Джейми, впрочем, не собиралась выпускать добычу. Нет-нет, она ударила по больному, не пощадив моего самолюбия.

В субботу вечером, через неделю после начала репетиций, мы с Эриком и остальными болтались по набережной неподалеку от закусочной «У Сесиль» – ели пончики и глазели на проезжих, а потом я заметил Джейми примерно в ста метрах от нас. Она в своем старом коричневом свитере, с Библией в руках шагала, глядя по сторонам. В столь позднее время ее обычно не выпускали на улицу; еще удивительнее было видеть Джейми в этой части города. Я повернулся к ней спиной и поднял воротник, но даже Маргарет с ее куриными мозгами немедленно сообразила, кого ищет дочка священника.

– Лэндон, вон твоя подружка.

– Нет, – сказал я. – У меня нет подружки.

– Ну, значит, твоя невеста.

Я догадался, что здесь не обошлось без Салли.

– Невесты у меня тоже нет. Забудь об этом.

Я глянул через плечо, чтобы понять, увидела ли Джейми меня. Кажется, да. Она двигалась прямо к нам. Я притворился, что ничего не замечаю.

– Она идет сюда, – сказала Маргарет и захихикала.

– Знаю.

Через двадцать секунд снова:

– Она идет к нам.

– Знаю, – отозвался я сквозь зубы. Если бы не ноги, Маргарет бесила бы меня не хуже Джейми.

Я снова обернулся; на этот раз Джейми поняла, что я ее увидел. Она улыбнулась и помахала, а через пару секунд уже стояла рядом.

– Привет, Лэндон, – сказала она, явно не замечая моего недовольства. – Привет, Эрик, Маргарет… – И так далее по кругу. Наша компания промямлила «Привет», изо всех сил стараясь не пялиться на Библию.

Эрик спрятал пиво за спину. Джейми, оказавшись поблизости, порой пробуждала в нем совесть. Раньше они жили по соседству, и Эрик частенько делался жертвой душеспасительных бесед. За глаза мой приятель называл Джейми «Армия спасения» и утверждал, что она легко могла бы сделаться бригадным генералом. Впрочем, при ней он держал язык за зубами. В его представлении, Джейми была вроде как на ты с Господом Богом, и Эрик отнюдь не хотел оказаться в ее черном списке.

– Как поживаешь, Эрик? Давно тебя не видела. – Джейми произнесла это так, будто они оставались добрыми друзьями.

Эрик переступил с ноги на ногу и потупился, старательно изображая раскаяние.

– Ну, я бываю в церкви не на каждой службе, – ответил он.

Джейми лучезарно улыбнулась:

– Ничего страшного, лишь бы это не стало привычкой.

– Не станет.

Я знал, что такое исповедь – это когда католики сидят за ширмой и рассказывают священнику о своих грехах. Именно таким образом Эрик вел себя в присутствии Джейми. На мгновение мне показалось, что вот-вот он назовет ее «мэм».

– Хочешь пива? – спросила Маргарет. Возможно, это была шутка, но никто не засмеялся.

Джейми поправила прическу.

– Нет-нет… спасибо.

Она с ласковой улыбкой посмотрела в мою сторону, и я немедленно понял, что влип. Я думал, Джейми отзовет меня в сторонку (честно говоря, я очень на это надеялся), но, разумеется, в ее планы ничего подобного не входило.

– Ты отлично справлялся на репетициях, – сказала Джейми. – Даже не сомневаюсь, что быстро выучишь всю роль. Я очень благодарна за то, что ты вызвался помочь. Это поступок настоящего джентльмена.

– Спасибо, – буркнул я, чувствуя, как в животе стягивается тугой узел. Я старался казаться равнодушным, но приятели смотрели на меня и, видимо, догадывались, что я соврал насчет мисс Гарбер.

– Твои друзья должны тобой гордиться, – сказала Джейми, адресуясь к остальным.

– Мы гордимся, – охотно заверил ее Эрик. – Очень гордимся. Он славный парень, этот Лэндон, всегда придет на помощь, и все такое.

О нет!

Джейми просияла и снова обернулась ко мне:

– Еще я хотела сказать, что, если тебе понадобится помощь, можешь прийти в любое время. Сядем на крыльце, как в тот раз, и будем вместе разучивать роль.

Я заметил, что Эрик шепотом повторил Маргарет эти слова – «как в тот раз». Дело принимало скверный оборот. Казалось, в желудке у меня лежит шар для боулинга.

– Не стоит, – пробормотал я, отчаянно стараясь разрядить атмосферу. – Сам все выучу.

– Знаешь, иногда очень полезно проделать это с кем-нибудь вместе, – с энтузиазмом посоветовал Эрик.

Я уже говорил, что он частенько меня подкалывал, хотя мы и дружили.

– Ну что ты. Я справлюсь.

– Может быть, – продолжал Эрик с улыбкой, – вам стоит попрактиковаться перед сиротами, как только немного подучите роли? Что-то вроде репетиции в костюмах. Клянусь, детишкам понравится.

У Джейми что-то прямо щелкнуло в мозгу при слове «сироты». Эрик знал, за какую ниточку потянуть.

– Ты считаешь? – спросила она.

Эрик с самым серьезным видом кивнул:

– Уверен. Честно говоря, это идея Лэндона. Клянусь, если бы я был сиротой, мне бы очень понравилось.

– И мне тоже, – ввернула Маргарет.

В эту минуту в моей голове крутилась исключительно финальная сцена из «Юлия Цезаря». «И ты, Эрик?»

– Так это придумал Лэндон? – Джейми наморщила лоб. Она взглянула на меня и, судя по всему, глубоко задумалась.

Но Эрик не собирался успокаиваться на достигнутом. Он уже положил меня на лопатки, а теперь собирался прикончить.

– Тебе ведь это нравится, Лэндон? – поинтересовался он. – В смысле помогать сироткам?

На такое трудно ответить «нет».

– Наверное, – негромко отозвался я, пристально глядя на лучшего друга. Эрик при всей своей тупости мог бы стать классным шахматистом.

– Отлично. Значит, решено. Если ты не против, Джейми. – Сахару в его улыбке было столько, что хватило бы на годовой запас кока-колы.

– Ну… Конечно, сначала нужно будет поговорить с мисс Гарбер и директором приюта, но если они согласятся, по-моему, это было бы прекрасно.

Джейми действительно лучилась радостью.

Шах и мат.

На следующий день я провел четырнадцать часов подряд, зубря роль, проклиная Эрика и гадая, отчего вдруг ситуация вышла из-под контроля. Мой последний школьный год протекал вовсе не так, как я рассчитывал, но если нам действительно предстояло выступать перед приютскими детьми, мне вовсе не хотелось выглядеть идиотом.

Когда мы поделились с мисс Гарбер нашими планами насчет сирот, та решила, что идея великолепная. Кстати, «великолепно» было ее любимым словом, если не считать фирменного «приве-е-ет». В понедельник, убедившись, что я знаю роль назубок, мисс Гарбер впервые сказала «великолепно» и не умолкала в течение следующих двух часов. К концу репетиции счет достиг как минимум четырех миллионов раз.

В воплощении нашей идеи она пошла еще дальше. Мисс Гарбер сообщила об этом всей группе и спросила, не хотят ли остальные исполнители к нам присоединиться, чтобы сиротки смогли посмотреть пьесу целиком. Судя по тону, выбора не предполагалось, но мисс Гарбер обводила взглядом собравшихся, ожидая, что кто-нибудь кивнет сам. Никто, впрочем, и ухом не повел, за исключением Эдди. В эту самую секунду он случайно вдохнул жука и чихнул изо всех сил. Жук выскочил у него из носа и плюхнулся на пол рядом с Нормой Джин. Та взвизгнула и вскочила; те, кто сидел рядом, принялись шуметь. Сидевшие поодаль вертели головами и вытягивали шеи, пытаясь понять, в чем дело, поэтому с полминуты в классе творилась полная неразбериха. Мисс Гарбер решила, что ответ получен.

– Великолепно, – сказала она, положив конец дискуссии.

Джейми тем временем буквально с ума сходила по поводу спектакля в приюте. В промежутках между репетициями она отводила меня в сторонку и благодарила за заботу.

– Ты себе даже не представляешь, – заговорщицки призналась она, – но я целый год ломала голову над тем, что бы такое устроить для детей. Мне так хотелось, чтобы это Рождество стало для них особенным!

– Зачем? – спросил я. Она тонко улыбнулась, как будто я задал нелепый вопрос, и ответила:

– Так просто.

Следующим шагом был разговор с мистером Дженкинсом, директором приюта. Я никогда не видел его прежде, потому что приют находился в Морхед-Сити, по ту сторону канала, и до сих пор мне не было нужды там бывать. Но на следующий день Джейми ошеломила меня известием о том, что встреча с мистером Дженкинсом состоится нынче же вечером. Я изрядно смущался оттого, что одет буднично. Конечно, это был всего лишь приют, но я хотел произвести хорошее впечатление. Конечно, я не испытывал такого энтузиазма, как Джейми (мало кто мог сравниться с ней по этой части), и все же не желал показаться неряхой.