Последовала третья встреча с Бальфуром, «замечательный разговор, продолжавшийся несколько часов» и прошедший «исключительно удачно». Вейцман ещё раз подчеркнул свою ненависть к России, верному союзнику Англии, нёсшему тяжёлые потери в общей борьбе. Бальфур мягко удивился: «как можете Вы, будучи другом Англии, быть против России, когда она так много делает, чтобы помочь Англии выиграть войну». Однако, как и при прежних встречах; когда речь шла об антисионистских убеждениях британских евреев, он не собирался всерьёз противоречить, закончив разговор словами: «Вы служите великому делу; мы должны ещё много раз встретиться с Вами».
Ллойд Джордж предупредил Вейцмана, что «несомненно будет серьёзная оппозиция в известных еврейских кругах», на что у Вейцмана было заготовлено стандартное возражение, что одни только «богатые и влиятельные евреи в большинстве своём против нас». Как ни странно, этот скользкий ответ представился «ярым протестантам» вполне убедительным, хотя почти все они были людьми богатыми и влиятельными, и вскоре они стали относиться к своим соотечественниками — британским евреям, с той же враждебностью, как и требовательный пришелец из России, Хаим Вейцман. Сионизм встретился с оппозицией ещё с одной стороны. У вершин власти всё ещё стояли люди, думавшие в первую очередь о своём служебном долге и о победе над врагом. Они не допускали вражды к союзнику и не позволили бы ненужной траты сил в палестинской авантюре. Это были: премьер-министр Герберт Асквит, военный министр лорд Китченер, сэр Дуглас Хэйг, ставший вскоре главнокомандующим во Франции, и сэр Вильям Робертсон, начальник штаба британских войск во Франции, впоследствии начальник имперского генерального штаба.
Асквит был последним лидером либеральной партии, пытавшимся совместить идею либерализм с национальными интересами и религиозными верованиями, в отличие от того как этот термин понимается в течение последних сорока лет (написано в 1955 г. — прим. перев.), согласно с его толкованием в «Протоколах»: «Когда мы ввели в государственный организм яд либерализма, вся его политическая структура изменилась; государства оказались поражёнными смертельной болезнью — заражением крови…» С устранением Асквита либерализм в его первоначальном значении в Англии умер, а либеральная партия сошла на нет, потеряв всякое значение, оставив после себя одно имя, которое стало затем, главным образом, служить ширмой для коммунизма с его легионами «утопических мечтателей». Асквит впервые узнал о назревавшей интриге, получив предложение о создании в Палестине еврейского государства от своего еврейского министра Герберта Самуэля, который в своё время присутствовал на завтраке с Вейцманом и Ллойд Джорджем в декабре 1914 г. и теперь уведомил обоих, разумеется, о своём предложении заранее. Асквит записал об этом следующее: «Самуэль советует использовать британские войска для захвата Палестины, страны пустынных гор, по размеру равной Уэльсу, в значительной своей части совершенно безводной. Он полагает, что на этой мало заманчивой территории можно будет поселить от трёх до четырёх миллионов европейских еврее»… меня мало увлекает это предложение, которое только наложит на нас новые обязательства… единственный другой сторонник этого предложения — Ллойд Джордж, и незачем добавлять, что ему совершенно наплевать как на евреев, так и на их роль в будущем».
Асквит, вполне правильно оценивший взгляды Ллойд Джорджа, остался при своём мнении до конца. Десять лет спустя, давно уже в отставке, он посетил Палестину, записав затем: «Болтовня о превращении Палестины в еврейское национальное государство представляется мне сейчас такой же фантазией, какой она была и раньше». Отрицательным ответом в 1915 году он подставил себя и свой пост главы правительства под удар. Пока он мог, он не позволял вовлечь свою страну в палестинскую авантюру, разделяя мнение военного руководства, что война может быть выиграна — если это вообще возможно — только на главных полях сражений, в Европе.
Военный министр лорд Китченер, также разделявший эти взгляды, пользовался в Англии громадным авторитетом и популярностью. Он считал, что главной военной задачей в настоящий момент было обеспечить дальнейшее участие России в войне (в то время, как сионисты стремились к её разгрому, поставив об этом в известность «ярых протестантов»). Китченер был послан: в июне 1916 года в Россию. Крейсер «Хемпшайр», на котором он ехал, погиб (не узнали ли сионисты в Берлине «случайно» о его поездке и маршруте?). Знатоки утверждают, что он был единственным, кто мог в этот момент поддержать Россию. С его смертью исчезло главное препятствие, сдерживавшее как революцию в России, так и планы сионистов. Вполне возможно, что навязать Западу сионизм не удалось бы, если бы Китченер остался жив. Автор этих строк помнит, что солдаты западного фронта, узнав о его гибели, восприняли это, как серьёзное военное поражение. Их интуиция была ближе к истине, чем они сами могли догадаться.
После этого на пути сионистов к их целям остались только Асквит, Робертсон, Хэйг и английские евреи. Сеть интриги расширялась. Газеты «Таймс» и «Сандей Таймс» присоединились к «Манчестер Гардиан» и его увлечению сионизмом, а внутри и вокруг правительственного кабинета к Бальфуру и Ллойд Джорджу примкнули новые его сторонники. Лорд Мильнер (Milner, влиятельный масон, в своё время зачинщик англо-бурской войны — прим. перев.) открыто заявил: «Если арабы думают, что Палестина будет арабской — они глубоко ошибаются»; в этот момент полковник Лоуренс подымал арабов на восстание против Турции, обещая им независимость. Филип Керр (будущий лорд Лотиан, в то время личный секретарь Ллойд Джорджа) выразил уверенность, что после «обуздания бешеной собаки в Берлине», как английская пропаганда представляла германского кайзера (внука королевы Виктории и двоюродного брата короля Георга V — прим. перев.), должна возникнуть «еврейская Палестина». Сэр Марк Сайкс, главный секретарь военного кабинета в Лондоне и «одна из наших самых ценных находок» (Хаим Вейцман), усердно развивал идею «освобождения евреев, арабов и армян».
Подобной подтасовкой исторических фактов всем известное «большинство» любого народа всегда можно «убедить» в чём угодно. Арабы и армяне были там, где они жили всё время, и не собирались переселяться куда бы то ни было. Европейские евреи были столь же свободны или несвободны, как и все остальные европейцы: палестинские евреи ясно продемонстрировали желание переселиться в Уганду, евреи Европы и Америки хотели оставаться там, где они были, и только ожидовленные русские хазары, понукаемые талмудистами, рвались в Палестину. Формула, придуманная Сайксом, была ещё одним несчастьем для будущих поколений, поскольку она изображала палестинскую авантюру, как одну из нескольких, связанных между собой проблем. В отличие однако от прочих «ярых протестантов», он был экспертом в делах Ближнего Востока, и должен был знать лучше других; чем всё это пахло.
Другой рекрут сионизма, лорд Роберт Сесиль, также пользовался лживой формулой «Аравия — арабам. Иудея — евреям, Армения — армянам» (об освобождении армян впоследствии все совершенно забыли), и это тем более странно, что в роде Сесилей был большой опыт государственной деятельности; похоже, что сионизм обладает какими-то средствами оглуплять вполне нормальных и образованных людей. Например, то г же Бальфур (наполовину происходивший из рода Сесилей) в других вещах обладал вполне сесильской мудростью, составив записку о реорганизации Европы после войны, до сего времени слывущую образцом государственного ума; в вопросе сионизма он действовал, однако, как одурманенный наркотиками.
Не менее странным представляется и пример лорда Сесиля. Автор этих строк присутствовал на его докладе о Лиге Наций в 1930 г. в Берлине. Высокий, сутуловатый, с лицом коршуна и блестящими врождёнными данными, он предупреждал об опасностях будущего, как бы прорицая с горной вершины знания, с гробовой мрачностью цитируя «иудейских пророков». На молодого тогда журналиста, плохо понимавшего, что именно Сесиль имеет в виду, его выступление произвело большое впечатление. Сегодня, хотя он уже научился кое-чему, автору это всё ещё представляется загадочным; пророк Иеремия, например, наверняка был ярым анти-сионистом. Хаим Вейцман пишет о том же лорде Роберте следующее: «Для него восстановление еврейской родины в Палестине и организация мира в виде большой федерации были дополняющими друг друга чертами последовательных шагов в деле управления человечеством… будучи одним из основателей Лиги Наций, он придавал еврейской родине столь же большое значение, как и самой Лиге».
