В этом году корона решилась на еще один эксперимент: позволить малышам навещать семьи на выходных. Решение данного вопроса передали в руки наставников. Им предлагалось самостоятельно определять риски и стабильность дара подопечных. Родители были не против. Многие считали преждевременным отправлять сыновей так рано в академию еще и без возможности покинуть территорию в первый год обучения.

Асмас менялся, становясь мягче к своим детям.

Пусть смешанное обучение было таковым лишь частично — у мальчиков и девочек местами была разная программа — но все же это был прогресс. И Юля поддерживала подход: во главе обучения должны стоять способности учеников к магии и здравый смысл, а не желание насадить одинаковость во всем.

— Вы правы, мы планировали перебраться на это время в академию. Если вы не против.

— Что вы, буду только рад, — расцвел счастливой улыбкой Сэльс.

Они обменялись понимающими взглядами. Чета высочеств готова была разделить риски по обучению своих нестандартных детей, а академия помочь им в этом. В меру возможностей.

Пару месяцев спустя

Академия огня. Корпус первого курса

— Я слышал, ваша мать не местная!

Оля медленно повернулась от окна. Смотреть в окно на парк, где порхали прилетевшие с зимовки птицы, ей нравилось больше, чем на стены в классе. Да и что тут разглядывать? Она эти стены уже наизусть выучила. Но кто-то решил ее отвлечь…

Девочка, не торопясь, прошлась взглядом по однокласснику. Рядом, тревожно напрягшись, встал Иль, ухватил ее за руку.

Прошло время, когда они, раскрыв рот, ходили по академии. Когда судорожно боялись ошибиться. Страшились гнева наставников. Задрав головы, с благоговением смотрели на старшекурсников. Даже друг друга опасались, привыкая к непривычному распорядку, к четверкам, к тому, что мальчики и девочки живут не просто раздельно, но еще и в разных корпусах. Первокурсницы заняли корпус, принадлежавший раньше факультету менталистики и часть занятий, таких как танцы, музыка у них проходили в этом здании.

Вот к этой разделенности двойняшки привыкали дольше всего. Помогали визиты мамы по вечерам, которая заглядывала сначала к дочери, а потом к сыну, находя каждому по ласковому слову утешения. Ну и на выходных их пока отпускали по домам, а там можно было забраться в одну постель и делиться наболевшим.

— И что с того? — уточнила Оля, разглядывая посмевшего бросить ей вызов. Худой, можно сказать тощий, с подвижным живым лицом, светлыми, практически белыми волосами, которые торчали вокруг головы непослушными прядями. Боковая ветвь. Какой-то там юродный кузен, а гонора на целого короля хватит.

Пацаны давно уже «покусывали» друг друга, проверяя на слабо. Вдохновленные речами родителей, они мечтали стать лидером в классе, а если повезет, то и на курсе. Да и зарождающийся дар требовал побед. У многих уже пробивались первые искры, но пламенем пока никто не обзавелся.

Шестой покинул академию, проводя все время на стажировках. Его гвардия готовилась к выпускным экзаменам, и академия осталась без явного лидера. Так что у каждого появился шанс подхватить знамя лидерства.

— А то, — выпалил пацан, страшно гордый от того, что весь класс бросил свои дела и уставился на них, — что она… — и он выплюнул грязное ругательство, которое категорически запрещалось говорить даже взрослым.

Вместо ответа Оля стиснула ладонь брата и ударила силой. Мальчишку снесло, впечатав в стену. От сильного удара сверху, с полки, посыпались книги. Лицо пацана искривилось от боли и страха, он вдруг зарыдал в полный голос, хватаясь за грудь, второй рукой прикрывая голову, на которую сыпались книги.

— Что? Здесь? Происходит? — в класс влетел воспитатель. Окинул взглядом помещение, метнулся к рыдающему малышу. Быстро просканировал. Встал, хмуро посмотрел на двойняшек: — Четвертые. Кто бы сомневался. И что опять не поделили?

Четвертые. Это прозвище прицепилось к ним почти сразу. Они везде ходили вдвоем и в переделки тоже попадали вдвоем. По фамилии их звать не решались — королевская, однако. По именам — долго. А «Четвертые» — всем сразу понятно, что речь о детях Четвертого высочества.

Двойняшки насупились. В классе стояла тишина, нарушаемая лишь всхлипыванием пострадавшего. Мужчина досадливо хмыкнул, раздраженный их молчанием.

— Курсант Горлес, в лазарет. Живо. Сам.

Мальчишка взглянул испуганно, но ослушаться не посмел. Постанывая, поднялся и заковылял прочь из класса.

— А вы за мной.

— К ректору? — спросила с надеждой Оля.

— Нет! К родителям, — отрезал воспитатель.

— Он тебя обозвал, — голос Оли чуть дрожал, но маме можно было все рассказать, она поймет. Просто стыдно, что ей опять за них краснеть и извиняться.

— Обозвал, — вздохнула Юля, — а вы его ударили. Силой. Почему не пожаловались воспитателю?

Глупый вопрос, и на нее уставились с возмущением.

— Ты сама говорила, что ябедничать плохо, — проворчал Илья.

Ну да, говорила. Только где та грань, когда надо уже бежать за помощью ко взрослым, а когда можно разобраться самим? Ладно, об этом в следующий раз. Сейчас важно прекратить избиение одноклассников, иначе они соберутся и наваляют двойняшкам сообща. Или не наваляют, а все превратится в массовое побоище, которое спровоцирует парочку выбросов. Кажется, воспитатели начинают ее тихо ненавидеть. Уже и детей таскают сразу к ней, а не к ректору.

— Силой владеете только вы из класса, понимаете?

Детвора дружно кивнула и снова опустила головы, внимательно изучая пол у себя под ногами.

— Это, как бы объяснить, разный уровень. Он вам слово, а вы ему силовой удар. Итог: трещина в ребре и ушиб груди. Так и серьезно покалечить можно. Надо действовать на равных. Он обозвал, вы тоже, — Илья посмотрел вопросительно, и Юля торопливо поправилась: — Только не его маму, его самого. Он ударил, вы ударили в ответ. Но не силой, а кулаком. И лучше постараться решать все словами. Вы же умные!

— Мы да, — согласилась Оля, — они нет.

Юля закатила глаза, чувствуя, как у нее заканчиваются аргументы. Поймала улыбку на лице мужа и разозлилась.

— Не хочешь ничего добавить? — она поднялась с колен, разъяренно уставилась на Фильярга.

— В академии первые курсы всегда дерутся, это огонь, — пожал тот плечами.

— Огонь, да, — прищурилась Юля. — Думаешь, твой сын зачинщик драк? Будущий воитель? Такому положено драться, да? Не будь слепым. Посмотри, — и она подтолкнула Олю вперед. — Вот твоя воительница. Будешь потакать, скоро в академии не останется ни одного не избитого ею парня. И где, скажи, мы тогда ей мужа искать будем? Кто такую задиру замуж возьмет?

— Самый смелый и сильный, — смеясь, предположил Фильярг.

— Можешь начинать искать его уже сейчас, — хмуро посоветовала Юля.

— Ты опять к нему?

Вопрос застиг Цветтару на пути к входной двери. Она досадливо поморщилась, покосилась на глубокое кресло, которое с самого начала оккупировала себе Майра и… решила не злиться. Невеста Шестого — не худший вариант. Остальные две соседки были в разы, гм, неприятнее. Одна — заучка-моралистка, обожающая поучать всех направо и налево, вторая — сплетница, да такая, что кажется ее рот не закрывается никогда.

— Опять, — согласилась Цветтара. Почти каждый вечер она тайком — так ей казалось — пересекала территории двух академий, успевая на последнюю кабинку, идущую в город, чтобы потом на одной из первых вернуться обратно. Утомительно? Пожалуй. Но она ни о чем не жалела.

— Он тебя хотя бы в приличное место водит? — ворчливо осведомилась Майра.

Цветтара могла бы и не отвечать, но ссориться в столь прекрасный вечер ей не хотелось.

— Он снял нам домик на берегу моря, — мягко ответила Цветтара.