Сильвия мягко засмеялась:

– Это намек, Дэнни? Насчет благодарности дамы, подвергшейся опасности?

– Это вопрос чести! Некоторые женщины предпочитают сопротивляться перед сдачей, как боксер, который разогревается перед выходом на ринг.

Она поднялась на колени и стала отряхиваться от сена.

– Самое меньшее, что я могу сделать, Дэнни, – сказала она, – это доказать вам свою признательность.

Луч луны освещал ее от плеч до колен, оставляя в темноте голову и ноги. Знала она об этом? Я решил, что знала.

Быстрым движением она освободилась от платья и бросила его на сено. У меня пересохло в горле. Под платьем у нее были лишь белые трусики и чулки на кружевных черных подвязках. При свете луны ее высокие и крепкие груди казались сделанными из белого мрамора.

Она опустилась на колени около меня, взяла у меня из рук «магнум» и бросила его на платье.

– Значит, начинают с того, что снимают доспехи? – прошептала она. Ее правая рука обхватила меня за плечи, толкнула – и вот Сильвия уже упала на меня, прижимаясь горячими губами к моим. Я схватил ее за плечи, крепче привлек к себе, потом мои пальцы осторожно заскользили по ее спине к резинке трусиков… Она вздрогнула всем телом, и кончик ее языка коснулся моего…

Мои руки неутомимо трудились, высвобождая из-под шелковых трусиков бедра. Где-то в ночи послышался победный крик ночной птицы.

Мои часы показывали два часа пять минут. Пейзаж по-прежнему купался в лунном свете, но воздух посвежел. Сильвия в своем сверкающем платье стояла около фургончика. Она больше не дрожала.

– Дорогой, – сказала она, – я не хочу возвращаться в этот дом, во всяком случае сейчас, когда там труп в свинарнике.

– Ты не можешь поступить иначе, ласточка, – терпеливо объяснил я. – Из-за девушек. Если ты не вернешься, Толвар и компания забеспокоятся, запаникуют и тогда могут приняться за девушек. Ты должна вернуться.

– А труп? Что ты собираешься делать? Ведь нельзя же оставлять его так?

– Я уже однажды известил полицию, и они сочли это скверным розыгрышем. Если я повторю этот номер, они непременно задержат меня.

– Но ведь нужно что-то делать!

– Я думаю над этим, успокойся. Ты просто постарайся сделать вид, будто ничего не случилось. Я через день вернусь, возможно, с конкретным планом. Не волнуйся, мой ангел.

– Хорошо, Дэнни, – с улыбкой ответила она. – Как скажешь. Ты можешь меня поцеловать… даже в твоих доспехах!

Прощальный поцелуй растянулся на пять минут. В конце концов я пересек дорогу и влез в свою машину. Пока я закуривал сигарету, фургон отъехал и исчез в аллее, ведущей к дому.

Я подумал, что через полчаса вернусь в свой отель и лягу в теплую постель. Приятная перспектива. Но в тот момент, когда я протянул руку к стартеру, холодный металл револьвера прижался к моему затылку.

– Отдохни, Бойд! Ты тут наработался, – проскрипел голос возле моего уха, – не двигайся! Мой палец на спуске очень нервничает.

– У меня все тело такое, – ответил я. – Что уж про палец говорить.

– Ну, твой затылок пострадает, а не мой, – дружелюбно проговорил Толвар.

Свободной рукой он освободил меня от «магнума» – это у него превращалось в привычку.

– Класс! – воскликнул он. – Сколько у тебя пистолетов?

– Явно недостаточно, если ты будешь по-прежнему их отбирать… А ты давно уже тут сидишь?

– Добрых полчаса. Мне уже надоело горбиться на полу… А ты, видно, втрескался в эту сиделку, а? Столько времени провозился!

– Она славная малышка, – ответил я.

– Да, под слоем льда у нее, должно быть, горячая кровь, – согласился он. – Я попробовал было к ней подкатиться, но получил отпор. Когда ты сойдешь с круга, я, возможно, еще попытаюсь…

Это было предположение, как говорят на телевидении, но я не стал спорить, так как ничего другого мне не оставалось.

– Тупица ты, Бойд, – продолжал он после короткой паузы: – В прошлый раз я сказал тебе, чтобы ты бросил это дело, но ты не послушался. И вот теперь дела твои плохи.

– Послушай, – усталым голосом проговорил я, – я уже устал. Я знаю, какой ты крутой, поэтому не трать зря время. Что будем делать? Снова начнешь меня утюжить?

– Ты выйдешь из игры, Бойд, – проговорил он ровным голосом.

Я подумал: самое скверное, что этого парня невозможно разозлить, слова на него не действуют.

– Снова за старое, – сказал я. – А что означает «выйти из игры»? Ты что, принимаешь меня за карту или за костяшки?

– Когда наступает час ухода, это значит – час ухода, – пояснил он спокойно. – Точка. Ты превратишься в точку, которую никто и не заметит.

– Хорошо хоть, что ты не упомянул про вечный сон. Спасибо, старина!

– Всегда пожалуйста, а теперь, Бойд, включай зажигание, надо же кончать с этим, правда?

– А как насчет твоей лицензии частного детектива? Тебе не выкрутиться, если ты не представишь по крайней мере шестерых свидетелей, готовых подтвердить, что это была самозащита. Убийство – такое дело.

– Включай мотор! – Он нажал дулом револьвера на мой затылок. – Ты хочешь, чтобы я заплакал?

– Объясню попроще, – сказал я. – Мы с тобой зарабатываем на жизнь одним ремеслом. Но я еще никогда не встречал такого богатого клиента, чтобы из-за его денег пойти на убийство. Если ты хотел меня напугать, ладно, я испугался.

– Ты поедешь или нет? Иначе я оглушу тебя и сам сяду за руль. Выбирай!

Я включил мотор и повел машину к Провиденсу.

– Вот так-то лучше, – сказал Толвар. – Это все, что от тебя сейчас требуется.

– Прекрасно! Общение – вот что главное. Единение душ. Давай обменяемся генетической информацией.

– Ты у меня получишь! – мрачно сказал Толвар. – Не возникай, мне от тебя блевать охота.

– Брось, я только пытаюсь найти общий язык. Слушай, тебя не будет нервировать, если я закурю?

– Я по пустякам не нервничаю. А вот палец мой на спуске сильно нервный. Учти это и дыши полегче, понял?

Я не спеша достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот и прикурил с помощью автомобильной зажигалки.

– Куда мы едем? – спросил я. – Если, конечно, не секрет?

– Секрет, – ответил он и резко изменил тему: – Где вы были с сиделкой все это время?

– В амбаре.

– Пит заходил туда, – проворчал он. – Придумай получше.

– Он осмотрел амбар, но не сеновал.

– Да? – насмешливо протянул Толвар. – И долго вы там забавлялись, а? Ты, можно сказать, не торопился!

– Мы устроили конференцию в верхах.

– Хорошо сказано! Я запомню слова: «Пойдем, куколка, устроим конференцию в верхах»… Звучит изысканно, ты не находишь? Даже шлюхи любят изысканность! Кстати, где это ты ее подцепил, эту Вест?

– Мне просто повезло, по крайней мере в этом… Я приехал в отель, спустился из номера в бар и решил, что нужно что-нибудь поесть. Проходил через холл и, можешь представить, сразу наткнулся на малютку Вест, которая шла туда же. Вот так и началось.

– Вздор. Быть не может.

– И тем не менее это правда. Ты думаешь, она бы вернулась сюда, если бы предполагала, что из этого выйдет? Или она этого и добивалась, а? Она заодно со всеми вами и вы специально послали ее за мной, да?

Мы въехали в зону с ограничением скорости, и я снял ногу с педали газа.

– А теперь куда? Это уже Провиденс.

– Да-а-а… – Он, казалось, удивился. – Верно. Ладно, поворачивай назад.

– Ты в уме?

– Угу. Люблю кататься по ночам – у меня бессонница. Плохо или хорошо, но теперь давай-ка вернемся…

– Ты платишь моей головой?

– Почему? Просто люблю кататься по ночам!

Я притормозил, развернулся, и мы двинулись в обратную сторону. Толвар по-прежнему держал револьвер прижатым к моему затылку.

Минут десять я молчал, пытаясь понять, куда мы едем, но безуспешно.

– И много тебе известно? – наконец спросил я у Толвара, когда до фермы осталось всего минуты три.

– Да уж больше, чем тебе!

– Знаешь, что одного тут уже прикончили? Представляешь, во что ты вляпался? Труп, зарытый в свинарнике!