– Куда уж формальнее!

– Малый крейсер и три легких патрульных корабля Тара получили разрешение базироваться на планете. Это Дьини помог…

– Почему так мало кораблей? – растерянно спросил я. – И где Десантный Корпус?

– Земля сообщила, что оснований для посылки эскадры недостаточно. А наши корабли… Терри отправила их на поиски… когда узнала, что ты воспользовался гиперкатапультой.

– Дура! – зло выругался я.

Ланс дернулся как от удара. Тихо сказал, словно сам не веря тому, что говорит:

– Ты… не Сергей. Ты другой. Подделка.

Меня словно кипятком ошпарили. Я молча смотрел, как Ланс достает пистолет. Потом тихо сказал:

– Но твоим императором я остаюсь все равно, Ланс.

Он замер. Я сел на деревянные ступеньки рядом с ним. Подъезд был пуст – грязный подъезд кирпичного дворца на планете Ар-На-Тьин.

– Послушай, Ланс… Прежде чем мы пойдем к твоему промышленнику и даже прежде чем ты спрячешь оружие. Я расскажу, что со мной случилось.

Мы сидели под тусклой, пыльной лампочкой, в которой нельзя было найти ни единого достоинства, кроме того, что она электрическая. И я рассказал все, что произошло со мной. Кроме ритуала вступления в семью Алер.

– Что теперь делать, капитан? – неожиданно спросил Ланс.

– Жить. Готовиться к бою. А со своими чувствами я разберусь.

– Кто они, Отрешенные?

– Потомки фангов. Не думаю, что Нес врал.

– Тогда у нас нет шансов, Сергей.

– Они не могут активно вмешиваться в происходящее. Только в межвременье… и то лишь в психику людей, путешествующих туннельным гиперпереходом. Поэтому я и не воспользовался на Клэне кольцом.

Ланс кивнул – не то соглашаясь, не то примиряясь с неизбежным.

– Пойдем к твоему промышленнику. На этой планете власть не может принадлежать пожизненному президенту. Диктатурой здесь и не пахнет, значит, «Вечный Пастух» – просто подставная фигура. Правят деньги… наверное.

Мы поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Несколько дверей оказались полуоткрыты. В темноте угадывались какие-то ящики и пластиковые мешки.

– Промышленность и торговля здесь только развиваются, – извиняющимся тоном сказал Ланс. – Так что это гибрид дома и склада.

– А преступности не существует? – полюбопытствовал я.

– Не знаю. Но вроде бы воровство не в почете.

– Ага. Местные бандиты, оказывается, не чужды этике.

Дверь в жилые помещения была прикрыта, но тоже не заперта. Ланс толкнул ее, и мы очутились в длинном и узком коридоре. Я остановился, пораженный:

– Ланс, этот промышленник, он что, печатает книги?

– Нет, только собирает.

Стены коридора скрывались за сплошными рядами полок. Они шли до самого потолка – аккуратные, молчаливые. А на них – книги. В поблескивающих пластиковых переплетах, твердых картонных корках, обтрепанных бумажных обложках. Некоторые вообще разорванные, в прозрачных чехольчиках – раненые солдаты великой армии. Над каждой полкой – металлическая табличка с выгравированной на стандарте надписью: «Романтическая литература», «Эротическая литература», «Кулинария». Большинство книг, как ни странно, были изданы в двадцатом – двадцать первом веках. Антиквариат. Я даже находил знакомые названия.

– Подожди, – тихо попросил я Ланса. – Гляну…

Колдовство. Мистика. И книги – «Молот ведьм», «Страх», «Вампиры», «Оборотень», «Японские сказки»… Сказки-то что здесь делают? «Проделки праздного дракона»…

Рыцарские романы. Тоже ряды, знакомые и незнакомые названия… «Песнь о Роланде», «Оружие средневековой Европы», «Русские богатырские былины»…

– Пойдем, – тронул меня за руку Ланс.

– Невероятно. – Я пожал плечами. – Эти книги и на Земле редкость. А тут, на краю галактики…

– Большинство книг – репринты, – пояснил Ланс.

Я провел пальцами по корешкам. Словно на мгновение заглянул в детство.

Ланс снова коснулся моей руки, и я сбросил оцепенение. Надо действовать, а не любоваться древними книгами. Но когда я пошел за Лансом по коридору, у меня возникло странное ощущение, словно в душе, там, где зиял вырезанный лезвием Отрешенных провал, что-то появилось…

Откинув занавес, заменяющий дверь, мы вошли в комнату.

Дьини, промышленник планеты Ар-На-Тьин, был молод. Лет двадцати пяти по земным меркам. Невысокий, широкоплечий, с бегающими глазками, он походил скорее на бармена из ночного кафе, чем на преуспевающего дельца. Наливая нам с Лансом розового вина из огромной бутыли, он скороговоркой рассказывал о своем бизнесе:

– Планета у нас отсталая, император… Да это и к лучшему, быстрее расти приходится. Кто не успел, тот опоздал, у кого голова работает – тот в отпуск на Схедмон летает… Попробуйте вино. Граанское, во всем Арнатьи такого две бутылки – одна у меня в подвале, другая на столе… Наши дельцы, они же не понимают ничего, вложили все в экспорт продовольствия, ударились в животноводство – а цены сразу упали. Теперь давят друг друга, конкурируют. А шоколада земного, или сладостей лейанских, или вина граанского все хотят попробовать. Кто ими торгует? Я. У меня и скота-то всего три сотни голов, чтобы положение в обществе поддерживать, наши балбесы до сих пор богатство по головам рогатым считают, а надо бы по своим… А когда Земля синтезаторы пищи продаст, куда они денутся? Что? Конечно, знаю. Правильно Сеятели делают, такой товар надо придержать… За благополучие Земли-прародины, император!

Пока я переваривал тот факт, что синтезаторы пищи – секрет Полишинеля, Дьини продолжал разливать вино. Мы выпили за Сеятелей, за Десантный Корпус, за Вечного Пастуха Ар-На-Тьина, за процветание императорского дома Тара, за здоровье присутствующих, за прекрасных дам – нам все равно, за что пить, а им приятно.

В голове зашумело, хотя граанские вина не отличаются крепостью. Дьини рассказал о том, в какие сферы он вкладывает капитал и как трудно торговать на планете, где бумажные деньги вошли в обиход тридцать лет назад. Я предложил тосты за победу над фангами, развитие экономики и погибель Отрешенных. Возражений не было.

Ланс предложил тост за великую земную литературу. Дьини поддержал, после чего с грустью признался, что читает лишь на стандарте и родственном ему китайском, а русский и английский еще учит. Потом он принес фаянсовый сосуд с ликером из плодов чамо. Мы попробовали, и я сострил (понял лишь Ланс), что слово «чамо» недаром является фонетической анаграммой одного русского слова. Дьини согласился, что ликер слабоват, после чего на низеньком журнальном столике появился восьмидесятиградусный «Дикий дракон». Рекомендацию на этикетке – пить в горящем виде – мы отвергли, после чего я предложил выпить за клэнийцев, их обряды и стоградусный спирт. Зрение слегка расфокусировалось. Дьини изыскал в дебрях своей квартиры-склада закуску: мелко нарезанные огурцы и посыпанный черным перцем рис. Знакомство неумолимо приближалось к моменту, когда можно будет говорить о делах.

За окном начал моросить дождик. Мы выпили за праздник Солнца, и я заставил Дьини пообещать, что русский он выучит раньше, чем английский. Затем рассказал о блоке НАТО и Варшавском Договоре, вызвав взрыв смеха у Дьини и Ланса. С противостояния двух древних группировок разговор легко и естественно перешел на Землю и Фанг.

Через пять минут Дьини поклялся, что завтра в девять утра мы будем на приеме у президента. Через десять – что ничего реального великий пастух сделать не сможет. Через пятнадцать – что все торговцы и промышленники Ар-На-Тьина, включая скотоводов и мясников, помочь в подготовке планеты к войне тоже не смогут.

Через полчаса я убедился, что Дьини не рискнет объяснить, кто же обладает реальной властью на Ар-На-Тьине.

Откинувшись на мягкие диванные подушки, я уныло изучал полку с книгами об аристократии, занимавшую почетное место над журнальным столиком. Названия плыли перед глазами. «Графиня де…», «Когда король…», «Граф Мон…».

Похоже, придется действовать в обход властей. Раздавать народу оружие. Подкупать полицию. Проводить беседы с офицерами – армия должна быть готова к войне.