Бастен брел с закрытыми глазами, часто спотыкался и падал. Лишь спустя пару километров люди пришли в себя. Вечерняя прохлада опустилась на Оливию. Дышалось гораздо легче, не так сильно мучила жажда. Постепенно удалось увеличить темп. Двужильный Дойл иногда переходил на бег. Наемник успевал подниматься на дюны и спускаться вниз, пока друзья обходили возвышенность. При этом Мануто ни разу не видел боргов.

Неужели мутанты прекратили преследование и вернулись в город? В душе появилась призрачная надежда на спасение. Через четыре дня на помощь отряду из Велона выйдет группа Стюарта.

Ночь оказалась не такой уж темной. На северо-востоке на самой линии барханов засверкала звезда-спутник. Она, как и Таскона, вращалась вокруг гиганта Сириуса, только на куда большем расстоянии. Ее лучи не могли рассеять густую тьму. На небосклоне Оливии звезда выглядела яркой белой точкой. Луна у далекой Земли освещала поверхность гораздо лучше.

Солдаты преодолели очередную дюну и вышли к огромной равнине. Русич присел на корточки и опустил ладонь в теплый песок.

– Червь здесь, – вымолвил юноша. – Чувствует нас и готовится к атаке.

– Судя по размерам равнины, редкий экземпляр, – заметил Костидис.

– Не исключено, – пожал плечами японец. – Будем надеяться, сегодня хищник голодным не останется.

Несмотря на усталость, разведчики двинулись в обход ловушки по высоким барханам. Рисковать жизнью ни у кого желания не возникало. Вытащить человека из воронки необычайно сложно. Монстры не привыкли упускать добычу.

Найти подходящее место для ночлега долго не удавалось. Тино хотел, чтобы одна сторона дюны обязательно выходила к западне песчаного червя. Это значительно облегчит оборону в случае нападения боргов.

После получасовых мучений самурай наконец обнаружил подходящий бархан. Он возвышался над поверхностью метров на двадцать.

– Первыми дежурят Олесь и Насис, – скомандовал Аято. – Будите отряд при малейшем подозрительном шорохе. Через два часа вас сменят Мануто и Вилл. Моя смена будет последней.

Ёогика японца была ясна и понятна. Оливийцам тоже необходим отдых. Атаковать чужаков сразу мутанты вряд ли решатся. Тасконцы двинутся на штурм под утро, когда сон наиболее крепкий.

Их превосходство в численности невелико. Подобный темп выдержало от силы полтора десятка боргов. Часть врагов Тино застрелил еще утром. А значит, оливийцы попытаются застать разведчиков врасплох.

Первая смена прошла тихо и спокойно. Храбров положил голову на рюкзак и тотчас провалился в бездну забытья. День выдался слишком тяжелым. Рядом беззвучно посапывал самурай.

Дойл потянулся, посмотрел на товарищей и бесцеремонно толкнул в бок аланца. Бастен тотчас вскочил на ноги. Вода из фляги привела сержанта в чувство. От зрения сейчас толку мало. Основная нагрузка ложится на слух. Каждое дуновение ветра заставляло Мануто тревожно озираться по сторонам.

Русич проснулся от легкого прикосновения к плечу. Пальцы крепко сжали рукоять меча. Если это враг, он дорого заплатит за свою ошибку.

– Поднимайтесь, – послышался шепот десантника. – К нам приближаются мутанты.

Резко вскакивать воины не стали. Противник поймет, что его раскрыли, и рванется в атаку. Отряд собрался возле сидящего, словно статуя, Дойла. На лице землянина не было ни малейшего волнения. Абсолютное равнодушие к происходящим вокруг событиям.

– Где тасконцы? – едва слышно спросил Аято.

– Ползут по склону, – ответил Мануто. – Шорох раздается с запада и северо-востока.

– Вот сволочи! – выругался японец. – В ловушку червя лезть не хотят.

– Я предупреждал, – вымолвил Олесь, вытаскивая из-за пояса кинжал. – Борги не дураки.

– Далеко до них? – уточнил Тино.

– Трудно сказать, – произнес чернокожий наемник. – Думаю, метров двадцать – двадцать пять.

– Что ж, – усмехнулся самурай, – придется преподать оливийцам еще один урок.

Спустя несколько секунд на фоне темного неба замелькали неясные силуэты. Мутанты намеревались подкрасться к чужакам незаметно и, не искушая судьбу-злодейку, убить разведчиков спящими. За спиной Дойла поднялся тасконец и натянул тетиву лука. Аято опередил борга буквально на мгновение. Кинжал вонзился в шею оливийца. Хрипя и захлебываясь кровью, мутант рухнул на спину.

Прятаться больше не имело смысла. С душераздирающим воплем тасконцы устремились на врага.

Встав на колено, Бастен стрелял не целясь. Промахнуться с такого расстояния аланец просто не мог. Земляне бросились навстречу боргам.

Перед Храбровым появились два коренастых оливийца, вооруженных массивными дубинами. Отбив первый выпад мечом, русич вонзил кинжал в грудь мутанта по самую рукоять. Тот сделал несколько шагов по инерции и уткнулся головой в песок.

Взяв клинок двумя руками, юноша с яростью обрушился на второго противника. Острое лезвие распороло живот тасконца. Без жалости и сострадания Олесь добил раненого борга.

Послышался громкий свист. Оливийцы обратились в бегство. Вскоре вершина бархана опустела.

– Все живы? – проговорил японец, вглядываясь в темноту.

– Похоже на то... – откликнулся Мануто, сталкивая окровавленный труп вниз по склону.

Храбров приблизился к мертвому мутанту и перевернул его на спину. Высокий лоб, длинные черные волосы, красивые карие глаза, на левой щеке ссадина, рот раскрыт в последнем крике. Парню наверняка не исполнилось и двадцати. Совсем молодой. Русич наклонился и вытащил из мертвого тела кинжал. Только сейчас юноша заметил, что руки тасконца имеют странную вытянутую форму, а между пальцами провисают кожистые перепонки. Нормальных людей в Борвиле не осталось.

– Мучают угрызения совести? – удивленно спросил подошедший Тино.

– Нет, – Олесь отрицательно покачал головой. – Но мы были с ним ровесниками...

– Ты стал чересчур сентиментален, – грустно улыбнулся самурай. – Это влияние Весты. Близость с женщинами делает мужчину мягче. Научись скрывать свои чувства.

– Постараюсь, – вымолвил Храбров, убирая оружие в ножны.

Во мраке ночи вспыхнули четыре фонаря. Наемники внимательно осматривали место боя. На песке лежали девять убитых оливийцев.

Стараясь обмануть чужаков, мутанты сами угодили в западню. Контратака разведчиков оказалась для них полной неожиданностью. Большинство тасконцев погибло, даже не вступив по-настоящему в схватку.

– А если борги вернутся? – с тревогой в голосе спросил сержант.

– Вряд ли, – снисходительно произнес Дойл. – Они понесли слишком большие потери. Пока не подойдет подкрепление из города, оливийцы не сдвинутся с места.

– Чересчур смелое утверждение, – возразил русич. – Вряд ли нас преследовала только одна группа. В случае необходимости разрозненные отряды мутантов могут и объединиться.

– Поэтому с рассветом мы уйдем отсюда, – вставил Аято.

Лучи фонарей метались по дюнам в поисках врагов. Обнаружить тасконцев не удалось. Борги отступили от бархана на безопасное расстояние. Следы вели на юго-восток, в обход западни песчаного червя. Хитрость японца не удалась.

Ранним утром, когда небо озарилось легким румянцем, воины тронулись в путь. В ногах до сих пор ощущалась неестественная тяжесть. Кратковременный отдых не восстановил затраченные на вчерашний переход силы. Заданный Мануто темп никто не поддержал. Землянину пришлось замедлить шаг.

За первый час солдаты преодолели от силы три километра. Из-за горизонта показался пылающий диск Сириуса. Воздух быстро нагревался. На лбу выступила испарина. Скоро здесь будет ужасное пекло.

Отряд сумел перейти на оптимальный ритм пешей экспедиции. Разведчики двигались до полудня, делали шестичасовой привал, а затем шли до наступления полной темноты. В течение трех суток оливийцы не показывались. Воины уже начали думать, что погоня прекратилась. Увы, надежды наемников не оправдались.

На четвертый день Дойл заметил вдалеке колонну мутантов. Их оказалось не меньше полусотни. Тасконцы поняли, что нападать на чужаков маленькими группами бессмысленно. Победить разведчиков удастся только благодаря значительному численному превосходству.