М. Картофельников:
— «Рафик» подогнали почти вплотную к дверям. Всем трем подгруппам, которые брали его, надо было бежать примерно одинаковое расстояние. Но он выкатился вперед. Мы стали стрелять по колесам. По салону вести огонь нельзя. Террористы сидели с заложниками вперемежку.
Моя подгруппа штурмовала машину сзади. Пока преодолевали расстояние из засады к «РАФу», бандиты успели выпустить в нас 20 пуль.
Мы выбили заднее стекло. Рукояткой пистолета я «вырубил» ближнего бандита, второго схватил за шиворот и вытащил. А преступник оказался мощный, ростом под метр восемьдесят. Потом ребята удивлялись: как ты смог такого борова выволочь?
Где у него только не было оружия: за пазухой, в карманах, за поясом.
При штурме ранили Игоря Орехова. Когда он навалился на бандита, Прунчак, сидевший на переднем сиденье, выстрелил. Пуля попала в незащищенную часть шеи между каской и бронежилетом, пробила шею. Счастье, что террорист стрелял из малокалиберного пистолета Марголина, а не из «макарова» или «ТТ».
Ну и как всегда, рядом не оказалось врача. Как снять боль? Ребята из местного КГБ бутылку коньяку притащили. Принял Игорь, тут и «Скорая» подоспела. Так Орехов отпраздновал свой день рождения.
Признаюсь, что и я в тот день выкурил несколько сигарет, хотя никогда в жизни не курил. Как-то совсем не весело, когда в упор по тебе палят из пистолетов.
М. Максимов:
— Когда у самых ворот «взорвался» «рафик», мы тут же подорвали и люк. Снизу он, оказывается, был еще закрыт на засов. Крышка люка вылетела, но засов остался, разделяя люк на две части.
Боец ОМЗДОНа все рвался к люку. Я его удерживал, так как преступники снизу стреляли. Одним выстрелом он был легко ранен в ногу. Я отвел его в сторону, бросил в люк шумовую гранату и спустился вниз на канате. Оказался в комнате, где прежде хранилось оружие. Бандиты уже сбежали отсюда, дверь заперли. Пришлось взрывать дверь, прорываться дальше.
На пути ребят, которые штурмовали этаж через дверь, уголовники устроили баррикаду, открыли огонь.
Штурмующие на огонь не отвечали. Они применили так называемое «психологическое оружие». Что это за оружие, разъяснять пока не станем. Скажу только — достаточно было одного выстрела, чтобы бандиты сдались.
На следующее утро бойцы «Альфы» пришли к морю. Как были в поту и в грязи, так и пришли: отмыться, полежать на солнышке. Загорающие догадались: «Это ребята, штурмовавшие изолятор!» Окружили, обступили, с улыбками, с поздравлениями. Кто-то позавидовал: «Наверное, за такую работу кучу денег получите!»
Альфовцы смущенно улыбались: они-то знали, их зарплата рассмешила бы любого абхазца или грузина. Но восхищение подкупало.
Кто-то уже протягивал им арбузы, дыни, цветы. Расталкивая обступивших, пробился через толпу высокий усатый грузин. Опустил на песок ящик, раскрыл объятия:
— Генацвале! Родные мои! Для вас вино, настоящее кахетинское!
Вино и вправду было отменное.
ГОД 1992. ПРОВАЛ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
…23 февраля 1992 года. Санкт-Петербург. Операция по освобождению заложников в знаменитой тюрьме «Кресты» закончилась провалом. Убит заложник, сотрудник следственного изолятора.
Тем не менее один из участников штурма, офицер ОМОНа, с уверенностью заявил: «Специалистами и руководством ГУВД исполнение операции оценено довольно высоко».
Трудно сказать, что стоит за «высокой оценкой» руководством ГУВД собственных омоновцев, но специалисты во всем мире считают: операция с применением спецподразделений не имеет смысла, если в ходе нее уничтожаются как террористы, так и заложники. В таком случае достаточно роты солдат, которая, окружив захваченный бандитами объект, искромсает огнем автоматов и правых и виноватых.
Иной оценки нет и быть не может…
И все-таки, что же случилось в питерских «Крестах», или, как их официально именуют, в следственном изоляторе № 1 ГУВД Санкт-Петербурга, тем февральским днем?
Во время прогулки семеро подследственных, вооруженных заточками (заостренными металлическими штырями) и двумя гранатами, набросились на контролеров В. Аввакумову и А. Яремского. Затащив пленников в служебное помещение и запершись изнутри, преступники выдвинули ультиматум: в обмен на жизнь заложников они потребовали два автомата, четыре пистолета с боекомплектом, гранаты, автомобиль. Было также поставлено условие — обеспечить беспрепятственный выезд из тюрьмы и предоставить самолет.
Знакомство с личными делами бандитской семерки не предвещало легкой борьбы. Статьи уголовного кодекса, по которым предъявлены обвинения каждому из бандитов (разбой, убийство, насилие), тянули, как минимум, на 10 лет лишения свободы каждому. Да и большинство из них за решеткой не были новичками.
Ситуация складывалась угрожающая.
В «Кресты» выехала группа захвата ОМОН.
Три с половиной часа вели переговоры с преступниками заместитель начальника ГУВД В. Фролов и исполняющий обязанности прокурора города В. Большаков.
Преступники категорически отвергали все предлагаемые варианты, по-прежнему угрожая расправой над заложниками. Не отрезвили бандитов слезы матерей, мольба жен и родственников, которых доставили в изолятор.
Из тюрьмы привезли «авторитетного» рецидивиста, который тоже советовал им сдаться. Не послушали. Вели себя нагло, агрессивно.
Переговоры, начатые в 10.45, завершились в 14.00. Преступники твердо стояли на своем, демонстрируя гранаты — «лимонки» (как впоследствии выяснилось, муляжи, слепленные из хлебного мякиша и раскрашенные).
Было принято решение в 14.15 начать операцию по освобождению заложников. Но как это сделать? Штурмовать камеру, в которой заперлись террористы? Да, хотя это один из самых сложных вариантов. В тюрьме, построенной еще до революции, все было сделано добротно: крепкие решетки, массивные двери с надежными замками. При подготовке штурма пробовали, зацепив тросом, вырвать оконную решетку. Толстый трос лопнул, а решетка даже не сдвинулась с места. Вот уж проклятый царский режим, и тут нам подгадил!
Другой путь для штурмовой группы — маленькое окошко на лестнице, через которое велись переговоры с преступниками. Оно бы и хорошо, да не пролезть могучим парням в окошечко.
Задача казалась практически невыполнимой. Сами омоновцы признались: шанс на то, что при штурме заложники уцелеют, — один из ста. И все же выбрали именно этот, по существу тупиковый, безвыходный вариант. Почему?
Непростой вопрос. Безусловно, были еще кое-какие варианты. Ведь ситуация с захватом заложников в следственном изоляторе не нова. Достаточно вспомнить сухумский изолятор. Там преступники вооружились не заточками и муляжами гранат, а боевым оружием — пистолетами, десятками пистолетов, по несколько штук на каждого негодяя. Тогда «Альфу», как до того питерский ОМОН, тоже подталкивали идти на штурм камер, но не вышло. Ее начальник однозначно взял ответственность на себя и, все взвесив, настоял на так называемом варианте «рафик». Бандитов выманили во двор, и, когда они сели в микроавтобус, прозвучала команда группе захвата. Террористы в несколько секунд оказались арестованными, заложники — освобожденными. Хотя местное руководство, милицейские генералы боялись варианта «Рафик»: как бы чего не вышло. Вдруг действительно, усевшись в микроавтобус, банды вырвутся на свободу, в город. Что делать с ними тогда? А так спокойнее, хоть и грозятся, орут, но в камерах, в тюрьме. Долго пришлось профессионалам из группы «А» убеждать высокое начальство. Убедили. И операция закончилась успешно.
Ничего подобного не произошло в Санкт-Петербурге. Две штурмовые группы выдвинулись на лестницу, к окошку, через которое шли переговоры. Приготовили трос с крюком, чтобы в нужный момент выдернуть решетку. У запертой двери стояла еще одна группа, которая после начала штурма должна была выбить ее с помощью подручных средств.
Потом, в паноптикуме «Кресты» Александра Невзорова, все увидят, как боец подразделения отчаянно колотил в дверь кувалдой. Помогали ему и другие, но, как оказалось, безуспешно. Дверь открыли только изнутри после окончания операции.
