— Последняя его просьба – уж точно не пустяк. Вы же не по своему почину исказили ход следствия… Разве услуга, оказанная в молодости, для столь серьёзного риска достойный мотив?

— Изначально он то и упирал. Спрашивал абстрактно – можно ли на меня рассчитывать в случае чего, многого ли стоит наша… Хм, дружба. Я не давал конкретного ответа. Однако затем… мне поручили это дело. Не должны были, а поручили. Как он и предсказывал. Тогда я понял, что всё серьёзно. Самому Браанфорду такое не по плечу. И когда маркиз уже вполне конкретно попросил повести расследование определённым образом, я не отказал. Можете считать, побоялся. Или пожадничал. Да, кошелёк с золотом тоже был. Не в нём одном дело…

— Вы не пытались копнуть под него, выяснить подоплёку? — подтолкнул в нужную сторону Пер-Шаври. Младший коллега начал терять нить рассуждения, сбиваться – похоже, его крепко пробрало.

— Дёрнулся было, только агента потерял без толку, — цур Горберг зло уставился на собеседника. — Больше не пробовал, не дурак. Вам проще будет, вы же не СБП… Если я верно понял.

— Я – СБП, — покачал головой Омар. — Самое что ни есть СБП, представьте себе. Совмещаю. И, чего бы вы там ни думали, вам есть, чем мне помочь. Потребуется долгий разговор, однако прок от него будет, не сомневаюсь. В первую очередь, ежели сами станете помогать.

— Стану, — хокландец поник плечами, опустил взор. А у Пер-Шаври внутри словно разжалась пружина. Получилось. Фредерик оказался достаточно умён, чтобы оценить ситуацию, и достаточно гибок, чтобы не идти на принцип.

— Я начну с простых вопросов, — старший следователь взял один из тех стульев, на которых сидели жандармы, поставил его к столу и опустился на сиденье. Наклонился вперёд, оперевшись о трость. — Итак…

Дни пролетали в кабинетной работе. Расследование Омара далеко было от финишной прямой, однако с мёртвой точки сдвинулось. Время копания в косвенных данных и плавания меж десятками гипотез осталось позади. Всё больше ручейков актуальной информации стекалось на его стол, и, тем не менее, дело шло натужно – словно Пер-Шаври сам, с лопатой, рыл для них каналы в каменистой почве. Ответов на главные вопросы пока не было, однако старый офицер взял след и шёл по нему, не в силах остановиться даже для отдыха – а потому трудился и после наступления темноты, ночуя в штабе. Мало кто из сотрудников следовал его примеру – большинство предпочитало брать нужные материалы или их копии на дом. К полуночи в здании оставались лишь Омар да ночная смена жандармов. Поэтому, когда однажды ночью в коридоре послышались шаги, следователь насторожился. Шаги стихли перед его дверью. Поздний гость остановился и пару раз стукнул в створку.

— Не заперто, — Омар сдвинул пачку докладов в сторону и направил на открывающуюся дверь пистолет. Увидев, кто появился на пороге, выдохнул, опустил ствол.

— Смотрю, ты научился стучаться.

— Мне дорого моё здоровье. А вы в последнее время накручены.

— Не сказал бы. Скорее, разумно осторожничаю. Садись.

— Я быстро, — гость воспользовался приглашением. — Новости горячие, да ещё какие.

— Я догадался. Раз ты сам пришёл…

— Не буду тянуть. После обеда в столицу прибыл фрегат "Буранный конь". Его капитан, Дзау Фанра, приходится знакомым адмиралу Каррисо. Сам инородец, кстати.

— Опять связано с адмиралом?

— Хо-хо, более чем. Капитан по прибытии немедля отослал к ней матроса с неким пакетом. Мы не перехватывали, только проследили. Каррисо ответа слать не стала. Вызвала казённый экипаж и поехала в Адмиралтейство. Пробыла там более трёх часов. Затем отправилась в порт, и оттуда – на орбитальный рейд, где ремонтируются оставшиеся корабли её флота. В доках предъявила приказ о немедленно выдвижении на север, в связи с усложнением обстановки на фронте. Собрала команды, вывела линкор и все четыре фрегата в открытый космос, провела ходовые испытания и… выдвинулась. Приказ настоящий, мы проверили. Подписан гросс-адмиралом. Но – по личной просьбе Каррисо. Никто её щипаную эскадру направлять в бой не собирался, ей ещё с полгода переформировываться. Получен в течение тех самых трёх часов, что сия ушастая дама провела в адмиралтействе. Ну, как вам?

— Флот ушёл давно? — Омар встал.

— Меньше часа назад.

— Отлично, — следователь вышел из-за стола, открыл несгораемый шкаф. Принялся в нём рыться. — Возможно, нам улыбнулась удача.

— В каком плане?

— Быть может, адмирал сэкономит нам несколько месяцев копания в архивах и агентурной работы. Если всё так, как я предполагаю, — Пер-Шаври с натужным кряхтением вытянул из-под тяжёлой стопки самую нижнюю папку, достал из неё два узких конверта. Подал гостю. — Вот, возьми.

— И что с ними делать? — тот принял конверты и похлопал ими по ладони. — Они не подписаны.

— Один дашь надёжному человеку. Пусть едет в коронный порт, отыщет там капитана фок Люденшуц. На словах передаст тому приказ приготовить судно к отбытию в течение трёх часов по получению. Второй доставишь лично. В казармы императорской гвардии. Полк Волчьих егерей, командиру второй роты, капитану Герману фок Гюнше. Именно ему, а не командиру полка. Персонально. Приказ – снарядить роту по-походному, прибыть в закрытую часть коронного порта, к причалу номер восемь. Времени – те же три часа. Всё понял?

— Ничего не понял, если честно. Вы собираетесь отправить их за адмиралом?

— Нет, — протянул следователь, снимая с вешалки куртку. — Я собираюсь за ней отправиться.

— Зачем вы-то? Послать некого?

— Затем, что не знаю точно, чем там всё кончится, и намерен принимать решения лично. А здесь – рутина, справитесь. Собственно, главным назначаю тебя, — Омар натянул куртку и принялся застёгивать. — Продолжай гнуть линию, ничего не бойся. Марту держи под рукой.

— В смысле? — гость выглядел слегка ошеломлённым.

— В смысле – пусть капитан фок Герст постоянно будет где-то рядом. Вернувшись, я хочу застать тебя живым и выполняющим моё поручение. Лучше неё этого никто не гарантирует.

Пер-Шаври нахлобучил шляпу и шагнул к выходу. Остановившись, потрепал по плечу своего лучшего агента:

— Раздам последние указания, кое с чем разберусь и – в порт. Не отлынивай тут…

Пологие волны лениво набегали на галечный пляж, вспениваясь лишь у самой кромки суши. Солнца не было – от горизонта до горизонта небеса затягивала сплошная пелена туч, а потому и вода, и берег казались одинаково серыми. Реймонд, устроившийся на большущем валуне, до которого едва долетали брызги прибоя, бросал в пену камешки и задумчиво таращился вдаль – туда, где море смыкалось с небом. Лейтенант с поразительной ясностью осознавал, что всё это – сон. Реальность здесь – лишь едва различимый голос, слышащийся в шуме волн. Он-то как раз не галлюцинация и не морок. Сон ускользал, развеивался, становясь всё призрачнее, а вот голос с каждой секундой звучал чётче, понятнее. Уже можно было разобрать слова. Кто-то настойчиво звал: "Капитан! Капита-а-ан!". Просыпаться молодому человеку совсем не хотелось, однако чувство долга пересилило – он всё-таки адъютант, а значит должен узнать, в чём дело, и, в зависимости от срочности, разбудить Эйгенхольта (а тот явно тоже спит, раз до сих пор не откликнулся) либо прогнать назойливого визитёра. Сделав над собой усилие, лейтенант вынырнул из дрёмы, рывком сел на койке… Стукнулся лбом обо что-то твёрдое и упал обратно на подушку. Охнув, схватился за голову одной рукой, другой спешно протирая глаза. Уставился на потолок – до него было сантиметров двадцать, от силы. К потолку тремя ржавыми гвоздиками был прибит неровно вырезанный кусок картона с карандашной надписью: "Место для удара головой". Юноша вспомнил, что импровизированную табличку соорудил собственными руками, после очередного столкновения макушки с досками пару дней назад. А ещё – что адъютантство осталось в прошлом, и капитан, которого зовут – это он сам.