Из дома они вышли в десятом часу утра. Собирались, правда, выйти пораньше, но Вовка любил поспать. Ну и поспал — Кирилл успел в магазин сходить за хлебом и молоком и ещё много дел сделать. Теперь надо было торопиться, чтобы успеть, хотя бы к полднику, вернуться домой. А сделать предстояло много, потому что Кирилл обещал Вовке научить его проходить сквозь грань между Мирами. Дело это непростое. Чтобы этому научиться, требуется время. Кирилл, правда, был уверен, что брат научится быстро, хотя Вовка и сомневался, что у него это вообще получится.

А погода с утра задалась отличная. Их двор, утопающий в зелени деревьев, в солнечную погоду вообще казался раем. Вовка с удовольствием бы никуда не пошёл, а остался бы тут. Он дождался бы, когда выйдут во двор друзья… но надо было идти, раз уж собрались.

Итак, дойдя до конца своей улочки, оставив позади пустырь, они вышли на проспект Гагарина. Перейдя на другую сторону шоссе, они вошли через главные ворота в парк и окунулись в сказку. Именно в сказку — иначе и не назовёшь этот огромный парк, который, почему-то, называют парком Швейцария.

Парк Швейцария раскинулся на высоком берегу реки Оки. Он огромный, как лес. Вековые деревья; тропинки, спускающиеся вниз по крутым холмистым склонам к берегу; живописный берег Оки — всё это и создаёт ощущение таинственности и чего-то сказочного. Но есть в том парке место, сказочное уже в самом настоящем смысле. Вот туда Кирилл и привёл Вовку.

Вообще-то, люди до сих пор стараются не появляться около того обрыва. Слухи об этом «гиблом месте» ходят нехорошие, даже кошмарные. Но это слухи. Хотя, по правде говоря, то место и без слухов очень таинственное. Таинственное оно не только из-за странного тумана, вечно стоящего над рекой. Туман, конечно, штука загадочная — это все знают, но о нём чуть позже. Дело, конечно и не в приведениях, не в монстрах, о которых в городе распускает слухи «информационное агентство ОБС» — «Одна бабка сказала». Дело совсем не в этом.

Там, на берегу Оки, есть сложенное из камней кольцо, лежащее на уходящем вглубь каменном основании. Сооружение это не просто странное — оно будто заколдованное. Главное, совершенно непонятно его назначение. Говорят, что эту каменную штуковину обнаружили, когда только ещё начинали строить Приокский район. Будущий парк был тогда просто дремучим лесом на крутом берегу реки Оки. Совершенно непонятно, откуда ЭТО могло взяться в дремучем лесу. Ведь туда, до того времени, не ступала нога человека.

Это каменное кольцо, в общем-то, никому не мешало, но, по мнению дирекции парка, оно «портило вид». Эти камни решили оттуда убрать, но ничего из этого не вышло. Не вышло, потому что сломать это хлипкое на вид сооружение не удалось не только вручную, но и с помощью строительной техники. Рабочие не смогли отколоть даже маленький кусочек от тех камней. Все инструменты просто отскакивали от них. Отбойный молоток не оставлял на камнях даже царапин. Не помогла и тяжёлая строительная техника: она странным образом отказывалась работать или совсем ломалась.

Эти камни пробовали просто засыпать землёй, чтобы положить сверху асфальт или разбить клумбу. Несколько дней рабочие носили на носилках землю — не помогло. Они сыпали и сыпали её туда, но земли не прибавлялось. В общем, дирекция парка решила отказаться от этой затеи.

Рядом с тем каменным кольцом, на самом краю обрыва, лежит бетонная плита. Она давно вся искрошилась от времени и из неё во все стороны торчат прутья арматуры. Именно около этой бетонной плиты и остановились ребята.

Вовка ничего необычного, кроме того сооружения и тумана, не заметил. В общем, обрыв как обрыв. Если бы только не слухи… А вот из-за слухов Вовке было немного не по себе. Он спросил Кирилла:

— Кир, а чего мы сюда притопали? Что ли мало ещё, куда можно пойти? А то про это место такое рассказывают — жуть!

— А ты больше слушай бабушкины сказки, — усмехнувшись, ответил Кирилл. — Бабульки тебе и не таких страшилок понарассказывают — только уши развешивай.

— А что ли неправду рассказывают?

— А то правду… Просто бабушкам-пенсионеркам заняться не чем, вот и выдумывают разные байки.

— Ну ладно, пусть это байки, ну и чего? Чего нам тут делать-то?

— То, что собирались? В общем, терпение, только терпение, как говорил наш друг Карлсон. Скоро всё узнаешь.

— Не-а, чувак с вентилятором не так говорил. Он говорил: «споко-о-йствие, только споко-о-йствие».

— Ладно, пусть будет «спокойствие», какая разница… Я ведь обещал научить тебя проходить сквозь грань?

— Ну, обещал. А что ли в другом месте нельзя учиться? Что ли обязательно тут?

— Можно конечно и в другом месте… Ты представь: вот стоим мы на людной улице, вокруг прохожие. Представил?

— Ну, представил. И чего?

— А теперь прикинь: идут прохожие и видят: мы стоим и вдруг раз — и исчезли.

— А чего, круто!

— Ага, круто. Пойдут слухи. А ещё этих подключат — умалишённых… ну тех, из группы изучения аномальных явлений. Свидетели опишут нашу внешность. Скажи, оно нам надо?

— Не знаю. Не надо, наверное.

— Не «наверное», а уж точно не надо. Но дело не в этом.

— Не в этом? Тогда чего мы прячемся, если не в этом?

— А кто прячется? Спрятаться много где можно. Просто тут место такое — особенное. Это нам как раз и нужно.

— Особенное? Что ли ты сейчас не говорил, что это байки?

— А при чём тут байки? Я не о них, не о байках. Слухи — они, конечно, тоже не просто так, но они не при чём.

— А что при чём?

— А то, что отсюда можно перейти в другой Мир… ну, скажем, пешком. Это у кого угодно получится, если он знать будет, куда идти. Для этого нужно только знать, где находится портал.

— Портал?!

— Ну да, портал, точнее, вход в межпространственный канал.

— И что? Что ли туда можно просто пройти? Пешком? И это всё?

— Это только пока всё — для начала, как самое простое. Потом ты попробуешь пройти прямо сквозь барьер.

Кирилл остановился на краю обрыва. Он стоял, вглядываясь в туман над Окой. Ветер, дующий с реки, трепал его светло-русые волосы. Вид у него был, как обычно, растрёпанный, чего не скажешь о Вовке. Вовка был в бейсболке, да и постригся он недавно. Это Кирилл с его традиционной причёской «под горшок» всегда стрижётся сам.

Ох уж эта его «стрижка». Не раз она доводила родителей, как говорят, «до белого каления» — а что толку… Родителям всё равно пришлось с этим смириться, как с неизбежным злом. Теперь они лишь, при случае, бросают колкие реплики и насмешки по поводу его причёски.

В общем, Кирилл стоял и рассматривал заречную часть города. Видно было плохо. Заречная часть еле просматривалась сквозь туман.

Этот вечный туман — штука очень загадочная — я уже говорил. Он стоит над рекой постоянно: и днём и ночью, и в дождь и в солнечную погоду, и летом и зимой. Он никогда не меняет очертаний — никогда, даже при ураганном ветре. А ещё странно, что он виден только с этого места. С противоположного берега — из заречной части города — никакого тумана совсем не видать.

Вовка тоже подошёл к краю и посмотрел вниз. Дуб, что растёт под обрывом, был, как всегда, виден отчетливо. Вовку это всегда удивляло: всё, что внизу под обрывом скрывает туман, а дуб видно. Вовка не один раз пробовал посмотреть на дуб с близи — не получилось ни разу. Казалось бы, чего проще? Недалеко — метрах в пятидесяти от каменного кольца — есть дорожка, выложенная такими же плитами, что лежит на краю обрыва. Дорожка ступеньками спускается к берегу Оки. Спустись по ней, подойди к тому месту, где растёт дерево и смотри на него, сколько душе угодно. Но, оказывается, всё не так просто — спускаешься и никакого дуба там не находишь.

Вовка стоял и ждал, когда брату надоесть разглядывать туман и заречный район. Наконец Кирилл повернулся к нему и сказал: