— Ну, что наш «феррари»? Ее глаза заметно погрустнели.

— Очень жаль! Машина превосходная. На ней вы могли бы выиграть гонки.

Официант поставил перед ней стакан с коктейлем. Чезарио поднял свой.

— Ваше здоровье!

Они отпили по глотку.

— Что ж, впереди еще будут гонки, — сказал Чезарио.

— Будем надеяться… — ее голос прозвучал как-то тускло.

Она огляделась. Поблизости никого не было.

— Я соединила таймер со спидометром, — понизив голос, сообщила она. Ровно через сто пятнадцать миль после старта генератор выйдет из строя. До следующего пункта будет почти триста миль, так что нас найдут не раньше, чем через пять часов. В полумиле от дороги есть заброшенный дом. Там мы подождем дона Эмилио. — Она подняла свой стакан. Чезарио тоже сделал глоток.

— Это все?

— Все.

Какое-то время они молчали. Чезарио задумчиво рассматривал ее: в вечернем платье она мало походила на девчонку, которую он встретил сегодня в гараже. Ее можно было принять за студентку американского колледжа, и уж никто бы не подумал, что эта женщина сотрудничает с мафией. Он мысленно усмехнулся. Дон Эмилио был полон неожиданностей.

От его взгляда ей стало неловко. Он сильно отличался от знакомых ей мужчин. Это все были люди грубые и прямые в обращении, с манерами, не оставлявшими сомнений относительно того, к какому классу они принадлежали.

— Что вы так смотрите на меня? — не выдержала она. — Девушек до сих пор не видели? — еще не договорив, она почувствовала, что сказала глупость.

Он медленно усмехнулся.

— Извините, — он помолчал немного. — Просто я думал: отчего такая девушка, как вы…

— Мне платят хорошие деньги, — холодно ответила она. — Я говорила вам, что хочу приобрести «феррари». А это — реальный способ заработать.

Она пригубила напиток.

— А что же вы? Ведь, насколько я понимаю, у вас нет таких проблем?

Он рассмеялся.

— Эти гонки так редки, а жизнь в перерывах между ними так несносно скучна! Приходится думать, чем ее заполнить.

Он подал знак официанту, и, пока тот ставил перед ними стаканы, они молчали.

— Вы знаете, — продолжал Чезарио, когда официант ушел, — мне тоже очень жаль, что обстоятельства сложились именно так… Как раз эти гонки хотелось бы выиграть.

Не глядя на него, Лук тихонько потягивала из стакана. Вдруг она подняла глаза.

— Вы, должно быть, не поверите… Но я знаю, что с вами происходит, — заговорила она, и лицо ее просветлело. — Скорость, опасность, волнение!.. С чем это можно сравнить? Чувствуешь: живешь полной жизнью, растворяешься в мире — и весь мир ощущаешь в себе…

— Именно! Именно так! — подхватил Чезарио. Совсем мальчишеское выражение появилось на его лице, голос взволнованно подрагивал. — Никогда не думал, что кто-то другой может переживать то же самое… Как будто имеешь в жизни все, что хочешь: всю власть, все богатства, всех женщин!

Лук опустила глаза.

— И я не знала никого, кто бы мог это чувствовать. Потянувшись через стол, он взял ее руки в свои.

В них была власть и сила. Лук заглянула в его глаза: они светились, в них была завораживающая мощь. Это был взгляд тигра в ночи.

— У меня такое чувство, что я никогда прежде не знал женщины, — проговорил он мягко.

Ей вдруг стало страшно.

Нет, она боялась не его. Зная, что может сделать с ней такой мужчина, она испугалась себя.

Лук решительно отняла свои руки и холодно обронила:

— Давайте говорить о деле.

В его голосе все еще была нежность:

— Но почему, Лук? Мы здесь одни. Почему мы должны думать лишь о деле?

Она пыталась не смотреть ему в глаза — они притягивали как магнит. Она тонула в их глубине. Она со страхом ощущала знакомую слабость, проникающую в тело.

Ну почему так всегда бывает? Вот и теперь, когда она не хочет думать ни о чем, кроме денег! От обиды у нее запершило в горле, в голосе появилась хрипотца.

— Потому что с вами я — в проигрыше. Я видела таких, как вы. Всегда одно и то же… Вдруг почудится — звезды с неба можешь хватать, а в итоге — вот! — она поймала пальцами воздух.

— Неужели так должно быть всегда? Она твердо встретила его взгляд.

— Всегда!

— И вы намерены идти по жизни, не отдаваясь ей только потому, что боитесь проиграть?

Она вспыхнула.

Он задел за самое больное.

— Вам-то что от меня нужно? — вспылила она. — Вы здесь с женщиной, которая за десять минут даст вам больше в сексе, чем я за десять дней!

Она вскочила, опасаясь, как бы он не заметил слез ярости, уже закипавших в глазах.

— Так что ограничим наши отношения делом, — сказала она. — Увидимся завтра на старте!

Она резко развернулась и пошла прочь, по дороге чуть не натолкнувшись на Илину. Та проводила ее взглядом и, подойдя к столу, уселась напротив Чезарио.

— Кто это? — спросила удивленно.

Чезарио смотрел вслед уходящей Лук и, когда та скрылась за дверью, обернулся к Илине, занявшей освободившееся место.

— Мой механик.

— О-о? — Илина вскинула брови. Жестом подозвала официанта. — Чинзано со льдом. — Твой механик? — с сомнением в голосе переспросила она, когда официант удалился.

— Совершенно верно! — хмуро подтвердил он. Илина улыбнулась.

— Чезарио, извини, но что я могу поделать? Я слышала ее последние слова, — едва заметная ирония проникла в ее голос. — И знаешь ли, она права…

Чезарио исподлобья глядел на нее. Официант бесшумно поставил перед Илиной коктейль и исчез.

— Я сделаю вот что. В Пуэрто-Рико, как мы договаривались, не поеду, а стану ждать тебя здесь, в Мехико. — Она пригубила вино и продолжила: — Я не американка и плохо разбираюсь в подобных вещах. Но мне кажется, я должна дать вам возможность самим выяснить, кто из вас прав.

Насмешливо прищурясь, она подняла стакан, как бы предлагая тост.

Лук вышла из бара. Яркий солнечный свет больно ударил в глаза. Она поспешно надела темные очки и стремительно зашагала прочь, злясь на себя и проклиная все на свете. Но заметив, что на нее с любопытством поглядывают, умерила шаг. Это был Мехико-Сити, где не принято быстро ходить…

Но почему с ней всегда так бывает? Даже когда она была девчонкой! Ее подружки приглашали приятелей к себе домой, готовили с ними домашние задания — и ничего, а она… Она пыталась делать то же самое, но до конца вечера непременно что-нибудь случалось.

Потом мальчик уходил, и она сидела, ненавидя себя и проклиная весь мир. Обычно они больше не встречались, но всегда появлялся другой, и с ним повторялось то же самое. Каждый раз она была исполнена благих намерений, вроде тех, что описывались в школьных учебниках. Они разбредались по разным углам или устраивались на разных концах стола и принимались за уроки. Каждый вечер начинался именно так.

Но проходило немного времени, и она начинала чувствовать, как ее охватывает лихорадочное возбуждение. Ноги слабели, речь начинала путаться. Невидящими глазами она смотрела в учебник, тщетно пытаясь сосредоточиться на задании. От напряжения лицо и руки покрывались потом, и его запах примешивался к аромату духов.

И тогда это начиналось. С первых поцелуев. Ей хотелось только поцеловаться — и все. Ничего больше. Но внутренняя дрожь становилась сильней, переходила в бешеное желание сорвать с себя одежду, желание ощущать и причинять боль. С вожделением почувствовать внутри восставшую мужскую плоть, овладеть ее взрывной энергией…

Лук на мгновение остановилась — у нее закружилась голова. Солнце палило немилосердно, на улице было настоящее пекло. Лучше посидеть где-нибудь в прохладе. В тени ей станет легче.

Она машинально направилась в сторону гаража. И чудесно! Она зайдет и еще раз проверит машину. В гоночном автомобиле было что-то холодное и мужественное, и это всегда хорошо на нее влияло.

После солнцепека из гаража пахнуло прохладой. Людей почти не было — приближалось время обеда. Она поднялась на стоянку.