– Почему не позвонить Скоттам?

– Для чего?

– Если он там, я хочу, чтобы вы приказали ему немедленно вернуться в участок. Здесь страшно жарко, и я устала ждать.

– Не думаю, что он там, – быстро отреагировал Бернс, – кроме того, если я вызову его, он заподозрит какой-то подвох.

– Почему он это заподозрит?

– Потому что убийство должно расследоваться в первую очередь.

Вирджиния несколько секунд обдумывала его слова: “Хотела бы я знать, врете вы, или нет”. Но больше не просила Бернса звонить Скоттам.

Дейв Марчисон сидел в комнате для посетителей за высоким столом, похожим на алтарь правосудия, за которым восседает судья. К столу было прикреплено объявление, призывающее всех посетителей остановиться и сказать, по какому делу они пришли. Дейв Марчисон смотрел на улицу сквозь открытую дверь участка.

Был чудесный вечер, и Марчисон думал о том, чем занимаются обычные граждане в такой вечер. Гуляют парочками по парку? Занимаются любовью при открытых окнах? Или играют в бинго, маджонг и другие игры?

В любом случае они не сидели за столом, отвечая на телефонные звонки.

Марчисон пытался восстановить в памяти разговор.

Он поднялся наверх посмотреть, что там за шум, и шеф объяснил: “Револьвер выстрелил случайно”. Тогда он сказал что-то вроде: “Ладно, если все хорошо...” И шеф ответил: “Да, все в порядке”. А потом было важное, надо вспомнить точно. Он сказал лейтенанту: “Ладно, если все в порядке, пока. Пит”. А Бернс ответил: “Срочно!”

Это был очень странный ответ для шефа, потому что у полицейских “Срочно!” означает “Немедленно сообщить”.

Что же он мог немедленно сообщить шефу, если уже стоял прямо перед ним?

У лейтенанта была какая-то странная, застывшая улыбка. Срочно.

Немедленно сообщить.

Что он имел в виду? Или просто шутил?

А если он что-то, хотел сказать, то что именно? Немедленно сообщить. Кому немедленно сообщить? Или немедленно сообщить что-нибудь? Что сообщить?

Что выстрелил револьвер?

Но шеф сказал, что это произошло случайно, и все там выглядело, как всегда. Может быть, лейтенант хотел, чтобы он сообщил о случайном выстреле? Так, что ли?

Нет, это было полной бессмыслицей. Случайный выстрел в дежурной комнате был не на пользу лейтенанту, и, конечно, он не хотел бы, чтобы об этом сообщали.

“О господи, я делаю из мухи слона, – подумал Марчисон. – Лейтенант просто веселил свою публику, а я ломаю голову над тем, что означала эта шутка. Мне надо было бы работать наверху, вот что. Хорошим бы я был детективом, если бы пытался всякий раз размышлять над глупыми шутками лейтенанта! Это все бабье лето. Лучше бы я вернулся в Ирландию и целовал ирландских девчонок”.

Срочно.

Немедленно сообщить.

Пульт перед Марчисоном вспыхнул зеленым светом.

Докладывал один из патрульных. Он нажал кнопку и сказал:

– Восемьдесят седьмой участок. Сержант Марчисон. А, привет, лысый. Да. Ладно, приятно слышать. Танцуй дальше.

“На западном фронте все спокойно”, – подумал Марчисон и выключил сигнал.

“Срочно”, – опять вспомнил он.

Вирджиния Додж внезапно поднялась.

– Все туда, – приказала она, – на эту сторону комнаты. Побыстрее, лейтенант, отойдите от вешалки.

Анжелика вздрогнула, встала, поправила юбку и отошла к зарешеченному окну. Хейз оставил свой пост у термостата и присоединился к ней. Бернс отошел от вешалки.

– Револьвер направлен на нитро, – сказала Вирджиния, так что без всяких фокусов. “Хорошо! – подумал Хейз. – Она не только страдает от жары, но беспокоится, как бы не взорвался нитроглицерин. Господи, хоть бы сработало. Первая часть, кажется, уже есть. Я надеюсь”.

Вирджиния отошла к вешалке и быстро сбросила плащ с левого плеча, держа револьвер, направленный на бутыль, в правой руке. Потом она переложила оружие в левую руку, сбросила плащ с правого плеча и, не поворачиваясь, повесила его на крючок.

– Здесь жарко, как в пекле, – сказала она. – Может, кто-нибудь поставит термостат на нормальную температуру?

– Сейчас, – отозвался Хейз и, улыбаясь, направился к термостату.

Он посмотрел на другой конец комнаты, где бесформенный плащ Вирджинии висел рядом с плащом и шляпой Уиллиса.

В левом кармане черного одеяния Вирджинии находился пистолет, который она взяла в кабинете Бернса.

“Удивительно, как просто все сошло, – подумал Хейз. Если бы все в жизни было так легко, каждый в этом мире имел бы свое личное розовое облако, на котором мог бы витать над землей”.

Но сам факт, что Вирджиния так быстро сняла пальто, расставшись с револьвером, вселил сомнение в душу Хейза. Он не был суеверным, но скептически относился к слишком уж благоприятному ходу событий. Может быть, успешное осуществление первой части плана было плохой приметой для второй части?

Револьвер теперь был там, где он планировал, – в кармане плаща, висевшего на вешалке у стены. Недалеко от вешалки, у барьера, был выключатель для всего верхнего света. План Хейза заключался в том, что он пройдет к висевшей на стене у выключателя доске циркуляров, якобы для того, чтобы проверить лиц, на которых был объявлен розыск, и потом – когда представится возможность – выключит свет и достанет из кармана плаща Вирджинии пистолет Бернса. Он не будет стрелять сразу, ему не нужна дуэль на пистолетах, особенно когда на столе перед Вирджинией стоит бутыль. Он будет держать пистолет у себя и выстрелит только тогда, когда представится возможность сделать это без нежелательных последствий.

Хейз не представлял себе, как подобный план может провалиться. Кроме верхнего света, в комнате не было других ламп. Один щелчок – и темнота. Это займет не более трех секунд – он выхватит пистолет из кармана, спрячет его и снова включит свет.

Выстрелит Вирджиния за эти три секунды?

Вряд ли.

Если она даже выстрелит, то в комнате будет совершенно темно, и она, вероятнее всего, промахнется.

“Да, риск немалый, – сказал себе Хейз. – Ей даже не надо стрелять. Она может просто смахнуть бутыль со стола рукой, – и для всех наступит вечное блаженство”.

Но Хейз рассчитывал еще на одну вещь – ему поможет нормальная человеческая реакция на внезапную темноту. В неразберихе Вирджиния может подумать, что свет потух из-за какой-то неполадки. Она не будет стрелять и не сбросит бутыль до тех пор, пока не поймет, в чем дело. Но в это время свет уже будет гореть снова, Хейз найдет какую-нибудь отговорку и скажет, что выключил свет нечаянно.

Это должна быть убедительная отговорка. А может быть, необязательно? Если свет тут же загорится и все будет так, как прежде, она примет любое алиби? Интересно, вспомнит ли она, что у нее в кармане был пистолет? Если вспомнит, тогда придется палить, невзирая на нитро. По крайней мере, они оба будут вооружены.

Хейз снова перебрал в уме все детали. Подойти к доске циркуляров, сделать вид, что занялся бумагами, повернуть выключатель, выхватить пистолет...

Погоди-ка.

Есть еще один выключатель для тех же лампочек в дальнем конце коридора, сразу же у металлической лестницы. Он включает свет одновременно в коридоре и дежурной комнате, чтобы, поднявшись на второй этаж, не идти в полной темноте по коридору. Хейз размышлял, не следует ли придумать что-нибудь и со вторым выключателем, чтобы быть полностью уверенным. Очевидно, в этом не было необходимости, так как выключатели работали независимо друг от друга.

“Ладно, – сказал он себе, – начнем”.

И направился к доске циркуляров.

– Эй!

Хейз остановился. Анжелика Гомес положила руку ему на локоть.

– Есть сигарета?

– Конечно, – ответил Хейз, вынул из кармана пачку и достал сигарету.

Анжелика взяла ее, приклеила к нижней губе и ждала. Хейз зажег спичку и поднес к сигарете.

– Мучас грасиас, – сказала Анжелика, – у вас хорошая манера. Это самый важный вещь.