Утром 1 ноября Краснов, по словам Керенского, «стал убеждать меня отправиться в Петроград для переговоров с Лениным. Он убеждал меня, что я буду в полной безопасности под защитой казаков и что другого выхода нет». Но сторонники Керенского, присутствовавшие на переговорах казаков с Дыбенко, сообщили, что он уже договорился о выдаче Керенского.[25] Тогда Керенский бежал, переодевшись матросом. Как оказалось – в политическое небытие.

Но бои в Москве, на Дону и в других местах России продолжались.

Многое зависело от Москвы. Днем 25 октября с московскими большевиками связался находившийся в Петрограде на II съезде Советов председатель Московского Совета рабочих депутатов В. Ногин и обрисовал ситуацию: в столице восстание, нужно поддержать. Собралось бюро фракций Московского Совета рабочих депутатов, в котором приняли участие городской голова эсер В. Руднев, командующий Московским военным округом эсер полковник К. Рябцев, представители большевиков П. Смидович и Г. Игнатов. Участники совещания договорились создать в Москве «временный демократически-революционный орган» для «охраны порядка и защиты завоеваний революции».[26] Это решение, «согласительная резолюция», должно было быть принято объединенным пленарным заседанием Московских Советов рабочих и солдатских депутатов (до 17 ноября они не были объединены в один Совет), собравшимся в Политехническом музее. Москва должна была стать примером создания «однородной демократической власти» – компромиссного государственно-политического устройства, которое должно было существовать до Учредительного собрания и тем предотвратить гражданскую войну.

На сессии Моссоветов большевики внезапно предложили уже другую резолюцию, в соответствии с ней избирался революционный комитет (потом его стали называть военно-революционным, ВРК), который хотя и виделся как коалиционный, ставил перед собой новую задачу: «оказывать всемерную поддержку революционному комитету Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов».[27] То есть речь шла о взятии власти Советами. Большевистская резолюция прошла 394 голосами против 106 при 23 воздержавшихся. Эсеры в знак протеста против срыва большевиками согласованного проекта не принимали участия в голосовании. Правомерность такого голосования вызывала сомнения – ведь суммировались голоса двух разных организаций, собравшихся для принятия «согласительной» резолюции. Исполком солдатского Совета оставался под контролем социалистов. В то же время и среди московских большевиков было много сторонников коалиции с социалистами. Поэтому и модель ВРК стала компромиссной, коалиционной. В Московский ВРК были избраны четыре большевика (А. Ломов, В. Смирнов, Г. Усиевич, Н. Муралов), два меньшевика (М. Николаев и М. Тейтельбаум, которые вышли из ВРК 27 октября) и социал-демократ объединенец И. Константинов (вышел 31 октября). Правда, большевики получили возможность расширять свое большинство, кооптируя в ВРК новых членов от имени организаций (прежде всего профсоюзных). В результате ВРК кооптировал в свой состав более 30 человек. ВРК были образованы и в районах. Это было важно, потому что борьба отчасти распалась на очаговые столкновения, хотя в ней была и общая логика.

Возмущенные срывом принятия «согласительной резолюции», эсеры и меньшевики вернулись в Городскую думу. Большевики демонстративно покинули ее, и Дума 80 голосами против 14 решила бороться с попытками захвата власти. Был создан Комитет общественной безопасности во главе с В. Рудневым и К. Рябцевым. В него вошли представители Гордумы, Викжеля (Всероссийского исполкома железнодорожного профсоюза), почтово-телеграфного союза Московской уездной земской управы, исполкомов Советов солдатских и крестьянских депутатов. Таким образом, общественная поддержка у КОБ (Комитета общественной безопасности) была достаточно широкой. Не хуже, чем у ВРК. Руднев к тому же предложил созвать в Москве съезд земств в поддержку Учредительного собрания. Это могло бы стать серьезным противовесом II съезду Советов рабочих и солдатских депутатов с его решениями об установлении Советской власти.

Однако важнее было соотношение вооруженной силы. Основная часть гарнизона симпатизировала ВРК, хотя и не собиралась активно за него сражаться. Исполком солдатского Совета уже не пользовался поддержкой в войсках, недовольные им комитеты частей и подразделений собрали 27 октября гарнизонное собрание и создали новый временный исполком – «десятку», но и он занял компромиссную позицию, контактируя как с КОБ, так и с ВРК.

Вроде бы на стороне ВРК было более 20 тыс. бойцов, из которых 5–6 тыс. красногвардейцев (потом их число увеличилось до 10–12 тыс.).[28] Но красногвардейцы были идейно мотивированы, в отличие от большинства солдат, поддерживавших большевистскую программу прекращения войны, и не очень-то желали ввязываться в войну гражданскую. Большинство солдат не имели оружия. Да и Красную гвардию нужно было вооружить. Важным преимуществом ВРК было то, что гарнизон Кремля поддержал Совет. В Кремль были введены дополнительные большевистские силы во главе с Е. Ярославским, началась передача в районы оружия из кремлевского арсенала.

Против ВРК готовы были сражаться юнкера Александровского и Алексеевского училищ, к которым присоединились антибольшевистски настроенные студенты и другая молодежь, офицеры и казаки – общей численностью около 15 тыс. человек.[29]

Противники Советов занимали центральную часть города, примыкавшую к Кремлю, – городскую думу, гостиницу «Метрополь», Александровское училище на Знаменке, Арбатскую площадь и примыкавшую к ней часть Садового кольца, включая Никитские ворота и градоначальство на Тверском бульваре. Очаги «партии порядка» находились в Хамовническо-Дорогомиловском районе (5-я школа прапорщиков), Басманном районе (Алексеевское училище), Рогожском районе, вокруг Крутицких казарм.

ВРК базировался в здании Совета (прежде – резиденции губернатора) на Тверской. Противник угрожал Совету со стороны как Гордумы, так и Тверского бульвара.

26 октября между ВРК и КОБ шли переговоры, в которых участвовал и председатель рабочего Совета Ногин, вернувшийся в Москву уже как нарком внутренних дел. Рябцев сказал Ногину, «что он не относится враждебно к Военно-революционному комитету и не желает идти против воли демократии… Рябцев объяснил, что под волей демократии он подразумевает решения, вынесенные социал-демократами, большевиками и меньшевиками, социалистами-революционерами и партией трудовиков».[30] В результате переговоров большевики вывели из Кремля отряд Ярославского, который не относился к гарнизону крепости, а Рябцев согласился не ставить караулы юнкеров внутри Кремля.[31]

Но стороны готовились к столкновению. В Александровском училище под руководством начальника штаба Московского военного округа К. Дорофеева шло формирование офицерских отрядов, на окраинах вооружалась Красная гвардия.

27 октября из Замоскворечья в сторону здания Совета шел отряд «двинцев» числом 869 солдат. «Двинцами» они назывались потому, что раньше служили на Северном фронте, там за различные провинности были арестованы и сидели в заключении в Двинске. Оттуда их перевели в Бутырку и здесь освободили после провала выступления генерала Л. Корнилова. Теперь «двинцы» были готовы сражаться за Советскую власть, потому что победа «партии порядка» не сулила им ничего хорошего. «Двинцы» были пропущены юнкерами из Замоскворечья через Москворецкий мост, но не нашли ничего лучшего, чем двигаться прямо на политический центр противника – здание Гордумы. В районе Красной площади они столкнулись с патрулями юнкеров. Начавшийся бой стоил жизни 70 «двинцам» во главе с командиром Е. Сапуновым.