— Нет.
Лицо диктатора вытянулось, он так и сунул пузырек с пилюлями обратно в карман, не открыв.
— Почему?
— Видишь ли, я верю в закон: один человек — один голос…
— Ха, ха! Рассмешил!
— В равенство личности перед законом…
— Да брось ты!
— В свободу слова, в habeas corpus, в презумпцию невиновности…
— Да у тебя жар, Харапо!
— Так я и думал, что ты не поймешь. Хорошо, объясню доступно. Я хочу всю власть, и хочу прямо сейчас. Я хочу все богатство, все привилегии и почести, всех женщин и убью любого, кто встанет на моем пути. Теперь ясно?
Сапилоте кивнул.
— Как ты однажды заметил, я — старик, а от таких речей у меня поднимается давление. Ты напоминаешь мне меня в молодости. Становись моим другом, Харапо!
— Прежде я убью тебя!
— Отлично сказано! Но только я это сделаю первым. — Он повернулся, влез в автомобиль и, тяжело вздохнув, покачал головой. — Я не желаю тебе удачи, Харапо, но признаюсь, что, поговорив с тобой с глазу на глаз, испытал сильнейший эмоциональный подъем. Теперь я уверен, что после моей отставки работу продолжит достойный человек, человек, который понимает меня, думает, как я!
Хлопнула дверца. Я дал знак вернуть шофера и охранника на место. Они с довольным видом уселись на переднее сиденье, автомобиль развернулся и покатил прочь.
— Отец, что значит этот визит? — спросил Боливар.
— Сапилоте предложил мне весь мир. Партнерство сейчас и президентское кресло после его смерти.
— И ты согласился?
— Дорогой мой сын! Я — жулик, но в отличие от Сапилоте, честный жулик. Я люблю людей, он же презирает все человечество в целом и каждого в отдельности. Бывает, я украду неправедно нажитое, но я не лишаю человека жизни или свободы. Да и вообще, у людей я не ворую, а изымаю богатства у корпораций, компаний, этих зажравшихся бездушных монстров нашей эпохи, которые…
— Извини, отец, но эту лекцию я уже слышал.
— Тогда пошли в замок. Не терпится после такой компании вымыть руки. Да и выпить не грех.