Было не похоже, что его это шокировало, только сбило с толку.

— Практически да.

— Ты глупая девчонка! Форелли тебя убьёт — он убьёт нас всех! Разве ты не видишь, что натворила? — Билли так внезапно вскочил, что барный стул упал.

Он зашёл за стойку, с красными пятнами на лице и дрожащими руками взял бутылку Бушмиллса с верхней полки и налил себе стакан. Он опрокинул его одним махом и дрожащим пальцем указал на меня. — Ты призрак, — сказал он. — Ты умерла в тот момент, когда передала флешку. И твоя семья тоже.

Он обменялся взглядом с моим отцом.

— Она убила нас всех, Джек. Что теперь?

— Я позабочусь о ней дома. Я за неё в ответе, — он скрестил на груди руки и сердито на меня посмотрел.

Билли налил себя ещё стакан.

— Ты был с ней слишком снисходителен с тех пор, как вернулся. Она представляет для нас опасность; и так было с самого начала. Ты понятия не имеешь, что она сделала. Я был тем, кто в некоторой степени держал её под контролем.

— Я позабочусь о ней, — повторил отец и подошёл ко мне, но я отпрянула и ударилась о стол.

— Конечно, и что мне сказать Марко? Что она под домашним арестом? Что ей больше нельзя смотреть телевизор? Нам нужно ограничить ущерб. Доказать, что она работала в одиночку. Он должен знать, что мы лояльны, — он повернулся в мою сторону. — Когда-то ты была такой милой девочкой.

Я увидела, как лицо Билли скривилось в то, что, по его мнению, выглядело как извинение. Я увидела, как он слегка наклонился, потянувшись за прилавок.

Когда он выпрямился, я видела ещё только пистолет.

Глава 43

Взвод курка пистолета был громче, чем я ожидала. Так, будто кто-то щёлкает пальцами прямо возле моей барабанной перепонки: отчётливый, пронзительный взрыв.

— Ты не хочешь меня убивать.

Убедительные, логические аргументы затопили мой мозг: Люк убьёт его. Колин убьёт его. Форелли, несмотря ни на что, обвинят его, что флешка попала в полицию. Обвинение в убийстве приведёт к ещё более серьёзному наказанию, чем положено за вымогательство. Он потеряет бар. Он потеряет всё.

Но мой рот просто не реагировал, а дикое, пустое выражение в глазах Билли говорило, что от логики будет мало пользы. Гнев унёс его на много световых лет прочь от благоразумия.

— У нас у всех есть выбор, — сказал мой отец, загораживая меня своим телом. — И причинить вред моей дочери будет самым плохим, который ты когда-либо делал.

Я прислонилась к столу. Отец одарил меня через плечо слабой, усталой улыбкой.

— Всё будет хорошо, дорогая.

Мне никогда ещё не хотелось ему верить так, как сейчас.

Он поднял руки вверх, не угрожал ему, но его тон был стальным, когда он сказал:

— Опусти пистолет.

— Мы должны уменьшить ущерб, — настаивал дядя.

— Мо, — произнёс отец, словно Билли ничего не сказал. — Уходи.

Я бросила взгляд на входную дверь, но была слишком напугана, даже чтобы дышать.

— Ни шага дальше, — приказал Билли. — Джек, ситуация серьёзная, и мы должны о ней позаботиться.

— Так и будет, — пообещал мой отец. Он преобразился, выпрямил плечи, а морщинки вокруг глаз внезапно стали выглядеть решительно, а не удручённо. — Ты отпустишь Мо. Отзовёшь мужчин, что находятся у нас дома. А потом я займусь тобой.

У Билли дрожали руки.

— Ты знаешь, что я никогда не причиню вреда Энни. Не по-настоящему.

— Ты отправил двух мужчин сторожить мой дом, и они оба вооружены. Хотя мои люди смогут их сейчас обезвредить, но я предпочёл бы, не подвергать жену опасности. Мою жену, ты ублюдок. Мою жену и дочь. Я полагался на то, что ты позаботишься о них.

— Твои люди? — спросил Билли, и пистолет перестал дрожать. — И кто же твои люди, что ты осмелился прийти в мой бар и говорить, что я должен делать?

— Во-первых это я, — дверь на склад, соединяющий Морган и Слайс, широко распахнулась. В бар вошёл Колин, и я снова могла дышать.

Билли переводил взгляд туда-сюда, между нами троими, и на его лице явно читалось замешательство.

— Ты же уехал из города.

— Ещё не совсем, — сказал Колин. Он протянул мне руку. — Пойдём уже, Мо.

Я просто не могла перестать смотреть на волны ненависти, которые исходили от моего отца. Столько с трудом сдерживаемого гнева, как будто он чего-то ждал.

— Ты использовал мою жену, моего ребёнка. Это никогда не было частью нашей сделки, — сказал отец, делая медленный, угрожающий шаг вперёд.

— Я их защищал.

— Ты их использовал. Я видел документы. Я знаю, что ты делал с бухгалтерией ресторана, даже после того, как переписал его на Энни. Я говорил ей, чтобы она не принимала от тебя помощи, делая налоговую декларацию и все свои файлы держала отдельно от твоих, но она всегда была слепой по отношению к тебе.

— Это было ничто, — сказал Билли. — Собственно, почти даже не стоило прилагаемых усилий. Я только отмывал там наличные, пока они не становились безупречно чистыми, как уже всегда делал, и она никогда не замечала разницу.

— И ты сжёг Слайс?

— Разумеется, деньги мне тоже нужны, но прежде всего мы должны были заставить Мо перейти на нашу сторону. И это показало людям, насколько всё может стать ужасно, если они поддерживают неправильных людей.

— Значит ты сжёг ресторан моей жены, чтобы запугать людей, в том числе Мо и получить немного денег за страховку?

— Времена тяжёлые. Я делаю всё возможное, чтобы защитить то, что принадлежит мне.

— Я тоже, — мой отец повернулся ко мне и таким образом, намеренно, спиной к Билли и его пистолету. — Ты хорошо справилась, дорогая. Но ты должна была послушать Ника.

— Ника? Ты знаешь…

Внезапно всё обрело смысл. Его досрочное освобождение из тюрьмы. Секретные телефонные звонки. Его упорство, что я не понимаю того, что он делает.

— Ты работал на полицию?

— На ФБР. Часть соглашения заключалось в том, что ты и дочь Ковальского, больше не должны в этом участвовать.

— Ник сказал, что мы им больше не нужны. Потому что у них был ты!

«Увидеть всю картину целиком», — сказал Ник. А я никогда её не видела. Относилась к отцу как к преступнику. Мой голос дрожал.

— Ты должен был сказать мне.

— Я даже не сказал твоей матери. Я должен был позволить вам сомневались во мне. Это был самый лучший способ убедить Билли и Марко, что я действительно вернулся в их организацию. Мне жаль.

— Ничего страшного, — сказала я, — всё в порядке. Не в порядке, но с этим можно справиться, так ведь? — слова хлынули из меня от чистого облегчения.

Он выбрал нас. Это всё, что важно. Мы были для него важнее, чем мафия. Мы могли всё исправить и вновь стать семьёй.

Как он и сказал начнём всё заново. Я взяла его за руку.

— Всё хорошо. Мы позвоним в полицию, они арестуют Билли, и всё будет хорошо. Затем мы сможем…, - вернуться домой, хотела я сказать, но негодование Билли, которое было настолько громким, что затряслись бутылки на полках, заглушило меня.

— Ты ублюдок!

— Пистолет! — выкрикнул Колин.

Мой отец толкнул меня на пол, а звук выстрела прозвучал невероятно громко и близко. Он споткнулся, упал, а я подползла к нему, закричала, видя ещё только тёмное пятно, которое расползалось на его джинсовой рубашке, и совершенно забыла про Билли.

Огнестрельная рана. Зажать рану. Остановить кровотечение. Я внимательно слушала на курсе первой помощи. Я в этом разбиралась. Я смогу всё исправить.

Колин бросился ко мне, но Билли снова выстрелил. Выстрел разорвал воздух, как будто кто-то зашёл в Межпространство. Пуля попала мне в плечо, и магия вспыхнула, как сумасшедшая и завопила в знак протеста. Колин как раз целился в Билли, когда в комнату ворвались люди в шлемах и бесформенных жилетах. Комната закружилась, в то время как магия вздрогнула. А Колин бросил пистолет, что-то выкрикнул полицейским, положил меня на пол и снял куртку, чтобы прижать её к моему плечу.

— Огнестрельная рана, — пробормотала я, мне казалось, будто всё происходит в замедленном действие. — Нужно зажать рану.