Джиордино поднял “Белл-Боинг-609” в темно-синее небо Кейптауна ровно в четыре часа утра. Направленные под прямым углом винты самолета придавали ему свойства геликоптера и позволяли осуществлять вертикальный взлет и посадку при наличии даже самого крохотного пятачка свободного и относительно ровного пространства. Достигнув высоты в пятьсот футов, итальянец перевел лопасти в вертикальное положение и продолжил полет.

Самолет мог поднять девять пассажиров, но сейчас в салоне было пусто, если не считать привязанной к стойкам кресел охапки походного снаряжения. Джиордино зафрахтовал его в Кейптауне, поскольку ближайшее исследовательское судно НУМА отделяло сейчас от островов Крозе свыше тысячи миль.

Вертолету на две тысячи четыреста миль пути туда и обратно потребовалось бы не меньше четырех дозаправок, а обычному самолету, не нуждающемуся в дополнительном топливе, на вулканическом острове просто негде было приземлиться. “Белл-Боинг-609” мог сесть всюду, где может сесть вертолет, и обойтись без дозаправки. Выбор Джиордино выглядел идеальным. Даже учитывая возможные капризы переменчивых ветров, полет должен был занять не более четырех часов в один конец. Но все равно необходимо было тщательно следить за расходом горючего. Несмотря на дополнительные емкости в крыльях самолета, резервный запас полетного времени на возвращение в Кейптаун не превышал полутора часов. Резерв, безусловно, минимальный, но Джиордино не привык уклоняться от рискованных игр.

Через тридцать минут, достигнув высоты двенадцать тысяч футов над Индийским океаном и взяв курс на юго-восток, он перевел расход топлива на самый экономичный крейсерский режим. Индикатор скорости подрагивал на отметке трехсот миль в час, чуть зашкаливая в большую сторону. Включив автопилот, Ал повернулся к щуплому очкарику, занимающему кресло второго пилота:

– Если ты уже пожалел, что ввязался в эту сумасшедшую авантюру, считаю своим долгом сообщить, что передумывать поздно.

Руди Ганн кисло усмехнулся:

– Все это ерунда по сравнению с тем штормом, который обрушится на мою бедную голову, когда адмирал обнаружит, что его первый заместитель не сидит за столом в своем кабинете, а куда-то смылся.

– Надеюсь, ты придумал достаточно убедительный предлог, чтобы исчезнуть аж на шесть дней?

– Своим подчиненным я сказал, что лечу на Балтику проследить за работами по подъему затонувших кораблей, которые НУМА ведет совместно с датскими археологами.

– Первый раз слышу о таком проекте. Ты его, часом, не из пальца высосал?

– Можешь не сомневаться. Целая флотилия драккаров викингов, на которые напоролся сетью какой-то рыбак. Джиордино передал Ганну стопку штурманских карт:

– Держи. Можешь пока заняться прокладкой курса.

– А какого размера этот остров св. Павла?

– Примерно две с половиной квадратных мили. Ганн внимательно посмотрел на Джиордино.

– От всей души надеюсь, – очень спокойно сказал он, – что мы не идем по стопам Амелии Эрхарт и Фреда Нунана3.

Полет продолжался уже три часа. Расход горючего пока не превышал нормы – пилоту удалось поймать попутный ветер, дующий со скоростью в пять узлов. Но затем машина вошла в густую облачность, и поверхность океана скрылась под крылом, заслоненная тяжелыми, мрачными тучами, несущими дождевые шквалы и турбулентность. Пришлось срочно набирать высоту, чтобы выбраться в спокойные воздушные слои под голубым небом. Снова засияло солнце, и только далеко внизу, подобно штормовому морю, угрожающе клубились изредка озаряемые вспышками молний грозовые облака.

Джиордино обладал потрясающей способностью засыпать где угодно. Ему ничего не стоило отключиться минут на десять, мгновенно проснуться, бросить взгляд на приборы, скорректировать курс, если возникала такая необходимость, и тут же задремать снова. Это повторялось столько раз, что Ганн сбился со счета.

На самом деле экипажу нечего было опасаться – проскочить остров св. Павла им не удалось бы при всем желании. На борту находилась новейшая Глобальная навигационная система (ГНС), посредством спутниковой связи автоматически вычисляющая точные координаты самолета в каждый данный момент. Информация поступала в бортовой компьютер, и Ганну достаточно было нажать клавишу, чтобы определить скорость, время и расстояние до места назначения.

В отличие от Джиордино, ему не спалось. Итальянец не зря считал его мнительным и не стеснялся заявлять об этом в глаза. Даже лежа под пальмой на пляже где-нибудь на Таити, Ганн не мог до конца расслабиться. Его вечно снедало беспокойство и тревожили нехорошие предчувствия. Вот и сейчас он постоянно дергался, ежеминутно глядя на часы и уточняя координаты самолета, а в промежутках прилежно изучая аэрофотоснимки острова. Когда Джиордино в очередной раз продрал глаза и бегло осмотрел приборную панель, Руди похлопал его по руке:

– Хватит дрыхнуть, лежебока. Пора начинать снижение. До острова осталось всего сорок миль.

Ал плеснул себе в лицо водой из фляги и чуть подал штурвал вперед. Самолет медленно пошел вниз и снова вошел в облачный слой. Тут же началась болтанка. Машина то и дело проваливалась в воздушные ямы. Видимость сократилась до нуля, и только показания альтиметра, который раскручивался сейчас против часовой стрелки, давали представление о положении “Боинга”. На высоте пять тысяч футов белесый туман за стеклами иллюминаторов начал редеть, самолет вынырнул из-за облаков, и впервые за последние три часа показался океан.

– Отличная работа, Руди! – похвалил штурмана Джиордино. – До острова отсюда миль пять, отклонение всего два градуса вправо. Ты вывел нас на цель практически безошибочно.

– Целых два градуса! – нахмурился Ганн. – На обратном пути придется считать получше.

Болтанка больше не беспокоила, вибрация крыльев и корпуса прекратилась. Джиордино уменьшил подачу топлива, и рев двигателей сменился приглушенным гудением. Дождь кончился, но струйки все еще стекали по стеклу кабины. Пилот включил “дворники” и направил машину, вновь превратившуюся в вертолет, поверх высокого скального барьера, защищающего сушу от непрестанных атак океанских волн.

– Ты уже подобрал местечко, где можно притулиться? – спросил Джиордино, с сомнением озирая островок, почти целиком состоящий из единственной горы, вздымающейся гигантским конусом, казалось, прямо из моря.

Остров св. Павла являл собой удручающее зрелище. Ни полоски песчаного пляжа, ни луга, ни поляны. Куда ни кинь взор, повсюду громоздились только скалы и каменистые осыпи с крутыми обрывистыми склонами.

Ганн, держа лупу перед глазами, лихорадочно рассматривал одну фотографию за другой:

– Ты уж прости, Ал, но я осмотрел тут каждый дюйм и пришел к неутешительному выводу, что впервые сталкиваюсь с таким бесперспективным земельным участком. Это просто огромная груда камней, где сможет выжить разве что компания по добыче щебня.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы перлись в такую даль только для того, чтобы сразу развернуться и полететь обратно?!

– Постой, постой, – испугался Ганн, – я вовсе не говорил, что приземлиться некуда. Есть ровный участок у подножия горы на западной стороне – скальная полка размером футов пятьдесят на сто.

Джиордино мастерски изобразил благородное негодование:

– Слушай, чудовище, даже в киношных боевиках не сажают вертолеты на склон горы!

Вместо ответа Ганн ткнул пальцем в стекло, указывая куда-то вниз:

– Сам посмотри. Вон там, чуть левее водопада. И не так уж плохо выглядит – честно говоря, я ожидал худшего.

С точки зрения итальянца, его напарник несколько преувеличил размеры единственного подходящего для посадки места на западном склоне потухшего вулкана. Из пилотской кабины пятачок казался не больше кузова самосвала. Профессиональным взглядом пилота Ал в мгновение ока оценил все достоинства и недостатки посадочной площадки и выработал план действий. Его руки и ноги словно прилипли к штурвалу и педалям управления рулями высоты. Как всегда в такие минуты, он слился с машиной, превратившись в единое целое. Ювелирно корректируя скорость и угол спуска едва заметными движениями, Джиордино повел самолет на посадку почти впритирку со склоном горы, мысленно благодаря Небо за встречный ветер, хотя тот и не превышал четырех узлов. Скальный уступ шириной не более пятнадцати ярдов был усеян камнями, но, по счастью, не настолько крупными, чтобы повредить колеса шасси.