— Простите, ваше величество, я задержалась с ответом, — ассара приняла его недовольство на свой счет.

— Не стоит извиняться, у этого дела не было срочности, — Рельгар взял себя в руки, напомнив, что эта женщина действует во благо государства. А зависть… низко и недостойно. — Присаживайся, — указал он на кресло у камина, сам сел напротив.

— Праздники, сумасшедшее время, — пожаловалась ассара, вытягивая ноги и откидываясь на спинку. Она единственная, кроме сыновей, кто позволял себе свободу в его присутствии. Ну еще ее земные родственники. Брат этот. Рельгар не сдержал усмешки, вспомнив тост Сергея на последнем празднике: «На брудершафт, ваше величество и пусть величество лишь растет!». Никакого почтения! Но тем и ценны эти отношения…

— Я вас не отвлекаю? — спохватилась ассара, взглядом указав на книгу, которую он продолжал держать в руках.

— Нет, — покачал головой король, — я перечитываю ритуал передачи власти.

— Не рано ли? — удивленно вскинула брови Юля.

— Знаю, что рано, — согласился Рельгар, — но меня эта книга успокаивает. Так что там с калкалосами?

Юлия помолчала, глядя в огонь. Из камина, потеснив поленья, высунулась мужская голова с лицом Альгара и, положив подбородок на ладони, уставилась на ассару.

Рельгар отвел взгляд. На него стихия так никогда не смотрела…

— Тридцать лет назад Драго не слишком интересовался делами стаи, так что ему пришлось обратиться к старейшинам.

… которые вообще не любят, чтобы их тревожили вопросами. Так что Драго пришлось постараться, дабы найти ответ для своей любимой личинки. И Юля подумала о том, что дети многое меняют в жизни. Заставляют взглянуть на мир другими глазами. Задаться вопросом: а каково им будет в нем жить? Безопасно ли?

Так что тот Драго, который избегал соплеменников, предпочитая проводить время с двуногими, остался в прошлом. Теперь он официально занимался внешней политикой стаи. Юля сказала бы: «Повзрослел», если бы так можно было сказать о том, кто живет в несколько раз дольше нее.

— Только передавать особо нечего, — Юля неодобрительно покрутила головой, она не любила загадки, которые могли принести неприятные сюрпризы, — старейшины сказали одно: «Смерть». И больше никаких пояснений.

— Смерть? — нахмурился его величество. — Черные корабли, которые сами смерть или несут смерть?

Юля пожала плечами и предположила:

— Может, они заразны?

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, у вас не бывает эпидемий, вы успешно лечите любые инфекции, но что если это не так? Что если есть болезнь, устойчивая к магии?

— И те, которые на кораблях, ею болеют? И потому вывешивают черные флаги? — его величество недоверчиво покачал головой. — Нет, маловероятно. Если только они сами не создали эту болезнь и теперь желают заразить остальных. Но я в такое не верю. Впрочем, если калкалосы посчитали гостей угрозой, будем воспринимать их серьезно. Я отправлю предупреждение патрулям, чтобы они не смели к ним приближаться, а лишь наблюдали. Ну и в Такию сообщим. Пусть предупредят своих пиратов, чтобы не лезли.

— Как там Шестой? — спросил внезапно Рельгар. — Готов? Если нет, я решу вопрос с империей другим способом. Альгар не обязан проходить ритуал на год раньше.

Юля помрачнела, бросила взгляд на огонь, и голова «Альгара» радостно закивала, мол, готов, не сомневайтесь. Ассара поморщилась, не одобряя подобного энтузиазма.

— Он не откажется, — произнесла тихо, мучительно смиряясь с тем, что сыну придется жертвовать собой ради страны. И это только начало… Власть — тяжелое бремя. — Даже если вы ему запретите, все равно отправится на ритуал. Но я верю — он справится. Да и огонь подтверждает его готовность.

Последнее, пожалуй, было важнее всего.

— Хорошо, — его величество выдохнул и расслабился и даже словно помолодел. — Хоть я и был плохим отцом Альгару, надеюсь, наставник из меня выйдет хороший. Я подготовлю его к правлению.

Ассара тихонько вздохнула. Она хотела бы другой судьбы сыну: менее ответственной и спокойной, но сейчас ей остается лишь поддерживать его на сложном пути.

— Готовы ли твои дети к началу учебы? — поинтересовался его величество. — На балу они мне показались совсем взрослыми.

— Вам показалось, — не согласилась с улыбкой Юля, — но я искренне рада, что ректор пошел навстречу и разрешил им начать учебу в этом году.

И она скрестила пальцы на удачу. У Асмаса лишь одна академия Огня.

— Итак, еще раз, — Фильярг был серьезен и стоящие перед ним двойняшки тоже прониклись серьезностью. Смотреть на их непривычно сосредоточенные мордашки было непривычно, и Юля прикусила губу, стараясь не улыбаться. На диване тихонько всхлипывал Слава. Ему тоже хотелось в академию, и он всем обещал, что повзрослеет прямо завтра. Малыша удалось успокоить одним: оба высочества тоже не поступают, так что ему надо дождаться Седьмого с Восьмым, иначе им скучно будет учиться одним.

— Дисциплина в академии крайне важна, — продолжил наставления Фильярг, — если не хотите, чтобы вас часто наказывали — следуйте правилам. Запомните, рядом не будет ни папы, ни мамы. Вам придется решать все самим или обращаться за помощью к воспитателям с наставниками. Главное: не позорьте нашу семью слезами или нытьем. И помните: огонь не любит слабых…

— … но уважает умных! — хором дополнили дети любимый лозунг Асмаса.

Переглянулись, понимая друг друга с полуслова, и Юля искренне посочувствовала воспитателям. Эти двое умели добиваться своего.

В этом году академия открывала лишь два класса на первом курсе. Принимали детей королевской семьи: побочные ветви прислали своих отпрысков, детей Четвертого тэората, да тех, чей дар был врожденно нестабилен и мог принести проблемы.

Все остальные, повинуясь очередной реформе короны о смешанных классах, отправились в местные школы.

«Мы не должны воспринимать стабилизатор лишь принадлежностью женщин, — говорил в своем обращении к народу король. — На материке не делают разницы между тем, кому его ставить: мужчине или женщине. Вам прекрасно известно, что и мужчине бывает сложно стабилизировать дар и подчинить себе огонь. Нет ничего постыдного в том, чтобы поставить контур. Надо пользоваться всеми преимуществами этого изобретения. Поверьте, лучше он, чем видеть, как ребенок сгорает в огненной лихорадке. Сейчас мы можем с уверенностью говорить о том, что постановка стабилизаторам детям не несет никаких негативных последствий на развитии их дара».

Дальше, на созванном по такому поводу собрании именитых граждан, выступали ученые маги. Потом пошли прения. Звучали мнения за и против. Едва не дошло до рукоприкладства. Но все же здравый смысл победил. Не последним доводом прозвучало: «Даже ваша любимая Лифгана через посредников тайно закупила в этом году сотню камней, а вы хотите и дальше быть дикой страной, которая боится прогресса? Желаете позориться перед имперцами? Они теперь к нам часто будут приезжать, пока их принцесса учится у нас».

Так что смешанным классами решено было быть.

— Честно, я не верю, что ваши учительницы справятся с всплесками мальчиков, — проворчал Сэльс — их места на собрании оказались рядом. Юля посмотрела на ректора. Усмехнулась.

— Считаете, истерика подростка, которая только начала осознавать себя девушкой, слабее мальчиковых детских всплесков? Не смешите. Конечно, они справятся. Да и вы сами сформировали отряды экстренной помощи на случай осложнений. Крупные школы укомплектованы наставниками-мужчинами. Мы готовы.

— Очень хочется в это верить, — вздохнул Сэльс, — но я рад тому, что придется меньше времени уделять малышам, сосредоточившись на взрослых. Кстати, — он понизил голос, а взгляд сделался заискивающим, — вы ведь вернетесь в свои апартаменты? Мы и интерьер там обновили.

— Боитесь, что брошу вас с двойняшками? — понимающе кивнула Юля, пряча улыбку.

— Нет, что вы, — горячо отверг обвинение в трусости ректор, — переживаю, что таким маленьким будет тяжело без вас. Все же они начинают учебу раньше остальных.