– Супруги! Близнецы! Не все ли равно! – вскричала Сянлин. – Вы лучше поглядите на мою юбку! Она вконец испорчена!

– Тебя толкнули в грязь? – не поверил своим глазам Баоюй, глядя на выпачканную юбку Сянлин. – Очень жаль. Гранатовый шелк просто не терпит грязи!

– Этот шелк недавно привезла барышня Баоцинь, – сказала Сянлин, – и подарила по куску мне и барышне Баочай. Мы сшили юбки. Сегодня я впервые ее надела.

– Для вас ничего не стоит каждый день портить по такой юбке, – произнес Баоюй, топнув с досады ногой. – Но ведь это подарок барышни Баоцинь, только у тебя и у Баочай есть такие юбки, а ты ее взяла и испортила. Наверняка Баоцинь обидится!.. Да и тетушка Сюэ тебя поругает. Говорят, она часто вас упрекает за то, что не умеете беречь вещи.

Сочувствие Баоюя растрогало Сянлин.

– Вы правы! У меня есть еще несколько юбок, но такая всего одна! Будь хоть что-то похожее, я бы тотчас переоделась.

– Не вертись, иначе вся испачкаешься, – предостерег Баоюй. – Я вспомнил! В прошлом месяце Сижэнь сшила себе точно такую юбку, еще ни разу не надевала, она соблюдает траур. Хочешь, я ей скажу, чтобы она дала юбку тебе?

Сянлин с улыбкой покачала головой:

– Не нужно! Ведь мне будет неловко, если об этом узнают!

– А что особенного? – возразил Баоюй. – Когда у Сижэнь кончится траур, отдашь взамен то, что ей понравится! И не упрямься! На тебя не похоже! Скрывать здесь нечего, можешь рассказать обо всем сестре Баочай. Главное, не сердить тетушку.

Сянлин подумала и решила, что Баоюй прав.

– Будь по-вашему, – сказала она. – Не стану я обижать вас отказом! Только попросите Сижэнь принести юбку сюда! Я подожду.

Обрадованный Баоюй побежал выполнять ее просьбу и по дороге думал: «Хорошая девушка! Как жаль, что у нее нет родителей! Ведь даже фамилии своей она не помнит, совсем маленькую ее похитили и продали настоящему деспоту!»

Потом мысли его обратились к Пинъэр:

«Когда-то с Пинъэр тоже случилась неприятная история, но Сянлин еще больше не повезло».

Придя домой, Баоюй обо всем рассказал Сижэнь.

Надо сказать, что все в доме жалели Сянлин, Сижэнь с ней дружила, и, щедрая по натуре, выслушав Баоюя, она не раздумывая вытащила из сундука юбку и вместе с Баоюем побежала к Сянлин. Та терпеливо ждала.

– До чего же ты озорная! – упрекнула ее Сижэнь. – Вот и доигралась!

– Спасибо тебе, сестра! – Сянлин виновато улыбнулась. – Кто мог подумать, что эта паршивка так зло надо мной подшутит.

Она взяла юбку, развернула, тщательно осмотрела – юбка была в точности такая, как ее собственная. Попросив Баоюя отвернуться, девушка быстро переоделась.

– Дай-ка мне твою юбку, – попросила Сижэнь. – Я потом тебе ее пришлю. А то принесешь домой, заметят и станут допытываться, что случилось.

– Возьми, дорогая сестра, и отдай кому хочешь! – сказала Сянлин. – У меня теперь есть твоя, и та мне больше не нужна!

– Уж очень ты щедрая! – не без иронии воскликнула Сижэнь.

Сянлин в знак благодарности дважды ей поклонилась, а Сижэнь взяла ее юбку и ушла.

Баоюй тем временем выкопал палочкой ямку в земле, собрал опавшие лепестки и усыпал ими дно ямки. Затем положил в ямку «орхидею супругов» и «водяной орех близнецов», прикрыл лепестками, засыпал ямку землей и притоптал.

– Да что же это вы делаете?! – воскликнула Сянлин, дотронувшись до руки Баоюя. – Недаром о вас рассказывают всякие небылицы! Посмотрите, какие у вас грязные руки! Хоть бы вымыли!..

Баоюй рассмеялся и побежал мыть руки. Ушла и Сянлин, но вдруг обернулась и окликнула Баоюя.

– Что тебе? – отозвался Баоюй.

Сянлин ничего не ответила, лишь рассмеялась. Баоюй понял, что она хочет ему что-то сказать, но не решается. Тут к ней подошла служанка Чжэньэр и сказала:

– Идем скорее, вторая барышня Инчунь тебя ждет!

Сянлин набралась смелости и, покраснев, обратилась к Баоюю:

– Ни о чем не рассказывайте старшему брату Сюэ Паню!

– Неужели ты думаешь, что я свихнулся и, как говорится, полезу в пасть тигру?!

Если хотите узнать, что было дальше, прочтите следующую главу.

Итак, Баоюй возвратился домой, вымыл руки и сказал Сижэнь:

– Вечером будем пить вино! Пусть все веселятся сколько душе угодно! Распорядись приготовить угощение!

Об этом не беспокойся! – ответила Сижэнь. – Мы с Цинвэнь, Шэюэ и Цювэнь внесли по пять цяней серебра, то есть два ляна. Фангуань, Бихэнь, Чуньянь и Сыэр – по три цяня. Если все сложить, получится целых три ляна и два цяня. Деньги отдали тетушке Лю и попросили приготовить сорок блюд. Пинъэр дала кувшин лучшего шаосинского вина. В общем, угощение по случаю дня твоего рождения устраиваем мы, восемь человек.

– А откуда у младших служанок деньги? Не следовало бы вводить их в расход! – сказал Баоюй, хотя очень обрадовался в душе.

– А у нас откуда? – промолвила Цинвэнь. – Каждый вносит добровольно, никого не заставляют. Чего беспокоиться, откуда берут! Оказывают тебе знаки внимания, принимай и ни о чем не думай!

– Ты, пожалуй, права, – с улыбкой ответил Баоюй.

– Что у тебя за характер, Цинвэнь! – рассмеялась Сижэнь. – Только и знаешь что ворчать!

– И ты хороша! – улыбнулась Цинвэнь. – Дня не можешь прожить, чтобы не придраться к кому-нибудь.

Все трое засмеялись.

– Закройте дворцовые ворота! – приказал Баоюй.

– Тебе бы только распоряжаться, – вскричала Сижэнь. – Недаром тебя называют «занятым бездельником»! Кто в такую рань закрывает ворота? Еще подумают, что мы тут занимаемся дурными делами. Повременим немного.

– Ладно, тогда я пойду погулять, – сказал Баоюй. – И Чуньянь с собой возьму. А Сыэр пусть принесет воды!

Они с Чуньянь вышли со двора, и, убедившись, что поблизости никого нет, Баоюй спросил девочку об Уэр.

– Я только что говорила с тетушкой Лю, – сообщила Чуньянь. – Она рада, что все уладилось, но сказала, что Уэр к нам не сможет прийти: после той ночи она опять заболела.

Баоюй расстроился и со вздохом спросил:

– Сижэнь знает об этом?

– Я ничего ей не говорила, – ответила Чуньянь. – Может быть, Фангуань сказала.

Вернувшись домой, Баоюй велел подать воду и принялся мыть руки.

Когда настало время зажигать лампы, во двор с шумом ввалилась целая толпа. Выглянув в окно, служанки увидели жену Линь Чжисяо, которая шла за женщиной, несшей зажженный фонарь. За ними следовали экономки.

– Они проверяют ночных сторожей, – шепнула Цинвэнь. – Как только уйдут, можно запирать ворота.

Сторожа вышли навстречу жене Линь Чжисяо, и та, убедившись, что все в полном порядке, предупредила:

– Смотрите не засыпайте, не пейте вина и не играйте в азартные игры! Кто нарушит приказ, пусть на себя пеняет.

– Кто же осмелится нарушить ваш приказ? – ответили ей.

– Второй господин Баоюй уже спит? – осведомилась жена Линь Чжисяо.

– Это нам неизвестно, – последовал ответ.

Сижэнь подтолкнула Баоюя, тот сунул ноги в башмаки и вышел.

– Нет, я еще не сплю, – сказал он. – Зайдите, тетушка, посидите с нами… Сижэнь, налей чаю!

– Вы так поздно не спите! – удивилась жена Линь Чжисяо. – Нынче ночи короткие, а дни длинные, так что нужно ложиться и вставать пораньше. Иначе вас осудят. Скажут, что вы как последний носильщик.

Она улыбнулась. Баоюй тоже с улыбкой ответил:

– Вы совершенно правы, тетушка! Я всегда ложусь очень рано, даже не слышу, когда вы приходите. Но сегодня поел лапши и решил прогуляться, чтобы живот не заболел.

– Надо было заварить чай пуэр, – заметила жена Линь Чжисяо, обращаясь к Сижэнь.

– Мы заварили целый чайник, – сказала Сижэнь, – он уже выпил две чашки. Сейчас и вам нальем чашечку, попробуйте!

Цинвэнь принесла чай. Жена Линь Чжисяо, не садясь, взяла чашку: