Сегев не прав: причастность сионистов к взрывам в синагогах Багдада была доказана в судах. Иегуда Таджар, эмиссар из Тель Авива, был арестован в Багдаде – его узнал палестинский беженец – и он сознался, что его группа организовала взрывы. Через 10 лет он вернулся в Израиль и подтвердил свой рассказ. Книга Наима Гилади (вышла в Америке в издательстве «Данделион Пресс» содержит подробности деятельности группы «Движение», подложившей бомбы. Рассказы очевидцев и участников терактов были напечатаны и в израильском независимом еженедельнике «Ха-Олам ха-зе», и в издании Черных Пантер в 1972 году.
Ближневосточный корреспондент английской газеты "Гардиан" Дэвид Херст в книге "Ружье и оливковая ветвь" (Фабер и Фабер, 1977) описывает:
«Массовая иммиграция евреев из Ирака была вызвана тремя возрастающей мощности взрывами в синагогах Багдада. Со временем выяснилось, что взрывы были произведены агентами израильской разведки. Другим мощным фактором были беспрерывные сообщения в американской подсионистской прессе о "близящихся погромах" в Ираке (как это напоминает разговоры о неминуемых погромах в России в 1990!). Сассон Кадури, главный раввин Ирака, писал в своих мемуарах: "К середине 1949 пропагандистская война в Америке началась не на шутку. Американские доллары должны были спасти иракских евреев – вне зависимости от того, нуждались ли они в спасении. Каждый день были погромы – на страницах "Нью-Йорк Таймс", в корреспонденциях из Тель-Авива. Почему никто не спрашивал нас?.. В Ираке стали появляться сионистские агенты, пользующиеся общим напряжением в стране и сулящие золотые горы евреям. Начались требования разрешить массовую эмиграцию, стали обвинять иракское правительство в том, что оно преследует евреев".
И наконец под давлением демонстраций и торгового бойкота иракское правительство капитулировало и издало указ о массовой эмиграции евреев – практически об изгнании. Нечего говорить, что в Израиле иракские евреи нашли не золотые горы, но положение на самом дне общества. Так сионизм еще раз показал свое жестокое лицо, – завершает Дэвид Херст свой рассказ.
И в других местах создавалась истерия, оказывалось давление на то или иное арабское правительство – и в результате в Израиль шла еще одна волна восточных иммигрантов.
Египетские евреи поехали в Израиль после того, как израильская разведка, используя местных египетских евреев, подложила бомбы в американское и английское посольство, стараясь стравить державы Запада и Египет. Они также подорвали здание почты, два кинотеатра, устроили пожар на железнодорожном вокзале. Утверждают, что диверсанты были обнаружены не без помощи советского двойного агента, внедренного русской разведкой в «Мосад».
Поначалу израильская пресса реагировала на разоблачения из Каира ожиданным образом. Гаарец писала, что «египетское правительство позаимствовало у нацистов их приемы и ничтоже сумняшеся выдумывает совершенно фантастические и антисемитские обвинения». Джерузалем Пост сравнивала процесс с инквизицией, однако, под давлением свидетелей, Израилю пришлось признать, что взрывы были вызваны его агентами. Разразившийся скандал, называемый в Израиле «эсэк биш», «позорная (или неудачная) история» привел к падению правительства Бен Гуриона. Но египетские евреи после этого почувствовали себя крайне неудобно и эмигрировали в массе, частично – в Израиль, но большей частью в Англию и Францию.
Подобные методы применялись и к иммигрантам из Польши, Чехословакии и других восточно-европейских стран. “Моссад” перехватывал письма иммигрантов своим родственникам, если в них содержалась критическая картина жизни в Израиле. Знаменитый «погром» евреев в послевоенной Польше в Кельце (Kielce) был, видимо, спровоцирован сионистами. В этом смысле судьба восточных евреев не так уж отличалась от судьбы прочих иммиграционных волн после 1948 года – но их дискриминация в Израиле помогла им сохранить в памяти приемы, повлиявшие на их приезд, и увековечила их вражду к “израильтянам”. Вместо того, чтобы сердиться на сионистский истэблишмент, они обратили свою ярость на всех ашкеназов.
Несколько лет назад, на здании ритуальной купальни в иерусалимском районе Бака, где стоят красивые арабские дома (их жители были изгнаны в 1948 году, и их место заняли восточные евреи) появилась огромная надпись “Ашкеназов – в Освенцим”. Эту надпись обыграл иерусалимский русский художник Михаил Гробман – он включил ее в одну из своих картин, что вызвало массу протестов. Надпись осталась там и поныне.
Но и тут конфискация земель и домов не пошла впрок новым жителям. Как-то раз моя непослушная ослица Линда порвала веревку и удрала из сада в поисках зеленого пастбища. Осиротелый, с веревкой в руках бродил я по окрестным долинам около Эн-Карема, спрашивал прохожих, не видали ли они серой ослицы с коричневой полосой по крупу. Одни в ответ упоминали Саула, который тоже искал ослицу, а нашел корону, другие крутили рукой у виска. На главной улице Эн Карема я обратился к человеку в восточной ермолке. Он посмотрел на меня внимательно, вычислил “западное” происхождение и ответил: “Жаль, что всех вас Гитлер не сжег”. Такой реакции мне не доводилось встречать ни в одном из палестинских сел, где у жителей объективно больше оснований для ненависти к евреям.
История Эн Карема после 1948 года – лишнее доказательство тому, что в чужих домах и земле нет благословения. В дома Эн Карема после Изгнания поселили восточных евреев. Они страдали – сейчас трудно понять, почему, – и требовали, чтобы им дали шикун, квартиры в бетонных домах пятидесятых годов. Возможно, в арабских домах они чувствовали, что они превращаются в арабов, а этого им не хотелось. Со временем художники и прочие люди со вкусом и деньгами, европейские евреи, заметили Эн Карем и купили по дешевке роскошные виллы, обитатели которых радостно переехали в израильские черемушки. Цены на арабские виллы быстро пошли на миллионы долларов, и ненависть оставшихся восточных евреев к европейским росла с той же быстротой.
В “Путешествии к правоверным” Нэйпола в описании Пакистана содержится ряд замечаний, позволяющих заметить любопытную параллель между исламским Пакистаном, возникшим в части Индии, и еврейским Израилем, возникшим в части Палестины: “Мусульмане Индии пробудились в тридцатых годах. Их обуяла двойная ненависть к иностранцам и к индусам. Поэтому Пакистан построен на ненависти. Затем они стали делить собственность индусов, бежавших из Пакистана. Многие, пришедшие из Индии, получили что-то в обмен на ничто. Таково было отношение к вещам тогда, такое и осталось сейчас”.
По сей день восточные евреи помнят, что основной источник всех богатств Израиля, его земли, дома, – были конфискованы в 1948—1955 у арабов. Поэтому такое острое ощущение, что их, восточных евреев, обделили при этом великом дележе. Новые иммигранты, в том числе пишущие по-русски, в своих попытках анализировать израильскую действительность, находили корень зла в израильской системе социального обеспечения, далеко не щедрой; например, Виктор Богуславский пишет о том, что он называет “сефардским шоком”: “они открыли для себя институт социальной помощи (3-4 тыс. дол. в год на семью – при абсолютном безделии – хрустальная мечта двух третей населения земного шара). Широкие массы, открыв кормушку, принялись ее сосать”. Перенося реганитские филиппики на израильскую почву, русские “правые” забывают то, что помнят ориентальные евреи и знают израильтяне: а/ восточных евреев обделили при великом дележе награбленного, б/ восточные евреи получают, как и западные евреи, деньги из той же госкормушки, только более простыми, прямыми путями, в/власти нуждались в восточных евреях в первую очередь для изменения демографического баланса, а не для работы.
Отношения между восточными и европейскими евреями дошли до своего надира после убийства Эмиля Гринцвайга на демонстрации за мир в Иерусалиме в 1984 г. Эмиль Гринцвайг был настолько типичным “израильтянином”, как будто его выбрала специальная комиссия по отбору стереотипов, а не слепой случай. Выходец из кибуца, сын родителей из Европы, офицер запаса в отборных частях, интеллигент, работник института Ван Лир, борец за мир – таким был убитый. Убийца (поселенец из Офры) был найден куда позднее, а во время убийства было известно только, кто нападал на демонстрантов: это были мелкие торговцы с базара Маханэ Иуда в Иерусалиме, жители районов бедноты, не окончившие школы, зачастую уклонявшиеся от военной службы.
