Его друзья «уже не могли сдержать слезы»… и «слезы лились ручьем».

Сократ увещает их: «Ну, что вы, что вы, чудаки! Тише, сдержите себя… Разве не для того главным образом отослал я отсюда Ксантиппу, чтобы избежать подобных волнений?» (117е).

Сократ «лег на спину» и «понемногу ведя рукой вверх, показывал нам, как тело стынет и коченеет» (118).

«Критон, мы должны Асклепию петуха. (Так отдайте же, не забудьте!)» (118) — были его последние слова.

Потом «афинский овод» отошел в мир иной.

* * *

В изложении Платона последние слова Сократа звучат вполне достоверно. Но эти слова — не последние по своей значимости, потому что не совсем понятно, что они означают. Мы можем быть вполне уверены, что истина одержала победу над литературой (даже если Платону действительно пришлось положиться на слухи, которые ему сообщили друзья).

Понятно, что последние слова Сократа получили многочисленные толкования. Скорее всего, Сократ просто взял цыпленка у друга по имени Асклепий и хотел вернуть долг. Однако для многих исследователей это представляется чересчур уж заурядным толкованием. Асклепий, кроме довольно распространенного имени, — еще и бог врачевания и исцеления. (Обычно его изображали идущим с посохом, вокруг которого обвилась змея: таков источник знака мудрой, как змея, медицины, до сих пор украшающего аптеки и пункты скорой помощи.) Есть люди, которые предполагают, что последние слова Сократа означают будто бы, что он просто просил о том, чтобы заплатили его врачу. Но есть и более изощренное метафизическое объяснение. Что еще могут означать последние слова Сократа? «Критон, мы должны принести Асклепию в жертву петуха. Проследи и не забудь». Считалось, что Асклепий мог излечивать душу от недугов этого мира, когда она готовилась перейти в мир иной.

Поэтому желание Сократа принести в жертву цыпленка, вполне возможно, было связано с надеждой на безопасный переход его души в лучший мир. Это вполне может быть воспринято в русле его веры в бессмертие души. Так, Сократ объяснял собравшимся друзьям перед тем, как он выпил чашу с цикутой: «Тех, кого по тяжести преступлений сочтут неисправимым (…) злодеем, тех подобающая им судьба низвергнет в Тартар (Платон, «Федон», ПЗе, 114а, в)… За добрые дела получают воздаяния — каждый по заслугам… Те, о ком решат, что они прожили особен^-но свято: их освобождают и избавляют от заключения в земных недрах, и они приходят в страну высшей чистоты, находящуюся над той Землей (и там поселяются). Те из их числа, кто благодаря философии очистился полностью… прибывают в обиталища, еще более прекрасные» (Платон, «Федон», 114в, с).

Сократ был всего лишь человеком (и всего лишь философом), чтобы признаться в некоторой неуверенности по этому вопросу. Перед тем, как выпить цикуту, он сказал друзьям так: «Но вот уже время идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам, чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно, кроме бога» (Платон, «Апология Сократа»).

Когда Сократ умер, афиняне осознали всю несправедливость принятого ими приговора. В Афинах объявили дни оплакивания Сократа. Гимнастические залы, театры и школы были закрыты, Мелет приговорен к смерти, а Анит изгнан. Позднее на Священной дороге поставили бронзовую статую Сократа, сделанную Лисиппом. Это в основном, конечно, было сделано для безработных, чтобы они могли собираться у ног самого благородного из их защитников.

Все это выглядит весьма прилично и почетно и вполне положительно характеризует афинских граждан. Однако мне кажется, что Сократ попросту стал заложником какого-то более глубокого политического замысла. Но в целом можно сказать, что Сократ выиграл в этой игре, причем даже не пошевелив для этого пальцем, — иначе мы не читали бы о нем сейчас.

Неуловимый Сократ

(Послесловие)

О Сократе мы знаем из двух источников — из сочинений Платона и Ксенофонта. Оба они были учениками Сократа. Платон в дальнейшем стал философом, изложив свои философские взгляды в своих блестящих диалогах, где в качестве действующего лица чаще всего выступает Сократ. Что же касается Ксенофонта, то он стал солдатом. Правда, его военная карьера не удалась, так что в конце концов он ушел из армии и принялся писать одно из своих наиболее известных сочинений «Воспоминания о Сократе», где описывается личность мыслителя.

К сожалению, эти два первоисточника дают совершенно разное представление о Сократе, причем приведенные в них описания совпадают лишь частично. Ксенофонт по природе своей был консервативен, и его задевало, что его старого учителя обвиняют в развращении афинской молодежи. Изображение Сократа, написанное Ксенофонтом в защиту последнего, содержит великое множество исторических подробностей, но весьма мало собственно философии. Читая его, иной раз невольно начинаешь думать, что вряд ли Сократ вообще был философом. В одном из диалогов Ксенофонта («Домострой»), где Сократ выступает как главное действующее лицо, он, как это ни странно, дает советы по садоводству. А идеи Сократа в «Воспоминаниях» Ксенофонта настолько скучны и неоригинальны, что становится трудно понять, откуда возникла вся эта суета вокруг него и почему его считают философом и мудрецом. Такого человека, конечно же, никогда не стали бы преследовать за проповедь крамольных взглядов, но его никогда и нельзя было бы считать великим философом.

Возможно, Ксенофонт был слишком недалеким, чтобы понять идеи Сократа, но в то же время возникает ощущение, что он был настолько лишен воображения, что не мог бы придумать вымышленный образ, далекий оттого, что наблюдал в реальности. Именно по этой причине многие склонялись к тому, чтобы принять образ Сократа именно в его описании. Бертран Рассел решительно выступает против такого отношения: «Рассказ глупого человека о том, что сказал умный человек, никогда не является верным, потому что он помимо своей воли переводит то, что слышал, в те образы и представления, которые он сам в состоянии понять».

Что же касается пересказа идей Сократа Платоном, то последний, скорее всего, был слишком умен и привнес в повествование слишком много своего. Тот образ Сократа, который возникает из диалогов Платона, фактически можно считать блестяще написанным литературным портретом. Перед нами — блестящий персонаж, созданный рукой мастера, и это наводит нас на подозрение о том, что прообраз был сильно улучшен (причем это «улучшение» было в большей мере художественным, нежели нравственным, — платоновский Сократ не является святым).

Ко всему прочему, трудно отделить то, что в действительности говорил Сократ, от того, что Платон хотел вложить в его уста. Известно, что значительную часть своей собственной философии Платон выразил через рассуждения Сократа, но сколь много?

Изображение Сократа, которое я попытался создать, взято из обоих этих источников. Там, где образы, созданные авторами, совпадают, перед глазами как живой встает человек, чья правота никогда не вызывает сомнений, но чьи слова и поступки всегда непредсказуемы. Собственно, это была попытка поймать неуловимый облик этого человека.

Все сходятся на том, что Сократ в известной мере гордился своей непредсказуемостью и неуловимостью, причем это относилось как к спорам, таки кего собственной личности. Возможно, он и до сих пор продолжает морочить нам голову.