Сейчас Ян ждал Хамиду у фонтана в первом, самом большом саду Карасов. Он сидел на краю чаши и наблюдал за ленивыми движениями карпов, плававших в чистой прохладной воде, которая струилась из лепестков стоящего в центре медного цветка. Фонтан украшали узоры, изображавшие лилии. Но еще больше цветов виднелось среди ветвей росшей неподалеку сливы.

Ян опустил пальцы в воду, позволяя карпам подплывать и покусывать их. В отдалении, внутри дома, пела его мать. Он впервые в жизни слышал, как она поет. Ян знал, что с ее плеч свалилась огромная тяжесть, когда она убедилась, что ему не нужна для питания человеческая кровь. Не то чтобы он этого не хотел, просто этого с ним не произойдет никогда.

И все же Ян не сомневался, что чувство, которое он ощутил внутри себя; как будто он на краткое мгновение стал Богом, станет преследовать его до конца дней. Однако его уважение к жизни было сильнее.

Звякнули колокольчики, сообщавшие о том, что открылась наружная дверь дома. Ян поднял взгляд. Хамида прошла вдоль длинной колоннады и спустилась в сад. До встречи с ней он и не представлял, что такое невинность, не подозревал, какими чистыми могут быть девичьи глаза. Его притягивала к ней какая-то великая сила, превосходившая и влечение к Лео, и гипнотизирующую власть Лилит.

Увидев его, Хамида рассмеялась, затем, сняв темные очки, села рядом. Оливковая кожа, большие темные глаза, прекрасные черные волосы, аккуратно подстриженные и уложенные... Принадлежа к коптской национальности, она не искала мудрости в Сунне,[20] не носила мусульманскую чадру; никто в их доме не искал дороги к пророку.

– Знаешь, что мне показалось смешным? – спросила она.

Ян покачал головой.

– Я подумала, что ты просидишь здесь всю жизнь. С этим фонтаном связана одна легенда.

– Наверное, про весь дом можно рассказать не одну легенду.

– Но эта легенда особенная.

Когда Хамида смотрела на нею своими чудесными глазами, он больше ничего не видел и не слышал, и, может быть, к лучшему, потому что он не заметил, что со второго этажа за ними пристально наблюдают родители, стремящиеся понять, что происходит: зарождение большой любви или всего лишь мимолетного увлечения.

– Когда-то здесь жил молодой человек...

– Твой знакомый?

У нее не было братьев.

Хамида снова рассмеялась.

– Ян, это происходило по крайней мере пару тысяч лет назад. В общем, он ждал возвращения своей любимой. Она обещала ему, что ее не будет всего лишь час. Прошел назначенный срок, а ее все нет. Прошел второй час – девушки нет. Но он же обещал ее дождаться! Юноша просидел здесь весь день и всю ночь, а потом еще много дней и ночей, именно на этом месте, где ты сейчас сидишь, и никто не мог увести его отсюда. Легенда рассказывает о том, что он просидел здесь не недели, не месяцы и даже не годы – он просидел здесь тысячи и тысячи лет, вот так же, как ты, окуная пальцы в фонтан.

– Различие в том, что я сижу здесь всего лишь полчаса.

– Это же Египет, Ян. Время здесь течет совсем по-другому. Здесь за каждым углом скрывается вечность.

Он взглянул на девушку. Как ему нравился звук ее голоса! Ян знал, что во всем виновата кровь – кровь Карасов и Уордов... В них обоих живет Лилит. Но он никогда не будет питаться кровью, а она останется в неведении, даже не подозревая о существовании вампиров. Ян хотел знать только одно: Хамида так же, как и он, могла разговаривать на многих языках, хорошо разбиралась в математике, физике и поэзии (правда, в отличие от него она знала еще и арабских, египетских и персидских поэтов). Их обоих интересовали тайны мироздания.

– И что же случилось с этим молодым человеком?

– Однажды, уже ближе к вечеру, вон там звякнул колокольчик. Юноша поднял взгляд – к тому времени у него уже не осталось никакой надежды – и увидел в дверях свою возлюбленную. Девушка была еще более красивой, чем он ее помнил; она подошла и села рядом с ним, вот сюда, где сейчас сижу я. И он спросил: «Где ты так долго была?» А она ответила: «Я просто была на речке, мыла волосы». Сначала он рассердился на нее, но потом простил... А когда он спрашивал, что же ее так надолго задержало, она иногда плакала, а иногда смеялась, но так ничего и не рассказала.

– И это все? Вся легенда?

– Она оказалась слишком египетской? Ну, тогда извини.

Она откинула волосы, и в этот момент он понял, что женится на ней, что он уже принадлежит Хамиде.

– И с тех пор, – продолжила она, – люди говорят, что эти любовники были в разлуке тысячи лет и не умерли, значит, они стали джиннами, или кем-то в этом роде. Когда юноша слышал об этом, то просто смеялся и говорил: «Нет, ошибаетесь, я прождал ее всего лишь час». Вот поэтому мы называем этот фонтан «Час».

Ян уже давно потерял интерес к этой истории. Он взглянул в сторону сливового дерева и раскинувшейся под ним тени.

– А как называется это дерево? Похоже, в Египте у всего есть свое имя.

– О, оно держит свое имя в секрете.

– Как дерево может что-либо держать в секрете?

– Это же египетское дерево. Пойдем и спросим его – может быть, нам оно и ответит?

Обхватив ее рукой за талию, он повел девушку к дереву... Или это ему просто показалось? А родители, конечно, решили, что они пошли туда целоваться. Вайлет знала, что она бы именно так и поступила. Адель взволнованно откашлялся.

– Успокойся, – прошептала ему жена.

Бекки сжала ее руку – доверительный жест материнской солидарности. Обе женщины уже прекрасно знали, что Ян и Хамида поженятся и это так же верно, как то, что два Нила стали одной рекой.

– Что тут происходит? – спросил Пол.

– На веранде накрыли кофе, – ответила Вайлет.

– Ты же не звала нас пить кофе, – заметил по-арабски Адель.

– Дорогой мой муж, мы пойдем на веранду пить кофе.

Родители тихо удалились и сидели на веранде, смотря на проплывающие фелуки, туристов и мерцающие в вечернем солнце пирамиды.

– Вы только посмотрите! – воскликнула Вайлет.

Это произошло снова: на вершине самой великой пирамиды блеснул свет – ничего особенного, просто луч вечернего солнца.

– Это какое-то отражение, – объяснил Пол, – оптический эффект.

Вайлет только улыбнулась, склонившись над чашкой кофе.

– В этой стране ни в чем нельзя быть уверенным, – со вздохом произнес Адель.

А под сливовым деревом Хамида и Ян пытались подслушать секрет, но до них доносился только шорох игравшего среди цветов вечернего бриза.

– Ян, что оно говорит?

– Что я люблю тебя, Хамида.

Они, переплетя пальцы, подошли ближе к дереву.

– Мой папа сойдет с ума, если узнает, что молодой человек захотел меня поцеловать. Но я уже вполне взрослая.

Он готов был делать это бесконечно, но она почти сразу же отстранилась.

– Надо идти. Нас уже ждут на веранде.

– Что же это за поцелуй?

– Он был вечным.

– Это три секунды-то – вечность?

– Все поцелуи длятся вечность.