На сей раз Пуся уже не бежал, а шествовал — чинно, важно, преисполненный собственного достоинства. Слава обрушилась на него слишком рано и слегка затуманила его юную голову, а это, как известно, добра не сулит. Ни собакам, ни людям.

К счастью, зазнался он не настолько, чтобы утратить своё незаурядное сыскное чутьё. Но мы это поняли позже, а сперва очень удивились, оказавшись перед воротами, над которыми радугой изогнулась ажурная чугунная надпись: «Городок юных пенсионеров».

Есть от чего прийти в недоумение, подумаете вы. Пенсионеры — и вдруг юные. Но нас не то удивило. Все мы давно уже привыкли, что люди в Энэмске не стареют и на пенсию выходят лишь потому, что так принято. К тому же ничто не мешает им по-прежнему заниматься своим делом, а если захочется, попробовать силы в ином. Так что не поняли мы другого: почему Пуся привёл нас именно сюда? А не в зоопарк? Или в цирк? Или куда-нибудь ещё? Я уже говорил, выяснилось это позже. А сначала мы просто вошли в городок и последовали за Пусей, полагаясь на его вкус и нюх.

Жалеть нам об этом не пришлось. Вкус у нашей ищейки отличный (недаром она из Энэмска!), а нюх — и того лучше. Особенно на съестное. По её милости мы перебывали чуть не во всех встречных пирожковых и пельменных и самолично убедились, что юные пенсионеры работают с огоньком. Пирожки дымились, а пельмени оказались такими горячими и перчеными, что на нежном Пусином язычке вскочил здоровенный волдырь. К счастью, Пуся хоть и щенок, но заживает на нём всё, как на собаке. И волдырь тут же исчез.

Кроме пирожковых и пельменных, мы ещё побывали в собачьей парикмахерской. Здесь Пусю подстригли, вымыли душистым шампунем, расчесали до атласного блеска его и без того шелковистую шёрстку и сделали таким красавцем, что хоть картину с него пиши! И картину, действительно, написали. Не успели мы выйти из парикмахерской, как нам повстречался художник, тоже из юных пенсионеров. Увидав Пусю, он моментально раскрыл свой этюдник и увековечил знаменитую ищейку заодно с его симпатичной хозяйкой, да ещё в двух экземплярах: один подарил нам, другой оставил себе, чтобы обнародовать на ближайшей выставке.

Пусе это на пользу не пошло. В поведении у него появилось что-то барское, равнодушное, лениво-небрежное. И я вдруг подумал, что он стал до смешного похож на одного моего знакомого мальчика — того самого, что недавно снимался в кино. До съёмки это был мальчик как мальчик — вежливый, скромный, прилежный. Теперь его не затащишь в школу и не оттащишь от зеркала. Таковы пагубные последствия ранней известности, и Пусе, похоже, было бы не миновать той же участи, если бы не встреча с котёнком…

Надо вам знать, в Городке юных пенсионеров есть специальные прогулочные аллеи. Отличаются они от всех прочих только тем, что скамейки там расположены на расстоянии десяти метров друг от друга и все пронумерованы. Так вот, только мы очутились в самом начале такой аллеи, как на другом её конце появился пушистый, притом совершенно белый котёнок. Зрелище получилось забавное: на одном конце угольно-чёрный щенок, на другом — белоснежная киска. Но любовались мы им недолго. Этому помешала вековая кошачье-собачья вражда.

Завидев друг друга, противники настороженно замерли, шерсть на них встала дыбом, и спустя мгновение они уже мчались друг другу навстречу, издавая боевые кличи и не обращая внимания на вопли своих перепуганных хозяек.

Забыл сказать, что у котёнка тоже была хозяйка — миловидная юная пенсионерка в узеньких джинсах и розовой кофточке. Не в силах двинуться с места, она зажмурилась от ужаса и потому не видела, что, пробежав с четверть пути, котёнок внезапно струхнул и повернул обратно. Пуся между тем продолжал мчаться вперёд и настиг котёнка в тот миг, когда он очутился в конце аллеи, у ног своей владелицы. Но вместо того чтобы налететь на него, щенок вдруг остановился и стал рассматривать своего не?друга со скрытым, а там и с явным сочувствием. Котёнок выглядел таким слабым, таким беззащитным, а слабость, как и доброта, великая сила! И Пуся прекратил военные действия.

Впоследствии Главный терятель не раз говорил, что Пуся поступил по-джентэнэмски. Вероятно, он хотел сказать «по-джентльменски», но я охотно прощаю ему эту оговорку, потому что в Энэмске все — джентльмены. Не только собаки, но и люди.

Примечательно, что после истории с котёнком Пуся перестал важничать. Поддавшись благородному порыву, он уже не мог вернуться на путь зазнайства и тщеславия и заметно поумнел. Настолько, что рискнул предложить нам задачу.

Ему таки пришлось поработать, чтобы его наконец поняли. Не однажды перебегал он от скамейки к скамейке и всякий раз многозначительно останавливался у той, где маленькие кошачьи следы поворачивали обратно. Скамейка эта числилась под номером 10 и была, стало быть, четвёртой с конца. Потому что всего скамеек в аллее было тринадцать, а мы, если помните, находились в самом её начале. И так как расстояние между скамейками — десять метров, нетрудно определить, что длина аллеи…

Впрочем, тут у нас возникли разногласия. Главный терятель полагал, что длина аллеи — 130 метров, мы же с девочкой стояли на том, что всего 120. Почему? Да потому что между тринадцатью скамейками всего двенадцать пролётов. В конце концов Главный терятель с этим согласился. Куда труднее оказалось втолковать ему, чего хочет Пуся. А хотел он, в общем, немногого: чтобы все узнали, во сколько раз быстрее котёнка он бежал во время их встречи.

В общем, задачка пустяковая. Особенно для человека, возглавляющего Стол находок утерянных чисел. Но Пуся на меня и не рассчитывал. Его задача предназначалась девочке, и она мигом определила, что, повернув у четвёртой с конца скамейки, котёнок преодолел три пролёта, стало быть, сперва проделал ¹/₄ пути (12: 3 = 4), а потом снова ¹/₄ пути, но уже в обратном направлении. Всего, стало быть, половину. За это время Пуся, который достиг конца аллеи в одно время с котёнком, преодолел дорогу целиком, значит, бежал в два раза быстрее.

Пуся после этого опять возгордился, но уже не за себя, а за свою повелительницу, которая, между прочим, тоже надумала угостить нас задачкой.

— Вот, слушайте, — сказала она, смешливо поглядывая то на меня, то на Главного терятеля. — Трое охотников гонятся за шестью зайцами. Как вы думаете, сколько зайцев достанется каждому?

Главный терятель глубокомысленно помолчал и со вздохом заявил, что задача не так проста, как кажется. Чтобы решить её, надо учесть, как хорошо стреляет каждый охотник и как быстро бегает каждый заяц. Если, конечно, решать всерьёз.

— А если не всерьёз? — прищурилась девочка.

— Тогда… Тогда, очевидно, каждому охотнику достанется по два зайца…

— А вот и неправда! — торжествующе возразила девочка. — Ничего им не достанется!

— То есть как? Почему? — опешил Главный терятель.

— А потому что за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь!

Все мы громко расхохотались, а пуще всех — Пуся. У этого маленького пёсика юмора на десятерых. Мы уже давно отсмеялись, а он всё тявкал и тявкал, и, право, не знаю, на сколько бы его хватило, если б не обсерватория…