Охваченный страхом, У Кьё Дин решил совершить один крупный акт благотворительности. Перед своим домом он построил павильон и пригласил соседей на угощение, которое продолжалось три дня. На третий день на пиршестве появился без приглашения служащий заводской конторы. Он начал разговор о практике випассаны; услышав его слова, У Кьё Дин почувствовал сильнейшее волнение. В ту ночь он не мог заснуть. Он почувствовал желание заняться практикой, но побоялся рассказать о своём желании, так как недостаточно знал тексты писаний. На следующий день он спросил этого служащего, можно ли предпринять такую практику человеку, несведущему в писаниях. Служащий ответил, что для практики медитации прозрения не требуется знание доктрины; нужны только глубокий интерес и старания. Он посоветовал У Кьё Дину практиковать упражнение со вдохами и выдохами. И вот с того дня, всякий раз, когда ему удавалось найти для этого время, У Кьё Дин направлял дыхание внутрь и наружу. Однажды он встретил друга, и тот рассказал ему, что одно лишь управление вдохами и выдохами недостаточно; необходимо также осознавать прикосновение дыхания к кончику носа.
У Кьё Дин практиковал осознание прикосновения дыхания; затем, по мере того, как его практика стала более интенсивной, он стал стараться осознавать не только соприкосновение с дыханием, но также прикосновение руки к рукоятке ножа, когда крошил кукурузные початки, прикосновение каната к руке, когда вытаскивал воду из колодца, прикосновение ног к земле во время ходьбы – словом, старался осознавать прикосновение во всём, что делал. Когда ему случалось пасти скот, он садился под деревом и практиковал внимательность к дыханию. Во время практики он начал видеть цветные огоньки и геометрические узоры. Не зная, что они означают, он всё же почувствовал, что они являются плодами практики. Это сильно ободрило его, и он занялся практикой с ещё большим рвением. По мере того, как практика становилась более интенсивной, ощущения иногда оказывались чрезвычайно неприятными; но это обстоятельство не отвращало его от практики. Он был уверен, что таковы плоды практики; а если есть желание завоевать большие плоды, надо преодолеть и превзойти меньшие. Поэтому он проявлял всё большую энергию и вырабатывал всё более строгую внимательность, пока не преодолел свои неприятные ощущения и не перешёл от них к более высоким состояниям сознания. Ревностно продолжая свои старания, У Кьё Дин в середине 1920 года достиг ступени вхождения в поток первого ощущения вкуса нирваны. Через месяц после этого он завоевал вторую ступень освобождения, ещё через месяц – третью ступень. Тогда он попросил у жены разрешения стать монахом, и после долгого сопротивления она согласилась. Но даже тогда она просила его перед отбытием в последний раз засеять поле горохом. Однако в те самые минуты, когда он разбрасывал семена, он почувствовал огромное желание отречься от мира – и вот, отпустив быков и поставив ярмо у дерева, он отправился в деревенский монастырь и попросил тамошнего монаха принять его в орден в качестве новообращённого. Затем он ушел в близлежащие пещеры, где усердно занимался практикой, пока в октябре 1920 года не достиг конечной ступени освобождения, состояния архата. Его достижение получило известность среди монахов; многие приходили проверить его. Хотя он был почти неграмотным человеком, его ответы удовлетворяли даже самых ученых монахов. Очень часто последние не соглашались с этими ответами, но при последующей их сверке с текстами обнаруживали в писаниях много мест, подтверждающих его толкования. Многие ученые монахи из разных стран мира приезжали к нему, чтобы под его руководством пройти практику внимательности; в их числе оказался один весьма ученый монах, Ньяун-саядо, который после интенсивной практики также стал полностью просветленным. Сунлун-саядо совершил акт оставления тела, паринирвану, в 1952 году.
Сунлун-саядо обладал глубокой внутренней честностью; его речь была лаконичной и точной. Он отличался огромной внутренней силой и решимостью. На его фотографиях изображен человек с твердым взглядом, крепко сбитый, с ясными глазами и прочно посаженной челюстью. Здесь ясно проявляется качество большой храбрости – принадлежность подлинно просветленного человека.
В настоящее время практике Сунлуна-саядо учат многие мастера медитации по всей Бирме. Несколько центров Сунлуна находятся в самом Рангуне и вокруг него. Один из самых больших монастырей Сунлуна расположен в южной Оккалапа; там постоянно живут двое саядо – У Тилопа и У Тхондера, оба старшие ученики Сунлуна-саядо. Здесь проживают только двадцать монахов или около того, потому что обширный комплекс коттеджей и залов ориентирован более на обслуживание мирян. Ежедневно четыре или пять раз проводятся групповые сидячие медитации после огненной вдохновляющей беседы саядо. «Вы счастливы, родившись людьми: вы еще более счастливы, услышав дхарму, – говорит он. – Воспользуйтесь же этим особым случаем для подлинной практики; будьте старательны; усердно работайте для достижения освобождения».
Огромный зал с зеркалами часто оказывается заполнен несколькими сотнями медитирующих всех возрастов. Время сиденья может длиться до двух часов или дольше. Первые сорок пять минут весь зал занят интенсивной практикой упражнения с напряженным дыханием. По указанию саядо йогины затем переходят ко внимательности по отношению к телесным ощущениям, продолжая сидеть неподвижно до конца двух – или трехчасового периода.
Хотя учителя медитации по методу Сунлуна-саядо признают возможными и другие способы практики, они подчеркивают, что их путь является наиболее ясным, простым и прямым. Они находят естественный метод ачаана Чаа и Буддхадасы слишком медленным, непрямым; они критикуют другие методы, такие как методики Махаси-саядо и Таунгпулу-саядо, утверждая, что эти методики развивают сосредоточенность при помощи понятий, а не прямого прозрения.
Особый упор на интенсивное усилие, сосредоточенное на непосредственном восприятии ощущения, в особенности боли, – таков ключ к практике Сунлуна. Когда мы входим в зал, наполненный медитирующими по технике Сунлуна с напряженным дыханием, нам кажется, что мы находимся внутри огромного парового органа. Это громадное усилие совершается для того, чтобы сосредоточить ум, наблюдая за напряженным дыханием; затем оно углубляется в практике прозрения, когда медитирующий неподвижно сидит, выпрямившись, полностью ощущая все боли в теле. Использование ощущения, в особенности боли, – вот что в наибольшей степени характеризует практику Сунлуна. Она сильнейшим образом ориентирована на цель; при каждом сиденье тотальное усилие направлено к развитию сосредоточенности и прозрения, которые приведут к нирване, к освобождению. Подчеркивается необходимость длительного, неподвижного сиденья. Проходя практику в центре Сунлуна в качестве монаха, я получил в подарок прекрасные бирманские четки. Набожный мирянин-жертвователь, поднес их мне с горячим пожеланием, чтобы я как можно скорее смог сидеть без движения всю ночь и, благодаря этому, быстрее достичь нирваны.
Тотальное усилие для преодоления боли и отвлекающих факторов есть путь Сунлуна-саядо. Сила сосредоточенного, напряженного дыхания и следующая за ним боль оказываются подходящим средством для преодоления многих помех, которые в нормальных условиях отвлекают медитирующего. Какую бы сонливость вы ни чувствовали, период напряженной сосредоточенности при дыхании, когда внимание направлено на ноздри, сразу же пробудит вас. Эта техника одинаково ценна и для успокоения возбужденного, рассеянного ума, потому что перед лицом огромного усилия при напряженном дыхании большая часть мыслей оказывается как бы сдутой, подобно облакам, рассеиваемым ветром.
Практика Сунлуна очищает ум от сонливости и рассеянности, оставляя медитирующего в состоянии ясности и сосредоточенности. Дальнейшая внимательность к боли и изменяющимся ощущениям укрепляет внимание и наблюдающее качество ума. Благодаря этой практике можно за короткое время пережить силу спокойного, сосредоточенного ума; применение ее к наблюдению умственно-телесного процесса ведет к чистому прозрению, к мудрости, к освобождению.
