- Но это так.

Мое лицо краснеет еще больше, квартира словно превращается в печку, мне не хватает воздуха, и я не знаю, что делать. Это ужасно. Я не верю, что все может вот так закончиться. Это не конец. Я не позволю. Я люблю его, нас и все, от чего мы так легко собираемся отказаться.

Я делаю глубокий вдох и чувствую, как дрожу.

- Линден, - говорю я, опуская руку на стойку. - Слушай, я знаю, что это тяжело, но мы должны поговорить об этом. Есть же выход из этой ситуации, я знаю что есть. Тот, при котором никто не пострадает.

Он мотает головой и выходит из кухни. Проходя мимо, он не делает попытки коснуться меня и даже не смотрит на меня.

- Куда ты идешь? - спрашиваю я.

Он хватает куртку с дивана.

- Все кончено.

- Что за черт? - я подбегаю к нему и хватаю его за руку. Он не двигается и все еще не смотрит на меня. - Что, черт возьми, произошло этой ночью? Как ты мог вот так запросто разлюбить меня? Как ты мог просто перестать... – по моему лицу вот-вот заструятся слезы, рот заполняется слюной.

Наконец он поднимает на меня взгляд.

- Я все еще люблю тебя, Стеф. Я всегда любил тебя. Но пойми, я поступаю правильно.

Мой рот открывается, но я не могу сказать ни слова.

- Пожалуйста, поверь мне, - продолжает он, и его глаза становятся влажными. - Я не хотел, чтобы так получилось, но это то, что я должен сделать. Все к лучшему. Ты и я, мы переживем это. Все пройдет.

Я трясу головой, по моим щекам текут слезы.

- Нет. Нет. Мы не переживем. Я не переживу.

- Тогда просто помни о нас, - говорит он. - И я тоже всегда буду помнить.

Он собирается уйти, но я снова хватаю его за руку, удерживая на месте, и смотрю на него сквозь слезы.

- Линден. Почему? Что ты от меня скрываешь?

Он молчит. Его взгляд блуждает от стены к двери и обратно, он смотрит куда угодно, только не на меня.

- Скажи мне! - кричу я, тряся его руку.

- Он влюблен в тебя! - кричит он и в его голосе столько боли, что я буквально прирастаю к полу. - Джеймс влюблен в тебя. Он порвал с Пенни из-за этого. Он сказал мне об этом. А еще он сказал, что вы переспали в прошлом году… - О нет, нет. - И c тех пор ты еще сильнее проникла ему под кожу. И он чертовски рад, что я так и не заполучил тебя.

- Что? - тупо переспрашиваю я.

- Я солгал ему, - говорит он, стиснув зубы. - Я сказал ему, что никогда не был с тобой. Он спрашивал. У меня не было выбора.

- Ты должен был сказать ему правду.

- И каким бы другом я был?

- Таким, какой есть! - кричу я, и это выглядит так, будто я ударила его. - Иисусе, Линден. Послушай себя. Ты отдаешь меня ему, потому что он решил, будто влюблен в меня? Почему? Просто потому, что ты чувствуешь вину, жалеешь его и ненавидишь себя? Ты ненавидишь сам факт, что ты вообще был со мной? Какого хрена происходит, Линден, что за чертовщина?

Линден молчит.

- Так я права, это так?

Он облизывает губы.

- Я поступаю правильно. Он заслуживает тебя. Не я. У меня есть все. У него нет.

Я хватаюсь за голову.

- О мой бог. Ты себя слышишь? Я не люблю Джеймса. Я люблю тебя. Тебя! Всегда, черт возьми, я любила только тебя. Как ты можешь останавливаться прямо сейчас? Как ты смеешь?

Теперь он выглядит жалко.

- У нас... наши отношения...это...

Я не уверена, о ком он сейчас говорит, обо мне или Джеймсе, но мне не интересно. Я разбита на кусочки и держусь только благодаря собственному гневу.

- Так вот к чему все это. Джеймс сказал тебе, что влюблен в меня. И ты решил отдать меня ему. Как жертву. Чтобы успокоить собственную совесть. Так он не будет тебя ненавидеть, а ты не будешь ненавидеть себя. Не так ли?

- Нет, - шепчет он. - Пожалуйста, детка...

- Не называй меня деткой, черт побери, - шиплю я на него, делая шаг назад. - И даже не заговаривай со мной больше.

- Нет, Стеф. - он протягивает руку, чтобы схватить меня, но я вырываюсь

- Пошел вон отсюда, Линден! - ору я на него. - Ты гребаный идиот, если думаешь, что можешь сделать это и остаться моим другом. Ты сам затеял эту игру. Что ж, поздравляю. Возвращайся к своему Джеймсу и своей чистой совести. Но не ко мне.

Он выглядит шокированным. Нет, скорее он выглядит разбитым. Он действительно думал, что мы можем вернуться к тому, что было. Но я знаю, если бы он действительно любил меня, то не сказал бы этого.

Я указываю ему на дверь.

- Вон отсюда. И в следующий раз, когда будешь признаваться девушке в любви, потрудись узнать, что значит это слово. Мне кажется, ты даже понятия не имеешь, - я останавливаюсь и наношу решающий удар, - Лучше бы ты вообще не говорил этих слов.

У него перехватывает дыхание, и я вижу, как весь его мир рушится. Но мне наплевать. У меня есть собственные руины, с которыми нужно что-то делать.

Он медленно поворачивается и, замерев на секунду, молча идет к двери. Как только он выходит, я тут захлопываю за ним дверь и закрываюсь.

Пару секунд я просто стою, не зная то ли мне плакать, то ли кричать, то ли еще что. Но тут я замечаю рождественские подарки, до сих пор оставшиеся в нордстромских пакетах. Я хватаю их и кидаю об стену. Отчаянный крик разрывает мои легкие. Коробки падают на пол с глухим стуком, что-то разбивается, но мне все равно. Я пинаю их до тех пор, пока они не становятся похожими на месиво, напоминающее мое сердце. От красивых пакетов и коробок не остается и следа, но мне все равно.

Я падаю на пол и начинаю плакать.

Я плачу, плачу и не могу остановиться.

Будто бы все, что я любила, осталось в прошлом, и я не в силах это изменить.

***

Следующие несколько дней я делаю то, что мне вообще не свойственно. Я не открываю магазин. Не выхожу из квартиры. Я не моюсь, не одеваюсь, не ем. Я не заряжаю телефон и не включаю компьютер и телевизор.

Я просто лежу. На диване, на кровати, на полу. Я лежу и плачу. Печаль и боль утраты давят на меня сильнее с каждой минутой, я чувствую себя так, словно мне вырвали сердце из груди. Я сломлена. И никогда не стану прежней.

Когда я понимаю это, я начинаю кричать и пинать все, что подвернется. Я проклинаю весь мир. Я гнев. Я разочарование. Я жестокая ненависть и холодная скорбь. Тело мучительно скручивает от отчаяния, в моем мире нет больше ни света, ни тепла, ни души.

Я чувствую себя так, будто умерла. Но смерть приносит покой, а я не чувствую покоя, и я все еще не окоченела. Я застряла в этой жизни, но она не такая, какой была пару дней назад.

В этой новой жизни я потеряла все.

На второй день своего затворничества я все еще не заряжаю телефон, не включаю компьютер и не иду на работу. Я так и не сходила в душ, но каким-то образом мне удалось одеться. Я даже слегка прибралась в квартире. Я выбросила все его подарки, но в какой-то момент мое любопытство побеждает, и я выуживаю их из корзины. Усевшись на пол, я открываю каждый порванный пакет.

В одном - разбитая керамическая ваза с лимонами, которые так любит собирать моя мама. Должно быть, Линден купил её для нее. В другом - стальная гильотина. Явно для моего отца.

Затем - маленькая коробочка для драгоценностей. Думаю, это для меня. Не могу открыть ее. Я слишком боюсь, что увиденное еще заставит меня чувствовать себя еще хуже.

Но я открываю ее. Там серебряный браслет с бриллиантами в виде черепов. Он невероятный. Я замечаю надпись, выгравированную изнутри.

Спасибо, что показала мне свою душу.

Я.

Сломлена.

Проведя немало времени наедине со своими мыслями, я прячу браслет поглубже в шкаф, сажусь в машину и еду в Петалуму. Как только я пересекаю мост и страх упасть с него отступает на второй план, на моих глазах наворачиваются слезы. Слева от меня Хоукс Хилл, место, где мы провели нашу последнюю ночь вместе.