- Босс, успокойся. Давай всё обсудим без нервов и ты поймёшь, что я ни в чём не виноват.

- Что-ооо???

- Босс, возьми себя в руки. Вспомни, разве ты давал мне команду накрыть тебя куполом? И ты сам заговорил со мною вслух, я здесь при чём?

- Да бл... нахрена ты позволил этим сплетницам подслушать наш разговор???

- Босс, ты уверен, что эти женщины непременно сплетницы?

- Не уверен! Ну а вдруг? Если бы они подслушали кого нибудь другого, может и смолчали бы, а про меня... Все женщины любят сплетничать о начальстве, особенно обсуждать его привычки, секретарш и любовниц! Так что, пятьдесят на пятьдесят. Так какого?

- Босс ты мне не приказывал!

- Я дал тебе право проявлять инициативу!

- Ну-у...

- Ты мне скажи ещё - "ну не шмогла я, не шмогла!"

- Ага, "не шмогла." Босс, я не всеведущ. Откуда мне знать, что ты не нарочно говорил вслух?

- Нахрена???

- Ну например, раз ты боишься сам признаться Надежде, что она тебе нравится, ты решил донести это до неё кружным путём...

- Всё, я понял, - устало махнул я рукой. - Ты здесь не при чём, я сам виноват. Спец, тебя в роду депутатов или юристов не было? Определённой национальности?

- Босс, не понял... А, понял, шутка. Босс, если тебе так не нравится ситуация, давай я подчищу дамочкам память? Пока не успели никому рассказать?

Я задумался. Желание разрешить Спецу поработать с памятью женшин было очень сильным. Но...

- Нет Спец, пока погодим, а вдруг случится чудо и они не станут трепать? Я слово дал и генералу, и главное самому себе. Со своими такие методы недопустимы. Я надеюсь на лучшее, и... будь что будет!

- А что будет, Босс? Не забывай кто ты.

- Ага, не забываю, - "Он гандон и он гандон, а я виконт де Бражелон!" Так, да?

- Утрируешь, Босс. Но ты не рядовой сотрудник, согласен? Ты самый главный, какие бы полномочия ты не передал генералу, именно твоё слово здесь решающее. И все это прекрасно понимают и ничего не имеют против. Кстати, тебе если и завидуют, то белой завистью, а не чёрной! Таких, кто бы мог завидовать чёрной, я отсёк сразу же и в списках их нет. И не будет! Так что, всё нормально. Ну узнают наши тётки, что тебе нравятся сразу две женщины, ну и что? Позавидуют Надежде опять же белой завистью, как завидуют Евгении и ничего больше.

- Позавидуют говоришь? Белой завистью? А если до Женьки дойдут слухи, что я мечтаю взять в секретарши Надежду, да ещё чтобы она сидела в прозрачной блузке и без белья? А сама Надежда как к этому отнесётся? Или, ты думаешь, они не догадаются, какую Надежду я хочу в секретарши?

- Босс, хочешь озвучу пару своих своих наблюдений?

- Валяй.

- Первое. Евгения догадывается, вернее даже уверена, что ты неровно дышишь к Надежде.

- Что-ооо?

- Босс, она не слепая. И видит какие взгляды ты бросаешь на Надежду, когда думаешь, что никто не видит. И как нервничаешь при встрече с ней, хотя стараешься не показать виду. А для женщины такой взгляд и такое поведение говорит о многом. Но одновременно, она видит как ты относишься к ней самой и чувствует, что ты её любишь всерьёз. Девушка она умная, поэтому молчит и тоже не показывает виду.

- Спец, бля, с чего ты взял? Или ты...

- Нет Босс, никаких или... Просто я тоже умею многое замечать и примечать.

- Ох бля...

- И второе наблюдение Босс. Говорить?

- Валяй, чего уж теперь... Не, ну звиздец, а?

- Надежда тоже женщина умная и тоже прекрасно видит и расшифровывает твои взгляды и твоё поведение.

Я впал в прострацию. Нет, ну нихрена себе. Я думаю, что это моя великая тайна, только Сашка в курсах, что я неровно дышу к Надежде, а тут...

Хотя... Если припомнить один случай... Было это в восьмидесятые. Стояли мы с другом в очереди на Московском проспекте. Как раз помню, в обувном "выбросили" мужские ботинки "Саламандра," по шестьдесят рублей. Очередь наша была далеко от входа в магазин, стоять предстояло несколько часов. Мне захотелось размять ноги, пройтись хотя бы до угла и обратно. И вот на этом углу я и обратил внимание на парня в телефонной будке. Вернее на его умильно-дебильное выражение лица. Вот честно, именно такое определение мне тогда пришло в голову. Его лицо имело именно умильно-дебильное выражение. Примерно такое, какое бывает у артистов, рекламирующих бульонные кубики, только не такое фальшивое.

С первого взгляда всё становилось ясно - у парня любовь и именно с ней он сейчас и разговаривает. И скорее всего у них ещё конфетно-букетный период. Тот самый, когда даже известное высказывание Козьмы Пруткова: - "Взирая на солнце прищурь глаза свои и ты смело разглядишь в нём пятна," не помогает. Ибо она - солнце на котором никаких пятен не может быть по определению.

Мне стало не по себе. Дело в том, что у меня самого в то время буквально крышу сносило от любви и у нас тоже был тот самый конфетно-букетный период, правда сильно затянувшийся. Нам просто негде было уединиться, чтобы перейти к чему нибудь более существенному, чем поцелуи-обжималки в парках и на последнем ряду в кинотеатрах. Ко мне в общагу девушка идти отказывалась, а сама жила в одной квартире с мамой и сестрой.

Я подошёл к своему другу в очереди и попросил его пройти до угла, благо всего метров тридцать, и посмотреть на парня в будке, особенно на выражение его лица, потом, мол, всё объясню. Он сходил, понаблюдал, вернулся, пожимает плечами: - "Ну и что?" А я и говорю: - Жень, (он был тёзкой моей Женьки) скажи честно, когда я разговариваю по телефону со своей Наташкой, у меня такое же глупое выражение лица, как у него?

Он гад заржал, и ответил, что у меня ещё глупее!

Конечно, когда я вижу Надежду, вряд ли мои...хм... чувства сильно отражаются на физиономии. Но тем не менее, что-то наверняка отражается, а женщины, говорят, такое чуют. Так что, моё отношение к ней, для тех кто меня знает, скоро станет секретом Полишинеля. А уж она-то наверняка давно всё просекла.

Да втрибогамать! Спец, дай водки!

Я махом забросил вовнутрь грамм двести. Вроде бы стало легче. И я решил постараться больше не думать о всех этих заморочках с женщинами. Пусть жизнь сама покажет как карта ляжет. Но вот как быть с Женькой? Ведь она, несмотря на мои слова и отношение, чувствует вину передо мной, за своё прошлое. Поэтому и делала вид, что мои мои загулы с мужиками, это нормально, а в отпуске сама предложила взять "отгул." Видимо боится, что если начнёт ревновать, я её брошу. И про Надежду молчит. Бля, всё! С Надеждой завязываю, не нужно мне ни секретарши, ни второй любовницы! У меня есть Женька, я кажется всерьёз влюблён в неё и обижать не хочу. Да и не смогу. Это кем нужно быть, чтобы посметь обидеть такое чудо?

Приняв это решение, я окончательно успокоился. Попросил ещё стопку водки, махнул и сказал Спецу: - Значит говоришь, кроме Ивана все заняты? Ну, не будем им мешать, пойдём к Ване, заодно поближе познакомимся со вторым генеральским замом, Алексеем, шефом моего тёзки.

С мужиками я просидел до самого пробуждения Женьки.

Иван с Алексеем кратко просветили меня на тему - что творится в стране и в мире. А творилось там много всякого. После нашей прессконференции в зарубежной прессе поднялся дикий вой. Но только в жёлтой. Мало мальски солидные издания, а так же "близкие к правительственным кругам," высказывались очень осторожно и обтекаемо. А после красочного, с полярным сиянием над Вашингтоном, возвращения экипажей американских АПЛ, мир вообще сошёл с ума, хотя казалось бы, дальше некуда. Все взахлёб обсуждали наши возможности, наше заявление о всецелой поддержке президента РФ и чем это грозит "всему прогрессивному человечеству." Какие-то религиозные секты объявили нас посланцами дьявола, подготавливающими его приход в мир. И естественно стали активно вербовать в свои ряды новых членов, обещая, что только они и спасутся при скором конце света. Ничего в общем нового.