Как я сказала раньше, легко понять страдание в прежнем положении, потому что там болезненное чувство очевидно; но трудно понять страдание в новом положении. Мы должны признать различные виды страдания и необходимость постоянной смены положений, или «исцеления от страдания»; понять, что всем формам – уму и материи – внутренне присуща болезненность, – это мудрость.
Практикуя прозрение, мы не должны привязываться к какому-то особому состоянию. Чтобы уяснить это, мы можем снова работать с положениями тела. Если мы спросим кого-нибудь, кто практикует медитацию, какая поза будет для него излюбленной, он, возможно, ответит, что ему больше всего нравится сидячее положение, или положение стоя, или положение при ходьбе. Тогда нам придется задать ему следующие вопросы: почему он чаще медитирует в одной позе, нежели в другой? Он может ответить, что эта поза просто ему нравится. Поэтому мы опять должны спрашивать его, почему это так. Он, вероятно, ответит, что предпочитает одну позу другой потому, что в этой позе его ум более способен сосредоточиваться и не так сильно блуждает. Некоторые люди могут сказать, что когда они сидят, их ум сильно блуждает, а поэтому им приходится ходить, так как им «хочется» сосредоточиться и устремить ум на один пункт. Все эти мотивы созданы под влиянием желания. Представление о том, что мы ходим потому, что тогда ум станет способным к сосредоточенности, ошибочно; если у нас существует подобное отношение, наше понимание неправильно; мы будем думать, что хождение хорошо или полезно; мы подумаем, что хождение принесет нам счастье, принесет что-то желаемое, так как мы убеждены в том, что сосредоточенный ум обладает способностью принести мудрость. Если мы шагаем в силу этих причин, это неправильно. Мы не можем шагать с каким-то желанием и в то же время обладать мудростью. Если мы будем придерживаться сосредоточенности во время ходьбы, возникнет желание – и скроет истину положения при ходьбе; в силу ошибочного представления о том, что положение при ходьбе хорошо и полезно, нам захочется находиться в этом положении.
Если возникнет вопрос о том, почему мы не можем сперва сосредоточить ум, а затем уже впоследствии практиковать прозрение, я бы только сказала, что если сосредоточенность имеет своим объектом предмет прозрения, т. е. ум и материю, тогда у нас все в порядке. Но если, с другой стороны, сосредоточенность возникает вследствие вашего желания или потому, что вы создали какой-то объект, тогда с этим объектом вы не будете способны практиковать прозрение. Искусственный объект не может быть объектом прозрения; мы не в состоянии найти истину в искусственном объекте, потому что здесь непосредственное переживание оказывается скрытым. Мудрость прозрения должна постигать истину во всех видах повседневной деятельности, которые суть «реальности»; она не рассматривает какой бы то ни было специальный объект, созданный искусственно и отличный от повседневной реальности, от нашей повседневной деятельности.
Иногда кто-нибудь, культивируя развитие прозрения, знает, что от него ожидают признания трех характерных свойств бытия. Тогда он может подумать о том, что состояния психики и материя непостоянны, или полны страдания, или безличны; он станет повторять эти мысли в уме, не обладая непосредственным осознанием их нынешнего существования. А признание факта непостоянства состояний психики и материи является результатом осознания в процессе практики. Если мы не знаем, как приходит это понимание, тогда мы просто размышляем о характерных свойствах психики и материи вместо того, чтобы осознавать их нынешнее существование. Это значит, что мы думаем только об идее; мы верим, что для практики медитации прозрения нам нужно лишь размышлять таким образом, пока не возникнет мудрость. Однако такое понимание ошибочно; ибо знание, полученное при помощи размышления, а не переживания, не является путем к приобретению прозрения. Мы должны культивировать надлежащие причины, чтобы появились надлежащие результаты. Тогда мы сами увидим, как связаны друг с другом непостоянство, страдание и безличность. Мы увидим, что все непостоянное оказывается в конце концов неудовлетворительным и безличным, не поддающимся контролю.
Важнейшее место в практике применения внимательности занимает способность быть внимательным к нынешнему существованию, а не к желанию чего-то в будущем. Такой подход предотвращает возникновение оскверняющих факторов во всех положениях. Если мы сидим для того, чтобы наш ум мог стать мирным, если мы стоим для того, чтобы ум мог стать спокойным, мы не вырабатываем прозрения; желание не будет уничтожено. Желание мира есть привязанность. Невзирая на положение, к которому мы внимательны, мы должны тщательно выяснить в каждое мгновенье, нет ли здесь факторов скверны. Это ясное знание состояний психики и материи и есть правильная практика. Не принуждайте себя сидеть в течение долгого времени, не стойте в течение определенного периода; если вы практикуете прозрение подобным образом, ваша практика неправильна. Мы не должны принуждать себя. Если мы так поступаем, наша практика в целом осуществляется в связи с иллюзией «я», и эта иллюзия последует за всеми положениями тела. Такие старания контролировать действия не в состоянии привести нас к мудрости прозрения. Для того, чтобы иметь эту мудрость, нет необходимости в контроле или в особом распорядке времени (например, в том, чтобы удерживать какое-то положение тела в течение предписанного периода или отводить особые часы на выполнение некоторых видов деятельности). Просто осознавайте соответствующую причину, которая вынуждает вас изменять положение тела.
Если мы по-настоящему поразмыслим, мы поймем, что нам постоянно приходится менять положения тела, и в этом нет никакого счастья. Когда мы поймем эту истину, обнаружим ее во всех положениях тела, тогда мы разрушим иллюзию, скрывающую страдание. А после разрушения этой иллюзии будет разрушена также и ошибочная точка зрения, принимающая страдание за счастье; тогда возникнет мудрость. Постичь это – значит иметь правильное понимание. Истина о страдании – первая из четырех благородных истин; и тот, кто постиг страдание, как утверждают, узнал истину существования. Уничтожение препятствия, мешающего постичь страдание, есть один из путей к пониманию истины. Далее, нам следует познакомиться еще с одной причиной, в силу которой нам необходимо осознавать все положения тела. Эта причина – понимание истины безличности. Когда мы не осознаем, скажем, сидячего или лежачего положения, мы и не знаем, что именно сидит или что лежит. Если же мы не знаем, что сидит или что лежит, получается, что это должно сидеть или лежать «я». И, соответственно, когда в каком-то положении возникнет страдание, мы вообразим, что страдаем «мы». Это потому, что мы все еще верим в то, что страдает «я». Продолжая чувствовать, что «мы» страдаем, что страдание охватывает «нас», мы все еще не устранили понятия «я». Кто страдает? Страдает ли материя? или состояние психики? Если рассмотрение состояний психики и материи еще не показало нам подлинные свойства вещей, мы продолжаем оставаться привязанными к иллюзии «я». В таком случае, проявляя внимательность к положениям тела, мы должны тщательно наблюдать за тем, имеется ли здесь нечто, кроме материи или состояний психики, имеется ли нечто постоянное, или «я». Очень важно запомнить этот пункт.
Внимательность ко всем состояниям материи и психики – это основная практика вместе с особым вниманием к положениям тела. Необходимо также сохранять постоянную внимательность ко всем ощущениям – зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Поступая таким образом, узнав объект при помощи глаз, мы должны осознавать то обстоятельство, что видит его особое состояние психики. Когда мы узнаем объект при помощи ушей, мы должны осознавать, что слышит особое состояние психики. Нет необходимости проявлять внимательность к звуку; скорее следует быть внимательным к слуху. Если учитель не обладает правильным пониманием, он (или она) может указать практикующему, что не имеет значения, будет ли тот внимателен к звуку или к слушанью. Поэтому учитель может посоветовать изучающему быть внимательным по отношению к звуку, если звук более заметен или ясен. Если мы практикуем внимательность таким образом, эта практика неправильна.
