…

– Чего молчишь?

– Мы попытаемся.

– Чего?

– Мы – попытаемся.

– Как знаешь. Мы – так мы.

Москва

24 февраля 1985 года

Пара дней передышки была как нельзя кстати – я читал подобранные для меня материалы, наспех написанную на нескольких листах записку Валового и думал, думал, еще раз думал.

Если Перестройку нельзя проводить так как ее провели – то как ее проводить?

Две главные ошибки Перестройки – разомкнули денежный контур, сделав возможным поступление в экономику огромных сумм наличными через кооперативы и комсомольские ЦНТТМ и потеряли контроль за принадлежащими государству производственными предприятиями, когда ввели выборность директоров трудовыми коллективами, что сделало директоров несменяемыми сверху (как снять директора, выбранного трудовым коллективом?), и неподконтрольными – но заинтересованными в "раздаче подарков" в виде неконтролируемого роста зарплат. Этого мы конечно, делать не будем. Идеи с большей экономической самостоятельностью для колхозов и совхозов, и права на расширенную экономическую деятельность для НИИ (попробуем создать технико-внедренческие команды и несколько Силиконовых долин) – но это все полбеды, как говорится. Рано или поздно – но перестройку придется проводить в полном объеме, то есть с предоставлением предприятиям экономической самостоятельности и в последующем – с приватизацией. Конечно, не такой, какая была проведена Гайдаром – Чубайсом, и не при таких обстоятельствах – но приватизировать все же надо. Для меня ориентир в реформах – Китай, а там бывшие госпредприятия спокойно выходят на IPO, и никого не корежит, как и то что их акции покупают иностранные инвесторы. Покупают и покупают, что с того?

По сути, единственное, что можно начать делать прямо сейчас – это создавать инфраструктуру на будущее. Успех или неуспех реформ – в огромной степени зависит от наличия или отсутствия инфраструктуры. Пример Польши, например – там реформы прошли куда более быстро и менее болезненно, потому что там была инфраструктура. Там был нормальный банкинг, и польское государство, даже социалистическое – никогда не отказывалось брать с граждан и предприятий налоги – то есть там была налоговая инспекция и были налоговые законы. В СССР не было ни того ни другого, ни привычки платить налоги, все приходилось создавать "на ходу", причем в сильно дезорганизованном и не испытывающем уважения к закону обществе. Социальная катастрофа девяностых – в большей степени вызвана развалом страны, нежели экономическими реформами.

То есть, если мы не хотим катастрофы – нормальную налоговую и банковскую систему надо начинать создавать вот уже прямо сейчас…

Председателем правления Госбанка СССР был на тот момент Владимир Сергеевич Алхимов. Фронтовик, Герой Советского союза, корректировщик огня, то есть почти смертник. Героя получил за то, что вызвал огонь на себя, остановив атаку тридцати пяти немецких танков. С должности он вот-вот слетит – его дочь, Алхимова Наталья и ее муж, пианист и дирижер Андрей Гаврилов попросили политического убежища в Великобритании. Кстати, в тот раз им помог как раз Горбачев, выдав Гаврилову уникальный документ, "свободный заграничный паспорт" позволяющий свободно выезжать из СССР. Я этого делать не собираюсь, и спасать Алхимова тоже не собираюсь. Хотя бы потому, что мне довелось прочитать книгу, которую напишет господин Гаврилов уже в нулевые. Про его браки с целью выехать из СССР, про то что "в милиции ему показали документ за подписью Андропова, что с ним, Гавриловым должен случиться несчастный случай" (вы уже ржете или еще нет? Можете себе представить такой документ, да еще за подписью Андропова, да еще в милиции?[15]). Мне он не был интересен, мне был интересен зампред правления банка ВЭД Виктор Геращенко. Он еще только начинал путь наверх – но за ним уже были посты в Лондоне, Ливане, Франкфурте – на – Майне и Сингапуре. Он один из немногих советских банкиров, который не только представляет себе, как должна выглядеть и работать современная банковская система, но и глубоко в теме по очень скользкой и щекотливой проблеме – экспортного финансирования. Если мы хотим не только выжить, но и развиваться – нам надо занять место Китая. А это значит – ставка на экспорт. Просто так же экспорт не появится – надо решать вопросы лицензирования, ценообразования, скорее всего вводить "инвалютный рубль", примерно так как в Китае есть целых две валюты для экспорта – конвертируемый юань (а юань есть и не конвертируемый) и гонконгский доллар, который вообще эмитируется не государством, а консорциумом из трех банков, как и доллар США. Это вообще интересная тема на будущее, с частными деньгами, и в России прецеденты уже были – Русско-Азиатский банк имел право эмитировать собственные деньги и печатал свои доллары[16]. С Геращенко можно предметно разговаривать о будущем советской банковской системы.

Следом, конечно, встанет вопрос – в какой мере отпускать вожжи в плане кредитования.

В плане юридических лиц, реальной экономики – все конечно должно быть так как на Западе – есть кредиты, есть процент, есть залоги. Конечно, все сразу не получится, но идти надо к этому – нормальный банкинг должен дать мощный толчок развитию экономики. Сложнее с физиками. Я ведь своими глазами видел, что такое закредитованность, и как девяносто процентов американцев работают на то чтобы погасить кредиты банкам. В СССР все может быть еще хуже – люди не привыкли к кредитам, не понимают, что кредиты надо отдавать. Дать советскому человеку кредитную карту – он такого натворит…

Видимо, придется брать за основу не американскую, а немецкую систему банкинга. У них есть (по крайней мере, сейчас) банки общегерманского уровня, они занимаются крупным кредитованием, инвестбанкингом и всем прочим. Есть земельные банки – немцы в основном кредитовались именно там, это и снижает риски перекредитования, и страхует от возможных пузырей вкупе с жесткими нормативами по капиталу. И отдельно – у немцев были стройсберкассы. Основная застройка послевоенной Германии финансировалась именно через стройсберкассы, а не через ипотеку. Здесь это кооперативы, просто надо перевести их под крыло специализированного строительного банка.

Впрочем, забегать вперед тоже не стоит. Интересно, что думает Геращенко – он ведь банкир в поколениях, может сравнивать…

Целый день прошел, как говорится из пустого в порожнее – но я уже привык к тому, что тут форма превалирует над содержанием, а мерилом работы считают усталость. После работы я отправил ЗИЛ домой и неожиданно для всех сел в цэковскую Волгу своего помощника, приказав ехать на Воробьевы горы. Только потом я пойму, какая это ошибка по местным меркам – здесь все ходят только по строго установленным правилам, как фигуры в шахматах, причем чем старше фигура, тем правила жестче. Но так я еще мерил свою жизнь мерками самой свободной страны мира.

По пути заметил гастроном – одна из многочисленных стекляшек, которые выстроили в Москве в ожидании Олимпиады. Похлопал по плечу водителя

– Останавливаемся…

Деньги у меня были. Специально у Раисы Максимовны попросил сто рублей. Четвертаками – фиолетовыми бумажками по двадцать пять с профилем Ильича. В том мире, где я сейчас живу – деньги почти не нужны. Еду привозят на дом из спецраспределителя, машина прикреплена. Единственно, где деньги нужны даже члену Политбюро кстати – это столовая ЦК. Сегодня я заплатил за обед два рубля семнадцать копеек, причем там стоял кассовый аппарат и надо было почему то расплачиваться сразу, хотя проще было бы, наверное, как в США – подписать счет и чтобы потом вычли из зарплаты.

Ан, нет.

Надеюсь, меня тут не знают еще – тем более что уже темнеет. Надвинул поглубже шапку – ее потом горбачевка назовут – и вперед…