— Но пехота сама виновата, — взял слово другой офицер. — Расслабились, рассчитывая на то, что в первые дни ничего серьёзного точно происходить не будет. А ведь они успели попортить отношения с морской пехотой и гусарами, что договорились между собой при первой же возможности доставить пехотному полку крупные неприятности. Им некого винить кроме самих себя.

— Командир пехотного полка потребовал наказать нескольких гусар, якобы в нарушение правил они стремились нарочно искалечить его бойцов.

— Гусары на все претензии отвечают, что применяли силу только к тем, кто сам нарушал правила или решил подраться уже после того, как было захвачено их знамя. На мой взгляд стоит закрыть на все эти претензии глаза. Гусары не сделали чего-то поистине ужасного и я уверен, что девяносто процентов покалеченных ими сами напросились. Попробуем их наказать и тогда я ручаюсь — на следующем этапе пехотный полк в полном составе отправиться в лазареты. Ну а нашу униформу на сей раз испачкают уже не краской…

— Кхм. Ладно, забудем про это всё, но с Хроненко я побеседую и предупрежу, что подобные действия недопустимы. Значит присуждаем победу гусарскому полку. Никто не против?

Как ни странно, но никто не высказался против…

— Меня от твоего самодовольного лица слегка подташнивает, — сказал Павел.

— Ага, так и хочется тебя треснуть, — согласилась с ним Марина.

На Кирилла их слова никак не подействовали и он продолжил лучиться от счастья потирая свои лычки младшего сержанта. Львов оказался чрезвычайно доволен, что его подвиг в виде захвата знамени пехотного полка не остался незамеченным и ему, как я и обещал, упали лычки на погоны. Что тут скажешь — заслужил.

— Из рядовых сразу в сержанты — это достойной, — сказал Рогожкин, который успел вписаться в нашу компанию.

— Да я бы выбил максимум ефрейторские лычки, — тут же сообщил я. — Но генерал-майор был чрезвычайно доволен тем, что мы в пух и прах разбили пехотный полк. Вот от своих щедрот своим приказом и присудил тому, кто эту победу принёс, звание младшего сержанта. А меня, командира этого оболтуса, только похвалил. Вот где справедливость, а?

— Офицерское звание просто так не дают, а вы, не проходя соответствующего обучения и не отслужив, сразу получили старшего лейтенанта, — тут же малость пристыдил меня мой сержант. — Для повышения придётся очень сильно постараться.

— К концу учений у меня будут погоны капитана! — Крайне самоуверенно заявил я. — Поспорим?

— Я, пожалуй, пас. Вы, старший лейтенант, способны и не на такое.

С одной стороны, греет что мои ребята верят в меня. А с другой, ну какой же интерес если все уверены в том, что у меня всё получится? Потом даже утереть нос некому будет. Скука.

С окончания учений прошло уже шесть дней. Мы вернулись на нашу временную базу, где отдыхали, а кто-то залечивал незначительные ранения, полученные в ходе первого этапа учений. Нет, если у кого-то была серьёзная травма, то её лечили с помощью магии заранее подготовленные целители. Но каждый кто был способен подняться на ноги при должном уходе за три-четыре дня куковал сейчас в лазарете. Типа не сумели избежать ранений — сами виноваты, в будущем старайтесь лучше.

Разумеется, гусарскому полку присудили победу в первом этапе. Причём наследнику пришлось нас похвалить, что справились так быстро и сумели при численном преимуществе противнике одолеть его в открытом бою. Пехтура, конечно, долго «воняла». Нас обвиняли в излишней жестокости, применении запрещённой магии и всё в таком духе. Но командование осознало, что это просто нытьё проигравшего и никак не отреагировало на эти жалобы. И если верить слухам. То Виктор Романов устроил выволочку полковнику Орленко, командиру пехотного полка, за то, что он и его люди ведут себя как ощипанные курицы, а не бойцы доблестной и всемогущей армии Российской Империи. Короче, теперь на пехотный полк не только остальные полки смотрели как на гавно, но и командование тоже.

Хотя пехота пыталась отыграться иначе и в первый же день как мы вернулись на базу подловили нашего бойца и сильно избили. Нет, наш гусар мог бы отбиться магией, но использование заклинаний против других солдат было строго запрещено. Так что он повёл себя благородно в отличии от солдат пехотного полка. Избиение же конкретно этого гусара было обосновано тем, что горячие хлопцы признали в нём того, кто отправил их друга в лазарет на длительное лечение.

Тут надо отметить, что эти уроды совершили сразу две ошибки. Первая: они напали на гусара и избили, ударив первыми и в спину. Вторая: это был боец МОЕЙ роты.

Дальше произошло то, что уже успели окрестить «Беляковским побоищем». Я просто взял всех гусар, кроме старшего офицерского состава, и мы пошли бить пехтуру. В открытую, посреди дня. Те как раз сидели у себя в казарме, так что там мы их и начали бить. Причём с применением магии. Отданный мною приказ был ясен как день — никого без как минимум двух сломанных конечностей не оставлять.

Разумеется, тут же прибыло высокое командование во главе с наследником. Но их встретил я, стоящий прямо у казармы пехтуры и давящий на округу с помощью своей магической ауры. Придавил так, что только Виктор и смог подойти ко мне и попытаться решить конфликт миром. У него бы это наверняка даже получилось бы. Но уж очень много у нашего полка было претензий к пехоте. Очень много. Так что только мы начали обсуждать возможное наказание пехотного полка как в казармах стало на порядок тише, а потом оттуда выбежал один из младших лейтенантов и доложил, что мой приказ выполнен.

Пехотный полк был снят с учений, ибо в полном составе оказался в лазарете. Десантура и морпехи на следующий день нам аплодировали и отдавали честь. Но, как говориться, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. С нас сняли полученное очко за победу в первом этапе и ещё всучили одно штрафное. Короче, если победим во втором этапе, то только сравняемся в счёте с остальными полками. Да ещё и генерал-майора отчитали публично.

Но когда тот потом вызвал меня к себе в кабинет, то вместо ругани и обвинений я услышал следующее:

— Ты у меня, Беляков, на гражданку майором пойдёшь! И с именной гусарской шашкой! Знаю я про то, что у тебя есть какой-то чудо-меч. Но шашки гусарской нет? Теперь будет! Из своего кармана заплачу лучшему оружейному мастеру!

Поэтому я и был столь смел в утверждениях о капитанском звании. С майором командир, конечно, погорячился, но уж с капитанскими погонами он мне подсобит. А так мы вроде и сделали себе только хуже в плане победы на учениях, а с другой даже наше собственное командование готово было нас на руках носить. Гусары, что тут ещё скажешь.

— А мне даже ефрейторских лычек не видать, — с печалью вздохнул Паша. — Отец мне хорошенько всыпал за то, что я участвовал в инциденте с пехотой. Марину и Мишу он не стал трогать, сказал, что им родители потом сами всыпят.

— На твоём месте я бы вообще не парился, — улыбнулся я. — Уверен, что сразу после устроенной тебе трёпки он побежал хвастаться тобою перед твоим дедом.

— Не понял…

— Миша, объясни своему брату ситуацию.

— На военную практику нас отправляют с определёнными целями, — поправив очки, начал объяснять тот. — Мы должны получить соответствующий опыт, узнать армию изнутри, научиться дисциплине и пройти курс молодого бойца. Но есть и другие задачи, выполнение которых не обязательно, но крайне желательно. Я говорю про создание определённой репутации и авторитета в армии. Также, учитывая, что мы попали именно в гусарский полк, признание нас гусарами этим самым полком тоже очень важно. Поучаствовав в недавнем избиении в качестве мести за своего товарища, мы окончательно завоевали уважение и почёт среди своих сослуживцев, стали своими. Мы теперь полноценные гусары. Также у нас появится соответствующая репутация в целом по армии. Хочу напомнить, что десантники и морские пехотинцы знают о произошедшем во всех деталях. Да о том, что случилось, скоро вся Империя узнает, можно не сомневаться. Так что если уж так сложатся обстоятельства и нам придётся в будущем вести за собой собственную роту, полк и т. п., то бойцы под нашим командованием слова против не скажут, что им в командиры всучили сопляка из царствующего рода. Нет, нас будут воспринимать совершенно иначе и исключительно в положительном ключе.