Почти тут же на Храброва бросился совсем юный тасконец с огромным нависающим лбом и длинным заостренным носом. Боковое вращение – и парень с распоротым животом рухнул на колени. Русич поднял оружие для завершающего удара, но вдруг услышал громкий возглас самурая.

– Не убивай, он нужен мне живым...

Олесь удивленно посмотрел на товарища. Ничего объяснять Аято не стал. Японец подошел к боргу и толкнул поверженного врага в плечо. Оливиец повалился на траву.

– Больно? – бесстрастно вымолвил Тино.

– Сволочи! – прорычал мутант, судорожно закрывая рану руками.

Кровь обильно текла по пальцам тасконца, губы бедняги тряслись, лицо побледнело. В глазах тасконца застыл ужас. Жить ему осталось недолго.

– Слушай меня внимательно, – проговорил самурай. – Я задам тебе несколько вопросов. Ответишь честно – умрешь быстро и безболезненно. Если будешь упрямиться, последние минуты жизни превратятся в сущий кошмар. Поверь, пытать пленников мы тоже умеем.

– Пошел ты... – уста борга скривились в презрительной гримасе.

– Жаль, – произнес Аято и сильно ударил кулаком парня в живот.

Оливиец взвыл от боли и на мгновение потерял сознание. Японец открыл флягу и плеснул водой на лицо мутанта. Тасконец открыл глаза и с ненавистью посмотрел на землянина.

– Продолжить? – спокойно поинтересовался Тино.

– Не надо, – прохрипел борг, – спрашивай...

– У вашего вождя был золотой крест с красным камнем в середине?

– Откуда... ты знаешь? – изумленно выдохнул пленник.

– Отлично, – Аято кивнул, – примем это за положительный ответ. Где мы можем его найти? Надеюсь, лидер племени участвовал в битве и не бросил своих подданных на произвол судьбы?

– Талик уже далеко, – горько усмехнулся оливиец. – Вместе с верными телохранителями он покинул Аклин, когда понял, что оазис не удержать. Реликвия – символ власти боргов. Ее передают из поколения в поколение. Наш род бессмертен.

– Я так не думаю, – вымолвил японец. – Но ты заслужил вечный покой.

Кинжал вошел в тело мутанта по самую рукоять. Тасконец дернулся и затих навсегда.

Убрав оружие в ножны, Тино поднялся с колен и громко скомандовал:

– Жак, останешься за меня. Мы с Олесем немного прокатимся по пустыне.

– Сумасшедший, – недовольно проговорил Храбров.

Тем не менее юноша последовал за самураем.

Наемники двигались к полку Ходсона. Пехотинцы занимали оборону на северо-восточной окраине Аклина. Солдаты разгружали вездеходы и устанавливали пулеметные вышки. В санитарных палатках врачи оказывали помощь раненым и делали операции.

В оперативности аланцам не откажешь. Время понапрасну они не теряли. В сопровождении помощников майор ходил по лагерю и отдавал необходимые распоряжения. Пот ручьем катился по лицу офицера.

– Мне нужны два бронетранспортера, – бесцеремонно произнес Аято.

– Зачем? – удивленно спросил Ходсон, глядя на наемника.

– Вождь племени бежал из оазиса, – честно ответил японец. – Его надо догнать. Гибель предводителя окончательно подорвет моральный дух боргов. В противном случае нападения оливийцев еще долго не прекратятся. Одним ударом мы решим все проблемы.

– Найти группу мутантов в пустыне Смерти непросто, – задумчиво сказал майор.

– Следы хорошо видны на песке, – возразил Тино.

– Я должен посоветоваться с командующим, – тяжело вздохнул офицер.

– Меня бесит ваша трусость! – гневно воскликнул самурай. – Неужели так трудно принять самостоятельное решение? Победителей не судят. Пока вы думаете, начнет темнеть. Вести поиски ночью бессмысленно и опасно. Полковник не способен сейчас быстро соображать. Он потрясен большими потерями и находится в прострации. О штабных крысах даже не говорю.

– Хорошо, – грустно улыбнулся аланец. – Повышение по службе мне не светит, а взыскания все равно не избежать. Возан обязательно возложит всю вину на командиров полков. Берите машины и двадцать солдат. Постарайтесь обойтись без жертв.

Спустя пять минут бронетранспортеры устремились в погоню за беглецами. Почти сразу отряд наткнулся на группу отступающих тасконцев. Раненые, уставшие борги медленно брели на юго-восток.

Наводчики открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Почти никто из оливийцев не спасся. Останавливаться Аято водителю не разрешил. Машины на предельной скорости двигались дальше.

Японец не ошибся – следы мутантов уходили в одном направлении. Племя хотело укрыться в саванне. Путь неблизкий, но другого шанса уцелеть у тасконцев не было.

То и дело между барханами мелькали фигуры боргов. Услышав рев моторов, оливийцы предусмотрительно прятались за высокими дюнами.

По расчетам Тино, отряд Талика преодолел километров десять-двенадцать.

Примерно через полчаса самурай приказал снизить скорость. Сидя на броне, наемник внимательно вглядывался в отпечатки ног на песке. Русич с равнодушным видом потягивал теплую воду из фляги.

Затея Аято казалось Олесю глупой и абсурдной. Мутанты уже никогда не вернутся в Аклин. Да и вряд ли вождь племени действительно владеет Конзорским Крестом. Случайное совпадение.

Японец приподнялся со своего места и громко крикнул:

– Борги справа!

Примерно в пятистах метрах от машин шла группа оливийцев. Тотчас раздалась длинная очередь из пулемета. Несколько мутантов покачнулись и упали.

Вскоре бронетранспортеры догнали беглецов. На земле лежали мертвые женщины и дети.

– Проклятие! – выругался Тино. – Талик где-то рядом. Я уверен в этом.

Спорить с самураем никто из десантников не посмел. Солдаты послушно исполняли все приказы землянина. Добивать раненых воины не стали. За них это сделает пустыня.

Поиски затягивались. Диск Сириуса клонился к горизонту.

Наконец на склоне пологого бархана наблюдатель заметил вооруженных боргов. Отряд оливийцев двигался довольно быстро. Аято насчитал пятнадцать человек.

Мутанты постоянно оглядывались. О преследователях они уже знали. Расстояние между противниками неуклонно сокращалось. Тасконцы упорно карабкались наверх. Они хотели спрятаться за дюной.

– Огонь! – скомандовал японец наводчику. Пули скосили сразу четверых. Борги уткнулись в песок и замерли. Промахнуться с пятисот метров невозможно. Группа оливийцев таяла на глазах.

До вершины добрались только шестеро. Неуклюже взмахнув руками, упал еще один мутант. Его труп медленно сполз вниз по склону. Стрельба сразу стихла.

Пехотинцы покинули десантные отделение машины и заняли круговую оборону. Тино спрыгнул с бронетранспортера и осмотрелся по сторонам. Тасконцев поблизости не было.

– Олесь, слезай! – вымолвил самурай. – Надо прикончить вождя боргов.

– А что делать нам? – осторожно вставил сержант, парень лет двадцати пяти.

– Оставайся здесь, – проговорил Аято. – Если появятся мутанты – уничтожьте мерзавцев.

Обнажив клинки, наемники начали подниматься на бархан. Численное превосходство оливийцев Тино совершенно не пугало. Он знал, как действовать в подобной ситуации.

Храбров шел чуть позади японца. Особого энтузиазма этот поход у него не вызывал. Тасконцы двигаются быстро, и догнать беглецов будет нелегко. Минут через пять земляне достигли вершины. К удивлению русича, борги находились всего в тридцати метрах от воинов. Оливийцы словно ждали врага.

В воздухе раздался пронзительный свист. Олесь едва успел увернуться.

Стрела пролетела возле головы.

Самураю повезло меньше. Вскрикнув от боли, Аято опустился на колено. Из левого бедра торчало окровавленное оперение.

– Вот гады! – раздраженно пробурчал японец, обламывая древко.

Между тем, размахивая оружием, мутанты устремились к наемникам. Тино с равнодушным видом снял с пояса две гранаты и бросил их одну за другой. Взрывы разметали тасконцев. Пятеро боргов распластались на склоне дюны.

– Так-то лучше... – усмехнулся самурай, вставая на ноги.

Заметно прихрамывая, Аято направился к убитым оливийцам. Стоило ближайшему мутанту пошевелиться, как меч японца пронзил его грудь. Русич безжалостно добил второго раненого тасконца.