Просветить маркиза было одним удовольствием.

— Решение всех наших проблем здесь, в тексте конституции. Прочитайте внимательно.

Де Торрес пнул напоследок телевизионные детали и взял из моих рук распечатку. По мере того как он читал, морщины на его лбу разглаживались, улыбка становилась шире и шире. Дочитав до конца, он разразился хохотом и, отшвырнув распечатку, прижал меня к груди.

— Вы — гений! Гений!

Я не возражал. Да даже если бы и захотел, в его медвежьих объятиях было не то что слово вымолвить, вздохнуть невозможно. Горячо расцеловав в обе щеки, он отпустил меня. Воистину обычаи некоторых культур непонятны. От философских мыслей меня отвлек голос Анжелины из рации:

— Колонна автомашин пересекла охраняемый периметр. Пленки доставят через несколько минут.

— Отлично. Мы с маркизом успеем переодеться.

Вся наша команда собралась в гостиной. На большущем телевизионном экране мелькали сцены народного ликования по поводу очередного избрания Сапилоте в президенты, звук был приглушен, но и смотреть на вакханалию было тяжко. Я стоял перед книжной полкой с полным изданием законов Параисо-Аки в кожаных переплетах с золоченым тиснением, в правой руке — том конституции, указательный палец левой — на кнопке.

— Мы закончили, — сказала Анжелина. — Когда будешь готов, выходи в эфир.

— Я и сейчас готов, но пусть прежде заговорит сам Счастливый Канюк. А, вот и он. Эй, кто там ближе, включите звук!

Диктор, извиваясь от удовольствия, тыкал пальцем куда-то за камеру.

— Да, это случилось. Сквозь сущий ад к нам идет наш добрый ангел, не раз пожертвовавший собой ради нас в прошлом. Сегодня он вновь удостоил нас чести встать во главе государства. Он идет сюда, толпа ликует: слабые женщины падают в обморок, суровые мужчины смахивают слезы с глаз. Он поднимает руку, призывая к тишине, и тишина тотчас наступает, слышно только тяжелое дыхание его товарищей по партии и стук тел женщин, падающих в обморок. Леди и джентльмены, граждане благословенной Параисо-Аки, с неописуемым восторгом передаю микрофон генерал-президенту Джулио Сапилоте!

Довольная рожа Счастливого Канюка крупным планом. На большом экране он выглядел еще безобразней, чем в жизни, лягушачий рот был вытянут в подобие улыбки, маленькие глазки остекленели.

— Я рассчитывал на своих верных избирателей и не ошибся. Выборы закончены, и вы, жители Параисо-Аки, выполнили свой гражданский долг, проголосовали за достойного. Надеюсь, о преступнике Харапо мы сегодня слышим в последний раз…

Я нажал на кнопку, и его изображение сменилось моим.

— В последний раз? И не надейся, ничтожный лживый клоп! Бой еще впереди! Думаешь, подделал результаты выборов в своем лживом компьютере, обманул всех, и дело с концом? Не тут-то было! Приговор себе ты произнес собственными жабьими губищами. Правосудие восторжествует! Ты совершил тяжкое уголовное преступление и поплатишься. Сейчас мир увидит, что мы отсняли в маленьком городишке Тортоса. Леди и джентльмены, взгляните, пожалуйста, на часы на городской башне. После закрытия избирательного участка прошло лишь несколько минут…

На экране появилась центральная площадь Тортосы, не переднем плане — Джеймс с микрофоном.

— Избирательный участок только что закрылся, и жители Тортосы собрались на площади, чтобы услышать результаты. По неустановленным причинам, вероятнее всего, из-за своей приверженности режиму лживого диктатора, мэр и шеф местной полиции несколько минут назад пытались незаметно покинуть город. Шеф полиции все еще в бессознательном состоянии, но мэр горит желанием поговорить с вами. — Камера отодвинулась, рядом с Джеймсом оказался мэр, его лицо было белее полотна. — Вы мэр города Тортоса?

Мэр покосился за спину, где маячил с виду щуплый Родригес, обеспечивая, видимо, добровольную помощь главе местной администрации.

— Да.

— Скажите, пожалуйста, господин мэр, проходили ли выборы в вашем городе в соответствии с законом и все ли голоса попали в избирательную машину?

— Да, конечно, все по закону.

— Скажите, а собравшиеся на площади люди — жители вашего города?

Побледнев еще больше, мэр оглядел толпу.

— Да… Большинство, я полагаю.

— Вы не знаете точно? Странно, ведь вы же мэр. Кстати, сколько лет?

— Двадцать два года.

— Тогда вы просто обязаны знать своих горожан в лицо.

— Я не уверен во всех из них.

— Да? Может, укажете хотя бы одного незнакомца?

— Ну… Вроде, таких нет… Но я не уверен.

— В таком случае мы уверены, что в толпе — ни одного чужака. А-а-а, вот к нам присоединился и шеф местной полиции. Уж он-то поможет. Скажите, пожалуйста, капитан, как давно вы живете в Тортосе?

— Ну… Всю жизнь.

— Отлично. Не укажете ли вы хотя бы одного чужака в толпе?

Глаза капитана под густыми низкими бровями бегали.

— Нет.

— Замечательно. Мы закончили как раз вовремя. Сейчас огласят результаты выборов.

На площади ожили громкоговорители, сообщая уже известные нам результаты. Мэру и шефу полиции, казалось, вдруг стали тесны их костюмы. Прозвучала информация из Тортосы, послышались возмущенные крики горожан, а отцы города собрались было бежать, но на их пути встал Родригес.

— Вы слышали? Только два голоса за сэра Гектора Харапо, все остальные за Сапилоте. Давайте разберемся. — Джеймс щелкнул переключателем, и над площадью разнесся его голос: — Жители города Тортоса, с вами говорит доверенное лицо сэра Харапо. Машиной для подсчета голосов управляют приспешники Сапилоте. Зная это, сэр Харапо предположил, что лживый диктатор попытается одурачить вас, подделав ваши голоса в свою пользу. Так давайте узнаем правду. Пожалуйста, каждый, кто голосовал за сэра Харапо поднимите руку. — Над площадью повисла тишина. Люди медленно подняли руки. Море рук. — Спасибо, опустите руки. А теперь поднимите руки те, кто голосовал за Сапилоте. — Все руки опустились и поднялись лишь две — мэр и шеф полиции, естественно, голосовали за своего босса. Джеймс продолжал: — Вот она, правда, граждане Параисо-Аки! Убедительнейшее доказательство нарушения закона о выборах. Все жители этого города, за исключением двоих, отдали свои голоса за сэра Харапо и были обмануты. Теперь ясно, что в Тортосе нарушены избирательные права граждан и победил не тот кандидат.