Майор явно боролся с противоречивыми чувствами. Он колебался.

– Если вы не поняли, я вам объясню ситуацию. Врать не имеет никакого смысла. Вы ведь все равно будете скомпрометированы. А кто-то еще и сообщит о ваших отношениях со мной. Решайте быстрее, майор, у вас мало времени.

– Ты не будешь стрелять? – все еще колебался майор.

– Не буду. Это же глупо и нелогично. Зачем мне вас убивать, если вы сообщаете мне фамилию? Только из чувства личной мести! Но я уже забыл, как меня били в вашем кабинете. Хотя ребра болят до сих пор. Наконец самое главное. Те, кто задумал и осуществил убийство несчастной женщины в отеле, решили, что пора избавляться от свидетелей. Сегодня утром убит Леонид, голос которого вы слышали на пленке. Если хотите, я назову вам адрес, где произошло убийство, и вы позвоните в милицию того округа, чтобы убедиться в правдивости моих слов. Вы очень сильно влезли в это дело, Лысаков, и единственный ваш шанс – сказать мне правду.

– Его убили? – не поверил Лысаков.

– Я назову адрес, а вы можете позвонить. Я не играю краплеными картами. Его убили сегодня утром. Застрелили так же, как и Ирину. Два выстрела в тело. Контрольный в голову.

Майор молчал. Он стоял, соображая, как поступить в этой ситуации. Дронго не торопил его, понимая состояние своего пленника.

– Хорошо, – решился наконец Лысаков, – я скажу... я вам скажу... Но он не должен знать, что от меня...

– Обещаю. Говорите имя.

– Кривец. Подполковник Кривец. Он работает на Петровке, начальник отдела. Раньше я работал в его отделе. Он вызвал меня и сказал, что в номере отеля будет камера. Пустая камера. Ее нужно снять и разбить. Что я и сделал. Вот и все.

– Сейчас проверим, – Дронго снова достал телефон, набрал номер. – Андрюша, – ласковым голосом сказал он, – проверь, работал ли раньше Лысаков под руководством некоего подполковника Кривца на Петровке. Да, фамилия Кривец. Быстро проверь и позвони. Пока.

– Вы дали слово, – напомнил Лысаков.

– Я его сдержу. Если выяснится, что вы действительно работали с ним, я уйду. Но если окажется, что вы подставили другого человека, то вместо меня вернется другой. Который станет стрелять не раздумывая. Неужели вы еще не поняли, майор, в какую игру влезли, решившись унести камеру с места преступления? Я знаю, среди ваших коллег приняты незначительные нарушения во время обысков, оформления протоколов допросов или выемки документов. Но это совсем другое дело. Вы очень капитально прокололись с этой камерой. Теперь в ваших интересах, чтобы мы добрались до убийц быстрее, чем они доберутся до вас. Вчера я пытался именно это вам объяснить. Но вы не захотели меня даже выслушать.

– Кривец, – упрямо повторил Лысаков, – он сказал, чтобы я убрал камеру.

– Это тот, кто покрывал вас, когда возникло дисциплинарное дело? – спросил Дронго.

– Откуда вы знаете? – разозлился Лысаков.

В этот момент зазвонил мобильный телефон. Дронго включил аппарат.

– Слушаю.

– Есть такой, – сообщил Ильин, – действительно раньше работал начальником Лысакова. Думаешь, он говорит правду?

– Не знаю, – Дронго отключил аппарат, спрятав его в карман. Выключил магнитофон, убирая и его в карман.

– Ладно, Лысаков, – сказал он на прощание, – постарайтесь несколько минут не дергаться. Пока я выйду за дверь. И самое главное – сами никому не рассказывайте о нашем разговоре. Иначе вам действительно будет сложно отбиваться от столь многочисленных недругов, которые вас окружат. У нас никакого разговора не было. Но, если вы попробуете что-либо предпринять против меня, тогда эта беседа пойдет в ваше управление. Я думаю, вы поняли, что я все записывал на пленку.

– Негодяй, – прохрипел Лысаков.

– Нет. Только для предосторожности. Зная ваш характер, я могу ждать любой пакости. Это моя гарантия на будущее. Когда в следующий раз вы попытаетесь порвать мои документы или отправить меня в ваш карцер только потому, что вам так захотелось, я напомню вам о пленке. Она будет храниться в надежном месте. И если даже вы солгали, то и тогда я вам не завидую, майор Лысаков.

– Чтоб тебя... – выдохнул майор.

– А это я слышал много раз. Всего хорошего, майор. Желаю вам получить еще одну звездочку. Думаю, что вы ее вполне заслужили.

Дронго повернулся и вышел из гаража. Лысаков наклонился, схватил из-под машины пистолет и выбежал следом. Во дворе уже никого не было. Лысаков, сжимая в руках пистолет, обошел весь двор – пусто. В бессильной ярости он кусал губы в кровь. Неизвестный исчез, словно растаял. А вместе с ним исчезла и запись их разговора.

Уже в кабинете Андрея он почувствовал, как ему хочется спать. Ильин принес раскладушку, но Дронго отказался, бросив матрас на пол.

– При моем весе лучше спать на полу. Не будет по крайней мере болеть спина, – объяснил он пораженному Андрею.

– Внизу мы удвоили охрану, – сообщил Ильин, – все семьи наших сотрудников отправлены в туристическую поездку в Германию, чтобы никого не могли шантажировать в оставшиеся несколько дней. Мы всех предупреждаем о персональной ответственности. Федосеев ночует у себя на квартире, но обещал завтра тоже остаться здесь.

– Хорошо, – кивнул Дронго, – включи телевизор, я послушаю последние известия. В час ночи по ОРТ пойдут свежие новости.

– Все каналы твердят об аукционе, – сообщил Ильин, – словно с цепи сорвались. Считается, что это будет самый крупный аукцион в истории нашей страны.

– С чем я вас и поздравляю, – Дронго начал раздеваться.

– Я пойду, – тактично сказал Андрей.

– Подожди. Мне нужно еще с тобой поговорить, – Дронго снял пиджак и галстук. – Что насчет института?

– Пока ничего, – вздохнул Андрей, – мы проверяем все институты, где есть такой факультет. Но нигде Ирина Максименко не числилась. Может, она соврала.

– В разговоре Арсен сказал, что она гордая девушка, студентка. Скорее всего она на самом деле была студенткой. Поиски надо продолжать.

– Двое наших ребят ищут, – сообщил Ильин, – и завтра будут искать.

– Завтра последний рабочий день перед выходными, – напомнил Дронго, – пусть постараются охватить как можно большее число учебных заведений. Нужно проверять всех – вечерников, заочников.

– Я им так и поручил.

– Хорошо. Что с этим Арсеном? Выяснили, кто таков?

– Нет, – виновато буркнул Андрей. – Столько работы, что не до Арсена. Но его тоже ищем.

– Плохо ищем, – нахмурился Дронго, – впрочем, кажется, сам виноват. С самого начала просил дать мне только двух помощников. Правда, один из них ушиб ногу, а второго разрывают на части всякие дела, но я не должен был перекладывать свою ответственность на других. Ладно, завтра с утра сам поеду на поиски этого Арсена. У меня есть некоторые связи, постараюсь их задействовать.

– Вы лучше отдохните, – посоветовал Андрей, – столько времени на ногах.

– Действительно – лучше, – согласился Дронго, и в этот момент зазвонил телефон. Андрей удивленно взглянул на Дронго и поднял трубку.

– Добрый вечер, Александр Михайлович, – поздоровался он, и Дронго понял, что звонят из Парижа. Он взял трубку.

– Добрый вечер, – услышал он знакомый голос бизнесмена. – Как у вас дела?

– Работаем. – Он помнил, что их могут подслушать, и не собирался ничего говорить по телефону.

– Мне сегодня звонили в приемную из прокуратуры, – сообщил Александр Михайлович. – Они настаивают, чтобы я прилетел в Москву для дачи свидетельских показаний. Как вы считаете, мне нужно лететь?

– Думаю, что да, – ответил Дронго, – ведь вы понимаете, что их интересуют подробности дела. Если вы упрямо будете отказываться от своего возвращения, это вызовет лишние подозрения. Кроме того, мне кажется, что ваше присутствие в Москве гораздо полезнее, чем в Париже.

– Я тоже об этом думал. Я решил прилететь в воскресенье. У меня останется еще один день на решение нашей проблемы. В понедельник истекает срок подачи заявок, – напомнил бизнесмен, – а мы пока ничего не подтвердили. Нужно либо подтвердить свое участие в аукционе, либо подтвердить отказ.