Я лежала в постели всю неделю. Сначала я убивалась горькими слезами, потом просто молча слезы катились по моим щекам, а затем наступило самое страшное — апатия. Мне все стало безразлично. Я как будто умерла. Я перестала чувствовать. Марина старалась меня растормошить, приносила мне еду, сидела и разговаривала со мной. Но мне было все-равно. Я не то что не слушала ее, я ее не слышала. Вокруг меня была пустота и темнота. Вокруг был холод. Я была отстраненной, бесчувственной неживой.

Она нашла меня утром на полу в зале когда вернулась из клуба. Сначала очень испугалась, все мое лицо было в крови. Вызвала скорую, они наложили мне швы и дали успокоительное со снотворным. На вопросы я ничего не отвечала, и врач пометил меня у себя в заметках, как не совсем уравновешенную. Я знала, что они пришлют психолога на проверку моей адекватности. Но меня даже не волновало, что меня могут отправить в соответствующее место моему поведению. Наверное жизнь наконец то меня сломала. Я не знаю сколько я так лежала…

Когда я была маленькой и со мной случались детские неприятности, я плакала, тогда мама всегда заваривала мне чай с ромашкой и мелиссой. Они успокаивали, а мамины ласковые руки гладили меня, забирая все печали и невзгоды. Мне хотелось опять быть маленькой, чтобы мама жалела и ласкала меня, мне не хватало ее тепла, ее заботы, мне не хватало защиты папы, мне не хватало семьи.

Именно от такого знакомого запаха и от нежных прикосновений я наконец то проснулась. Рядом с моей кроватью на тумбочке стояла огромная кружка горячего чая с приятным ароматом знакомых трав, а на кровати сидел Вадим. Он гладил меня по голове. И тогда я поняла, что я не могу умереть, хотя бы ради брата. Я просто крепко обняла его. У нас кроме огромной любви друг к другу больше ничего не было. Но это было дороже и важнее всего на свете. Мы были одни в этом мире. Вадим гладил меня по волосам, и мне сразу стало хорошо и уютно.

— Я убью его, что он с тобой сделал, — проговорил он в мои волосы, — как только меня выписали я сразу приехал к тебе, жаль что я опоздал. Я отстранилась и посмотрела на него.

— Нет, Видим, ты приехал как раз вовремя, — и я улыбнулась ему.

Мой младший брат. Когда он успел вырасти и стать моим защитником.

Самое ужасное было то, что я любила Вову и эта любовь, как кислота разъедала мне сердце. С одной стороны я понимала его и его поступки. Он тоже, как и я, оказался заложником обстоятельств и несправедливости жизни. Сначала любовь к Алене и ее предательство, не каждый потом начнет доверять женщинам, а затем потеря самого близкого человека. Ведь я же была готова на все ради брата. Я жалела, что все так произошло, но поверни время обратно, и я бы поступила почти точно также ради брата. Я бы опять спасла его, даже ценой собственной жизни. Мы часто совершаем поступки и никогда не думаем об их последствиях. А результаты наших решений и действий иногда приносят непоправимый вред другим людям.

И только потом, намного позже, я поняла, что Вова своим поступком подарил путевку мне в новую жизнь…

Два года спустя. Новая жизнь.

«Жизнь устроена так дьявольски искусно, что, не умея ненавидеть, невозможно искренне любить».

М.Горький.

— Вставай Соня, опоздаешь в институт, — я бросила подушку в брата, и он перевернулся на другой бок, зарылся с головой под одеялом. Пройдя на кухню я включили музыку и стала заваривать кофе. Затем я достала хлеб и колбасу, и стала делать бутерброды. Я услышала, как включалась в ванне вода, значит Вадим встал и пошел умываться. Через пять минут он появился на кухне и сел за столик. Я как раз закончила делать бутерброды и разлила по кружкам горячий кофе.

— Что у тебя сегодня, — спросил он уплетая бутерброд.

— Сегодня ужинай без меня, нужно будет после института забежать в издательство и забрать новые переводы, — ответила я просматривая свое расписание лекций в блокноте.

— Ладно, — кивнул брат, и схватил с тарелки и мой бутерброд.

Мы жили в небольшой квартирке на окраине города. У нас была всего одна комната, которую я и занимала, и зал, где спал Вадим, маленькая кухня, небольшая ванная комната. Несмотря на это, мы были очень довольны. Квартира была совсем не дорогая и район был вполне спокойный, так как находился далеко от центра. На метро добираться в любую точку города было намного удобнее, чем из центра на машине. Квартиру мы нашли случайно, точнее брат. Он увидел обычное объявление на улице возле метро. На следующий день, мы вместе поехали ее посмотреть, и сразу заплатили наперед, так как квартира нам очень понравилась. Я вернулась в издательство и начала работать над переводами, так как платили не много, я брала еще и работу домой. У меня еще остались небольшие сбережения с клуба. И этих денег нам хватало на съемное жилье, продукты и даже оставалось на непредвиденные расходы. Брат тоже иногда подрабатывал, часто в издательстве требовались студенты для рассылки буклетов и брошюрок, иногда он подрабатывал и в других местах по мелким поручениям. Наша жизнь начала наконец то налаживаться.

Позавтракав, мы вместе вышли из подъезда и направились к метро. Брат поступил в институт и сейчас учился на первом курсе. После того как мы переехали мы никогда не обсуждали прошлое. Жизнь пошла своим чередом. В тот вечер когда Вадим разбудил меня, я поняла что жизнь не остановилась, нам просто придется строить ее заново. На следующий день я отправилась в клуб за расчетом. Рязанов без убеждений и лишних разговоров выдал мне деньги и попрощался со мной навсегда. А как он мог поступит иначе, теперь все мое лицо украшал страшный шрам, а танцовщице не положено иметь изъянов как на теле, так и на лице. Тогда выйдя из клуба, мне стало легко, как было приятно избавиться от этого тяжелого груза, стать наконец-то независимой и свободной. Самое трудное было распрощаться с Мариной. Она стала мне настоящей и единственной подругой. Мы конечно договорились что будем созваниваться и встречаться, но я знала что этого никогда не будет, теперь наши дороги полностью расходились. Я не хотела больше возвращаться в прошлое. И я очень хотела чтобы ее жизнь наладилась. Но как она и говорила, мы сами решаем как нам жить дальше.

Сегодня погода была уже почти летняя, тепло и солнечно. Зайдя в институт я увидела Андрея. Он как всегда ждал меня на лестнице и приветливо мне улыбался.

Когда два года назад я пришла на занятия со шрамом на лице, Андрей изменился. В институт я пришла только через месяц после того ужасного случая в квартире. Слишком тяжелая на душе была травма. Неделю я была неживая, а следующие три просто приходила в себя и училась жить заново. Тогда зайдя в аудиторию, после моего долгого отсутствия, я села одна на последнюю парту. В этот раз я была готова к тесту. Когда раздали задания я очень быстро написала все ответы и сдала свою работу. Пока я шла к преподавателю, чтобы положить листок, я чувствовала на себе все взгляды в аудитории. Преподаватель сделал недовольное лицо, видно подумав, что я собираюсь сдать пустой листик и как обычно не готова к предмету. Но как было приятно увидеть огромное удивление на его лице, когда он заглянул в мою работу. Я была уверена, что там все правильно. Вернувшись за свою парту я стала листать учебник. А затем я просто услышала, как учитель проговорил «Молодец, Лина» и я улыбнулась. Наконец-то я почувствовала себя значимой, мне не было за себя стыдно. Я смогла наверстать все что я упустила за то тяжелое время моей жизни. Когда прозвенел звонок, я стала собирать свои учебники и услышала за спиной какое-то движение. Андрей стоял в нескольких шагах и внимательно меня рассматривал. Я знала на что конкретно он смотрел. Он видел мой шрам. Я не знала о чем в тот момент он думал, но мне было неприятно, что он так долго меня рассматривает. Тогда я отвернулась и пошла на выход. Самое удивительное, что Андрей пошел за мной, он ехал со мной в метро, затем шел молча до моего дома. Еще в окно я видела, как он постоял десять минут около моего подъезда, а затем направился обратно. На следующий день все опять повторилось. Андрей провожал меня домой всю следующую неделю и тогда я не выдержала сама.