Ее глаза засияли.

— О, конечно. Подождите, я приведу Эли. Он именно тот, кто вам нужен.

Она исчезла, а в моем желудке свернулось тошнотворное нервное ощущение. Он вообще мне не был нужен. Но какой идею ни посчитай, превосходной или же, наоборот, идиотской, сдавать назад было поздно: Эли уже вынырнул из — за двери с табличкой «только для персонала», а Терри шла впереди.

— А вот и Эли, — сказала она. — Он занимается распечатками, о которых вы говорите. — И оставила нас наедине. Только он и я.

Эли был примерно одного со мной роста, симпатичный с темными волосами и темными глазами. Выглядел он вполне нормально, прям как увиденных мною фотках. Я ненавидел его. Неразумно, знаю, но да и по фиг. Заметив меня, его глаза чем — то сверкнули. Если он и признал во мне парня, что был с Эндрю в баре, то ничего не сказал.

— Привет, — поздоровался он, протягивая руку.

Руку я принял и пожал немного сильнее обычного, но плевать. Представляться принципиально не стал.

— Значит, вас интересуют репродукции в рамках?

— Думаю, да. На этой стадии я изучаю прайсы. — Как бы мне ни была безразлична потеря десяти минут его времени, я не хотел тратить деньги компании на не ведущую ни к чему клоунаду. — Сколько времени вам нужно, скажем, на десять распечаток в полутораметровой квадратной раме?

Он трещал о стоимости и продукции, явно пытаясь развести меня на договор. Кто — то мог бы принять его за мастера своего дела. Я же, напротив, посчитал, что он чересчур подлизывался. Мне было плевать, насколько он разбирался в продаваемой им продукции. Он встречался с Эндрю и только за это превратился для меня в козла.

По какой — то божьей благодати, запел мой телефон. Звонила Лола. Я состряпал извиняющееся лицо.

— Простите, мне надо принять вызов. — Я не стал дожидаться его реакции, а сразу же нажал «ответить». — Здравствуй.

— Я в салоне. Где ты?

Я притворился недовольным и сжал пальцами переносицу.

— Ты уже там?

— Я только что так и сказала, — отозвалась она. — Ты оглох из — за «ручной стирки»?

Я подавился смешком.

— Точно. Именно так он и сказал.

Понимание заняло у нее секунду. Не впервые мне требовалась ее помощь, чтоб спастись. В этот раз среагировала она довольно быстро.

— Ой, ты сейчас там, где быть не должен, говоришь с тем, с кем не должен?

— Верно.

— Это имеет отношение к Эндрю?

— Да.

— Ты пошел заценить бывшего?

— Разумеется.

— Он прямо перед тобой?

Я громко вздохнул.

— Да. Приеду напрямую туда.

Лола хмыкнула мне в ухо.

— Ты в жизни ничего не делал «напрямую», Спэнсер.

Чтоб не улыбаться, я поджал губы, завершил звонок и убрал трубку в карман. Эли вернулся за стойку, предоставив мне во время беседы личное пространство, насколько позволял крошечный холл, и выжидающе посмотрел на меня.

— Простите, — обратился я к нему. — У меня проблемы на работе, требующие разбирательства. Можете дать мне свою визитку?

Он вручил мне карточку, и я сказал ему, что буду на связи.

Когда тем вечером Эндрю позвонил мне, я знал, что должен сознаться.

— Сегодня я виделся с Эли.

После долгой тишины:

— Ты что?

— Я ходил к нему на работу и устроил допрос о ненужных мне тату — постерах.

Похоже, он перенес трубку к другому уху, а потом вроде поерзал.

— И рассказал ему, кто ты?

— Нет, конечно же, нет.

— Но он видел тебя со мной.

— Знаю. — Я старался сохранять спокойствие. — Вряд ли он узнал меня. По крайней мере, не подал виду.

— Господи, Спэнсер. Ты мог все уничтожить. — Он явно злился на меня, вполне заслуженно. — Зачем ты это сделал?

— Я рассчитывал, он признает меня. Кажется, признал. Я не уверен, — залепетал я. — Но мой поступок гарантирует нам его реакцию.

По правде говоря, я лишь ухудшил положение вещей. Понятное дело. Эли либо станет яростнее подталкивать Эндрю сойтись, либо просто забьет. Эгоистичная часть меня надеялась на последнее.

А я уже давненько ни на что не надеялся.

Так и подмывало начать оправдываться и извиняться, но я смолчал. Он должен был заговорить первым. И по прошествии восьми долгих душераздирающих секунд:

— И? — спросил он.

— Что и?

— Что ты о нем думаешь?

Хотя он и не мог видеть, я пожал плечами.

— Он вроде классный.

— Боже, как же фигово ты врешь. — Он фыркнул в трубку. — А учитывая, что именно этим ты зарабатываешь на жизнь, я надеялся на лучшее.

— Ого.

Он рассмеялся.

— Зато правда.

— Другим людям я умею убедительно врать, — сознался я. — Только не тебе. По какой — то глупой причине.

Не знаю, как я понял, но сомнений не было: он улыбался.

— За это можешь купить ужин завтра вечером.

— Да неужели?

— Да. Пицца и кино. В семь часов.

— Какой же ты командир, — сказал я. Меня поражало, как я вообще мог говорить с настолько широченной улыбкой. — А как ты умудряешься существовать на еде на вынос и иметь такое тело?

Он тихо хохотнул.

— Рассказывал же: каждое утро перед работой я занимаюсь в течение часа.

— Ты носишь узенькие спортивные шорты и футболки в обтяжку? Ради такого я даже с постели поднимусь пораньше.

Он хмыкнул в телефон.

— Увидимся завтра в семь.

— Так ты отказал Эли в завтрашнем свидании?

— Сказал, что не смогу, — ответил он и откашлялся. — Знаешь, чем меньше любим, тем больше ценят.

Я не смог сдержать глупую улыбку.

— О, прости. Я представлял тебя в узких шортах и обтягивающей футболке. Что ты говорил?

Он фыркнул.

— Спокойной ночи, Спэнсер. — Он сбросил вызов, а я все улыбался ментальным образам Эндрю в спортивной одежде.

Пятница тащилась. Типа в прямом смысле тащилась. Я помог Эмилио и Даниэле в салоне, договорился с клиентом о месте и времени встречи в понедельник. Убрался в квартире, почитал, поел. Короче, переделал все возможное, а потом потратил несколько часов на подготовку и выбор одежды. Часы же тикали так, словно в них сдыхала батарейка. Потому что я лишался рассудка.

Но, как хороший мальчик, держа в руках пиццу, в семь часов я стучал в дверь Эндрю. Я слышал его шаги по лестнице, звук отпирающегося замка, а потом он распахнул дверь и улыбнулся.

И будто по космическому сдвигу, жизнь снова наладилась.

— О, отлично, — сказал он. — Я есть хочу.

— Привет, все неплохо. А у тебя? — пошутил я над отсутствием приветствия. — Доехал нормально, но мне показалось, таксист не оценил запах пиццы в машине.

Эндрю рассмеялся.

— Прости. Привет, как ты? Это превосходно. Как доехал?

Я всучил ему коробку.

— На здоровье.

Он прошел в гостиную, положил пиццу на стол и направился в кухню.

— Пива или газировки?

— Пиво подойдет.

— Да уж, — ответил он, возвращаясь и подавая мне бутылку. Одет он был в джинсы и старую рубашку на пуговицах, выглядевшую поношенной и мягкой. Господи. Ступни были голыми. Я не мог припомнить, говорил ли ему, что находил джинсы и голые ступни эротичным зрелищем, но черт побери.

— Они не воняют, — произнес он, шевеля пальцами ног. — Клянусь.

Боже правый. Меня поймали за разглядыванием его ступней. Когда я поднял взор, он бросил взгляд на мое лицо, и губы начали медленно растягиваться в улыбке.

— Ой.

— Заткнись.

Он усмехнулся, и мы чокнулись пивными бутылками.

— Ну? Пицца? Или продолжишь пялиться на мои ноги?

Игнорируя его, чтоб не умереть от смущения, я закатил глаза и сел за стол. Открыл коробку и взял кусочек пиццы.

— Достают на работе выложенной фоткой на «фейсбуке»?

Он почти впился зубами в свой первый кусочек, но остановился. И простонал.

— Смертельно, — сказал он. — Всю неделю. — Он откусил и благодарно замурлыкал. — М — м–м, супер.

Он заточил четыре куска, я два.

— Ты ел сегодня? — спросил я.

Он покачал головой и запил еду пивом.