заняться работой, - отмахнулась я от него. – А ты, находясь рядом со мной в одном доме точно не сможешь не устраивать проблем и будешь докапываться до всех.

- Чего это до всех-то? – Обиделся брат. Я многозначительно на него посмотрела и полезла в машину. – Ну и ладно. Не очень-то и хотелось, - проворчал он обиженно.

Так что до дома я добиралась в гордом одиночестве. Ну, это если Гошу не считать за человека (а его попробуй не посчитай).

- Злата Пална, что-то вы и правда бледноваты, - сообщил мне мой телохранитель, когда мы уже подъезжали к дому.

Я слабо улыбнулась.

- Мне сейчас еще с Людмилой разговаривать, так что рано расслабляться, - хмыкнула.

- Вам бы сначала поужинать. А то времени-то сколько, а вы еще даже не обедали, - посочувствовал он мне.

- Всем нам не до этого было. Гош, ты не переживай. Меня сейчас Тамара Антоновна в любом случае накормит. Ты меня у дома высади и езжай к семье, - велела я.

- Нет. У меня приказ с вас и глаз не спускать, пока Петр в больнице, - покачал он головой.