В три стремительных прыжка, тварь, размазываясь серой тенью в пространстве, оказалась возле меня, под визг и ор остальных товарищей по несчастью, бросившихся в разные стороны. Откуда-то из-за кустов раздался громкий, истеричный разноголосый хохот. Это что галлюцинации?
Главное же заключалось в другом, видя панику окружающих, на «помощь друга или зала» не приходилось рассчитывать. А бежать от бестии, учитывая ее скорость и возможную силу — глупее глупого. И какого черта я не вытащил и не повесил на пояс в лавке Француза хотя бы мачете?! Время ведь имелось.
Теперь встречать чудовище приходилось с хреном наперевес, а бросишься прочь… догонит в несколько секунд, запрыгнет на спину, повалит головой вниз, обязательно вцепившись зубами в незащищенный загривок, который такими мощными челюстями перекусит на раз. И ничего не сделаешь. Картины собственный гибели проступили настолько ярко перед глазами, что чуть не замотал головой, пытаясь прогнать наваждение.
Нет!
Нужно ждать.
Чего? Удобного момента…
Какого? Да, Дьявол его знает!
Мысли пронеслись со скоростью света в квадрате.
В этот момент хищник зарычал низко и утробно. В холке он достигал около полуметра. Хвост продолжал нервно метаться. Вот раскрылась еще шире пасть, усеянная чуть изогнутыми пожелтевшими клыками. Тварь, видимо, хотела прореветь нечто победное, уничижительное, оскорбительное и пугающее, а также показывающее место жалкого человечишки в пищевой цепочке. Еда. Вкусная мясная пища. Целых девяносто два кэгэ.
Именно это и стало ее первой ошибкой. Жаль, не роковой.
Я, будто пробивая пенальти, в полуподскоке пнул изо всех сил в висок крысопса. Усиленный носок тяжелого полувоенного тактического ботинка врезался с такой силой, что несмотря на защиту, пальцы на правой ноге обожгло болью. Проделал все на голых инстинктах, абсолютно не ожидая от себя ни подобного действия, ни подобной прыти. Удар вышел на загляденье, даже показалось, что раздался хруст.
С радостью отметил — не смазал!
Так тебе, сука!
Животное же, нелепо выгнув шею, кувыркаясь через плечо, покатилось по мостовой. А злобное рычание превратилось в горловое хрипение, с мерзким тонким-тонким скулением. Как железом по стеклу или твердым мелом по доске. Зубы заломило на раз.
Мое изумленное: как ятак?! Вопрос и тут же ответ в виде флешбека!
Это в такой-то момент…
Память выдернула с легкостью яркие образы прошлого. Настолько живые, казалось, пролетели не десятилетия, а все случилось пару минут назад. Даже секунд.
Бывало, бывало в моей жизни, что порой действовал на одних рефлексах, подобное происходило минимум пару раз в жизни. Успел и позабыть, если бы не млятский синдром Арни, то и не вспомнил бы никогда!
Первый, когда, учась в классе третьем, играли в каких-то мушкетеров или рыцарей с двоюродным братом, и за ремнями у нас были заткнуты дешевые шампуры из дрянного железа. И хорошо, что именно такие. Тот решил меня напугать, выскочил чертом из табакерки из-за угла сарая с матерным ревом, и также неожиданно для нас обоих получилось, что мой девайс для приготовления мяса на углях с гардой из алюминиевой проволоки, оказался воткнут в надбровную дугу родственника. Чуть ниже, тот остался бы без глаза. Крови натекло, как со свиньи… Тоже ничего не осознавал.
А второй, когда к нам в комнату в общежитии еще в первом семестре вломились пьяные старшекурсники. Врезали походя по морде соседу-Леньке, что-то орали про деньги и наши долги «по жизни», один метнулся ко мне, сжимая кулаки, я же от себя не ожидая, схватил тяжелый советский, казалось, такой надежный и прочный стул. Перехвалили мастерство мебельщиков, рожденных в СССР, разлетелся тот на фрагменты всего на третьей тупой башке. И впав в какой-то боевой раж, долго избивал обмерших бузотеров. Всем, чем под руку попадалось. На одного даже старую черно-белую «Чайку» опустил. Телевизор не подвел, и хуже показывать не стал. Продолжал транслировать также хреново. Светлые обои после экзекуции до самого потолка украшали причудливые пятна крови. Экспрессионизм, как он есть.
Тогда пророчили все знакомые, что жить мне осталось недолго, и эти авторитетные местные бандитские элементы убьют на раз, как высморкаются. Только из больницы выпишутся. Но вышло наоборот, с остальных однокурсников постоянно трясли деньги, избивали и издевались, все кому не лень, а меня обходили стороной, считая психом и неадекватом. Чему способствовала выкидуха «зоновской» работы, подаренная родным дядькой, а также грозное и дерзкое повествование соседу по комнате, который докладывал оперативную обстановку своим же обидчикам, в просторечии — «стучал». Так вот, заявил я, что в следующий раз живым никто не уйдет. И мне даже срока не дадут, потому что справка имеется из ОПНБ № 5, местной психбольницы, притчи во языцех населения. Даже листом формата А4 потряс перед мордой с округлившимися глазами, с текстом, подписями и печатью.
Ужаснувшийся Ленька, даже не опознал справку с места работы мамы для получения бесплатных талонов на питание в столовой. Но исправно доложил о грозящей опасности для отмороженных студентиков, как и поспешил сменить обстановку, съехав на другой этаж. С маньяком ему жить не улыбалось. Даже здороваться перестал и переходил на другую сторону дороги. К слову сказать, никто из гоп-компании не смог выпуститься из alma mater с дипломом. Кое-кто спился, другие предпочли проходить другие университеты[1]
Меня оставили в покое. И с первого курса до пятого я проживал один в комнате на двух человек. Ни к кому не лез, просто учился, ночами разгружал вагоны, посещал факультативы и секцию по баскетболу, до кучи устроился сторожем в офис местных продавцов ГСМ. Именно с тех времен социальная ответственность и чувство долга по отношению к обществу у меня стало стремиться к нулевым значениям.
Тьфу ты, скорость мечущихся мыслей поражала, точно — световая, но как же не вовремя эти гадские воспоминания… Чуть из реальности не выпал, едва в ступор не впал, а крыса между тем всего лишь со скулением откатилась в сторону. Если сейчас выживу и не избавлюсь как можно скорее от синдрома Арни, с ума сойти не успею — схлопнусь раньше с такими яркими флешбеками — с трудом осознаешь, где реальность, а где прошлое.
Псина же встала на ноги, слегка покачиваясь и теперь уже без всякого предварительного рыка, битья хвостом по мостовой, хищного взгляда и прочих танцев с бубном, мгновенно взвивалась в прыжке в воздух. Понеслась пушечным ядром, явно нацелившись на мое горло. Не знаю, как успел выставить левую согнутую в локте руку между собой и пастью хищника, получилось очень удачно, предплечьем угодил под подбородок. Однако, сила удара широкой грудиной монстра была настолько велика, что я не удержался на ногах. Упал спиной вперед, пребольно приложившись затылком о каменную мостовую. Моментально перед глазами залетали красные, зеленые и желтые искры, закружили какие-то причудливые геометрические фигуры, часто не симметричные. А тварь давила и давила сверху, щелкала челюстями, пытаясь добраться до горла, из пасти разило какой-то гнилью, падалью, воняло скотомогильником.
С исчезающими оптическими эффектами, последствиями удара головой, и все четче проявляющейся реальностью, век бы ее не видел, становилось понятно — патовая ситуация сложилась ненадолго. Тварь была очень сильна, а еще она рвала на мне одежду короткими, но острыми когтями, царапала грудь и бедра. Пустила в ход и голый хвост, хлеща им, куда тому хлысту, рассекая кожу на лице до крови, когда попадала, но целилась падла явно в глаза.
…И статистика целиком на ее стороне.
Нужно было что-то предпринимать. Попытался скинуть с себя мегакрысу, ухватился за хребет, и правую руку обожгло болью…
Сука! Совсем забыл про шипы!
Однако именно в этот момент сумел уцепиться за живой кнут, а затем совершить в кисти пару оборотов — намотав его на кулак, рыча не хуже твари от боли. Может именно она мне и придала сил, но смог, приложив их все, напрягаясь до хруста где-то в позвоночнике, сбросить тварь с себя. А дальше именно она меня практически поставила на ноги, бросившись прочь, подальше от зубастой «добычи». Видимо, не достигнув молниеносной победы в скоротечной схватке, попробовало ретироваться. Метнулась в сторону кустов, рывок был такой силы, а хвост так намотан на кулак, что монстр едва не уронил меня вновь, только теперь лицом вперед. А в плечевом поясе что-то хрустнуло.
