Эллен Спек отворила парадную дверь и широко улыбнулась, приглашая войти. На ней до сих пор был все тот же белый комбинезон, и я преисполнился разочарования. Надеялся, что она облачится во что-нибудь попросторнее, болтающееся на фигуре на манер ожерелья. Мы прошли в гостиную, обставленную в ярко выраженном восточном стиле, с бамбуковой мебелью и гигантскими вазами цвета бычьей крови.

— Я приготовила целое море мартини, — объявила она, — с капелькой перно.

Я смотрел, как она наливает два бокала невиданной величины, куда были брошены кубики льда, и пришел к прозорливому подозрению, что в ее жизни есть потаенные глубины. Один она подала мне и опустилась в кресло.

— Полагаю, в таких ситуациях, когда речь идет об убийстве, почти все лгут, лейтенант.

— Включая вас? Она кивнула.

— Включая меня. Как по-вашему, я привлекательно выгляжу, лейтенант?

— Да, — честно ответил я.

В ее глазах вспыхнуло изумление.

— Думаю, что должна принять это за комплимент. Когда бы я ни взглянула на себя в зеркало, вижу лишь эти чудовищные очки. Как минимум четырежды пробовала перейти на контактные линзы, но у меня от них только слезы текут. Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой, и меня растил отец. Он был ученым и ко всем вопросам подходил в высшей степени рационально. «Кем бы ты ни был, в первую очередь будь реалистом», — таково было его кредо, и я, наверно, лет с четырнадцати тоже стала считать его своим собственным. И вот пару лет назад, в двадцать пятую годовщину со дня рождения, решила провести нечто вроде инвентаризации. Я — химик-экспериментатор, люблю свое дело, говорила я себе. Замужество, мысль о создании семьи абсолютно не занимают меня. С другой стороны, ясно, что у меня есть определенные физические потребности, которые необходимо удовлетворять. Не так уж я привлекательна для мужчин, чтобы чересчур привередничать. Буду искать родственную душу.

— Вы пытаетесь дать мне понять, что спали с Эверардом?

— Благодарю вас, лейтенант, — медленно улыбнулась она. — Вы весьма облегчили мне дело. Джастин был очень серьезно мыслящим человеком, сосредоточенным исключительно на карьере. Вариант для меня идеальный, оставалось надеяться, что он думает обо мне точно так же. В последний раз мы были вместе в его квартире недели две назад. Я провела там всю ночь. Он был сильно взволнован новым поворотом в своей исследовательской работе. «Открытие Эверарда» — так он его называл и определенно считал, будто стоит на грани прорыва.

— Что за открытие? — спросил я. Она пожала плечами.

— Не знаю. Даже то, что мы спали вместе, нисколько не отражалось на основополагающем факте, что мы представляем собой ревностных конкурентов в науке. Джастин скорей отдал бы на отсечение правую руку, чем открылся мне, и я на его месте поступила бы точно так же. Я, разумеется, пробовала что-нибудь из него выкачать, но он только корчил самодовольную мину и держал язык за зубами. Обронил одну вещь, но она прозвучала как плохая шутка. Будто бы его открытие в случае успеха произведет революцию в производстве «микки финна». Я не увидела тут ни малейшего смысла.

— А дальше? — поднажал я.

— Вчера вечером… — Ее лицо залилось нежно-розовой краской. — Тим Вейл слышал в лаборатории Джастина не мои шаги, но я заходила туда вчера вечером.

— Искали записи? Она кивнула.

— Я, естественно, рационально оценила ситуацию в целом. Я, пожалуй, была ему ближе любого другого в «Калкон» и в определенной степени была посвящена в его исследования. Так что часа через два после окончания рабочего дня пробралась в лабораторию и обнаружила пустой письменный стол. Никаких записей.

— Может быть, он забрал их с собой, уходя прошлым вечером?

— На мой взгляд, это возможно, лейтенант, но весьма маловероятно. Зачем ему рисковать, зная, что бумаги в «Калкон» в полнейшей сохранности под присмотром ночных охранников?

— Может быть, их в какой-то момент в тот день взял Браунинг?

— И об этом я думала, — угрюмо призналась она, — и звонила ему домой. Он сказал, что осматривал лабораторию Джастина во второй половине дня, сразу после встречи с вами, и ничего не нашел. Стало быть, либо он лжет, либо этот болтун Чарльз Демарест подоспел туда первым.

— Вы имеете в виду вчерашний вечер?

— Ну конечно.

Мартини был просто великолепен. Возможно, весь фокус в капельке перно. Я поставил опустошенный бокал, и Эллен моментально наполнила его снова. И свой тоже, отметил я, задавая следующий вопрос:

— По-вашему, Демарест обладает даром ясновидения или чем-нибудь в этом роде?

— Что вы хотите сказать?

— Если он прошлым вечером забрал записи Эверарда, значит, должен был знать, что они Эверарду никогда больше не понадобятся.

Она на секунду уставилась на меня широко вытаращенными глазами.

— Боже мой, в самом деле! Он должен был знать, что Джастина убьют!

— Если это он взял бумаги, — оговорился я. — У нас остается еще несколько логичных альтернатив. Скажем, Эверард по какой-то причине унес их с собой вчера вечером, или Браунинг лжет, будто ничего не нашел в лаборатории нынче днем.

— Или я лгу, тогда как на самом деле успела забрать их первой?

— Правильно, — подтвердил я.

— Меня еще кое-что беспокоит, — продолжала она. — Джастин с миссис О'Хара тайно скрылись в мотеле, чтобы провести ночь в любовных забавах. Тут нет смысла. Джастин не стал бы так рисковать. Наши с ним отношения были совсем другими. Мы оба — высококвалифицированные специалисты одной профессии, и при любом скандале я пострадала бы наравне с ним. Поэтому мы и держали все в страшной тайне. Но чтобы Джастин вдруг на одну ночь поехал в мотель с личной секретаршей директора? — Она решительно затрясла головой. — Не поверю, лейтенант!

Я отхлебнул мартини.

— Возможно, к таким ситуациям логика просто неприменима. Миссис О'Хара была весьма привлекательной женщиной и, как мне говорили, нимфоманкой. Все шансы за то, что она его соблазнила.

— Вы не знали Джастина, — совершенно непоколебимым тоном заявила она. — А я знала. Это просто не тот человек, который сделал бы что-нибудь по сиюминутному побуждению. В нашу первую ночь он целый час излагал свою точку зрения на эту связь! Дело должно оставаться чисто физическим, без каких-либо обязательств с обеих сторон, причем обе заинтересованные стороны должны заниматься им с крайней осторожностью и хранить все в полной тайне. Он говорил так, словно цитировал наизусть юридические бумаги, оформляющие сверхъестественно предусмотрительную страховку от несчастных случаев!

— Есть и другая теория, — медленно проговорил я.

— Да? — Она нетерпеливо подалась в мою сторону с засверкавшими от любопытства глазами. — Продолжайте, лейтенант.

– «Открытие Эверарда» представляет собой какой-нибудь нервный газ, — пояснил я. — Одна капля, попавшая в городской водопровод, способна парализовать все население, начиная миллионов с пятнадцати и выше. Миссис О'Хара на самом деле — русская шпионка. Она силой заставила его принести записи и под дулом пистолета препроводила в мотель, где намеревалась прикончить его, забрать формулы и бежать к поджидающей ее подводной лодке. Но вы тоже знали про формулы и последовали за ними. Раздобыли где-нибудь по дороге пару ножей, потом прошмыгнули в номер мотеля и зарезали обоих насмерть. Потом где-то припрятали записи и вернулись сюда, в собственную квартиру, нахально решив, будто вышли сухой из воды.

— Вы разочаровали меня, лейтенант, — бесцветным тоном заявила она. — Я, естественно, подозревала, что вы сукин сын, но не догадывалась, что настолько дешевый.

— Копу трудно сберечь даже дешевое чувство юмора, — заметил я. — Предположим, «открытие Эверарда» имеет огромную потенциальную ценность в коммерческом отношении. Оно стало бы собственностью «Калкон», правильно?

— Теоретически, — сказала она.

— Объясните, пожалуйста.

— Приступая к научным исследованиям в «Калкон» или любой другой крупной организации подобного рода, вы подписываете толстенный юридический документ, где указано, что любое ваше открытие автоматически становится собственностью компании. Но, конечно, всегда есть обходные пути. Можно выйти в отставку, выждать разумный период времени, скажем, год, а потом неожиданно заявить о своем открытии. Или, если у вас есть талант организатора, открыть где-нибудь на Багамах или в другом подходящем месте собственную компанию через подставных лиц, замещающих подлинного владельца.