– Почтительно преклоняюсь перед твоей профессиональной осведомленностью. Но Клемми больше нет – чего же ты боишься теперь? Ее призрака?

– Клемми меня никогда не пугала. Я ее хорошо знала, мы были друзьями, и она мне доверяла. Я уверена, что, даже впав в ярость, она не стала бы причинять мне вреда.

– Тогда кто же тебя пугает?

Она закусила губу.

– Если я тебе скажу, ты будешь смеяться надо мной.

– Детка, я никогда не смеюсь над испуганными людьми. Это все равно что кусать руку, которая тебя кормит.

– Я боюсь Марты…

– Марты?

У Сильвии вырвался беспомощный жест.

– Ты не смеешься надо мной, ты мне просто не веришь, а это еще хуже.

– Марта вызывает у тебя страх?

– И не только у меня. У других тоже.

– У Пита, например?

– О Пите я вообще ничего не могу сказать, кроме того, что он иногда странно посматривал на меня. Грэг тоже боится ее…

– Грэг?

– О, прости, мистер Хьюстон.

– Я никогда не думал, что у этого компьютера есть еще и имя.

– Марта – параноик, – продолжала Сильвия тихим голосом. – Типичный параноик, с присущей ему злобностью. Понимаешь, у этих больных свои методы представления. Если они считают, что лучший способ избавиться от людей, которые им мешают, убийство, – они убивают.

– Значит, ты предполагаешь, что Марта убила Клемми?

– Я в этом уверена, – убежденно ответила Сильвия. – Филипа Хейзелтона тоже убила она.

– Если в компании кто-то спятил, то это ты! Зачем ей убивать собственных сестру и брата?

– Повторяю, параноики рассуждают не так, как нормальные люди… Но нет смысла тебя убеждать. Я вижу, ты стоишь на своем. Ты даже не хочешь меня слушать…

С женщиной трудно разговаривать, потому что она – женщина. Ее полная грудь под черным пуловером, ее юбка, открывающая круглые колени, ее крутые бедра – все способно вывести из себя… Слушаешь, что она говорит, а думаешь о другом…

Я сделал сверхчеловеческое усилие и посмотрел ей в глаза.

– Я ни на чем не стою, – сказал я, – просто слушаю тебя внимательно. Я знаю, что Марта дьявольски высокомерна, но она, вероятно, унаследовала это от отца. И тут нет ничего необыкновенного.

– Но симптомы! – настаивала Сильвия. – К тому же у нее была веская причина для убийства их обоих. Мистер Хьюстон рассказал мне о наследстве ее матери. Трое детей должны разделить его поровну. Теперь Марта осталась одна и унаследует все деньги.

– Дальше!

– Вчера утром, когда я обнаружила исчезновение Клемми, – продолжала Сильвия тихим голосом, – я пошла и предупредила Марту. Она была еще в постели. Этот взгляд, который она на меня бросила, эта улыбка… Я никогда не видела подобной улыбки – словно судорога свела все ее лицо… Дэнни, это было совершенно ужасно! Она знала – вот что было самое отвратительное! Она радовалась, видя мое беспокойство. Она знала, что худшее еще впереди.

– А тебе не кажется, что все эти истории истрепали твои нервы и что ты нуждаешься в отдыхе?

– Дэнни! – горячо воскликнула Сильвия. – Я не одна так думаю – мистер Хьюстон и Пит того же мнения. Мы пытались поговорить с мистером Хейзелтоном, но он не желает слушать, и мы ничего не можем сделать. Марта следит за нами все время, как коршун, и чувствую: стоит мне сказать лишнее слово, она меня убьет, как убила других! Вот почему я молчала про свидание. Если Марта узнает, что мне известно о трупе там, и о том, что она переместила Душку Вильяма в другую клетку, и…

– Как она могла переместить эту гору жира до прибытия полиции? И вообще, она была в Нью-Йорке.

Сильвия смотрела на меня несколько секунд разинув рот.

– Я забыла, – наконец выговорила она. – Значит, это Пит перевел Душку Вильяма.

– А если это Пит, то какое отношение это имеет к Марте?

– Он помог ей убить Филипа, он ее соучастник. В этом ведь есть смысл?

– Не уверен.

– Дэнни! – нетерпеливо воскликнула она. – Ты сам напомнил мне, что Марта была в Нью-Йорке, значит, убила не она. Но тогда кто же еще, кроме Пита?

– Есть и другой кандидат.

– Кто?

– Ты!

Вытаращив глаза, она вскочила с места и рванулась ко мне.

– Ты ведь не можешь всерьез считать меня замешанной в убийстве? Ты в своем уме?.. Какой мотив у меня мог быть?

– Спокойно, это пока гипотеза.

Сильвия уничтожающе посмотрела на меня, но потом взяла себя в руки и даже слабо улыбнулась.

– Прошу прощения, Дэнни… Мои нервы действительно в ужасном состоянии. Ты прав – мне на самом деле нужно отдохнуть.

– А зачем ты приехала сюда?

– Лейтенант позвонил мистеру Хейзелтону и сообщил, что подозрения в убийстве Филипа с тебя сняты и что тебя освободили под залог, по обвинению в наезде. Мистер Хейзелтон стал кричать, что это фокусы законников, – он все время твердит об этом. А мистер Хьюстон потихоньку поговорил со мной и подал мысль повидать тебя. – Ее глаза заблестели. – Признаюсь, что мысль мне понравилась… – добавила она негромко.

– А с чего это Хьюстон решил, будто это хорошая идея?

– Он думал, что ты меня выслушаешь, если я тебе расскажу про Марту, – призналась Сильвия. – Может, и не поверишь, хотя это все правда, но по крайней мере выслушаешь. Он предлагает тебе провести на ферме несколько дней, чтобы самому разобраться в том, что там происходит. Он мне сказал: «Передайте Бойду, что я не прошу его верить нам. Пусть приедет и сам посмотрит».

– Очень мило с его стороны пригласить меня, – заметил я, – но ведь не он хозяин дома. Ты знаешь, как старый Хейзелтон относится ко мне… Как только он увидит мой неотразимый профиль, тут же что-нибудь учинит.

– Мистер Хьюстон сказал, что у тебя есть прекрасный предлог: Марта твоя клиентка, ты должен быть рядом, следить, чтобы ее не постигла участь других.

– Блестящая мотивировка! Но с профессиональной точки зрения есть одно возражение. Никогда еще клиент не нанимал детектива, чтобы тот обвинял его в убийстве.

– Мистер Хьюстон…

Я не дал ей закончить.

– Я знаю, мистер Хьюстон и об этом тоже подумал. И он будет рад вознаградить меня, если я докажу, что моя клиентка повинна в двух убийствах.

Сильвия молча кивнула.

Она сделала еще несколько шагов ко мне, глаза ее загорелись, мы оказались вплотную друг к другу.

– Дэнни! – прошептала она вкрадчиво. – Поедем, прошу тебя, хотя бы ради меня!

Она обвила руками мою шею и с готовностью подставила губы. Мне оставалось только поцеловать ее. Ее ответный поцелуй почти расплавил меня своей горячностью. Да, с такой техникой эта сиделка могла бы внести вклад в медицину, восстанавливая силы пациентов-мужчин за предельно короткий срок.

Мы простояли некоторое время тесно прижавшись, а когда Сильвия наконец опустила руки, я поднял ее и понес на кровать.

– Дэнни, – ворковала она, – ты самый настойчивый мужчина из всех, кого я встречала!

– О, ты еще не знаешь всего…

Я сел на кровать и какое-то время смотрел на нее, заложив руки за голову. Сильвия свободно раскинулась на подушках – так сказать, в доверчивом ожидании.

Я взялся за подол ее юбки, ощущая под пальцами упругость дорогой ткани, и задрал ее, обнажив прекрасные ноги, затянутые в нейлон.

Чулки поддерживали те же затейливые подвязки, что и в прошлый раз. Над ними виднелись шелковистая полоска кожи и черные кружева. Одну за другой я снял подвязки и сунул в карман.

– Дэнни, – прошептала она, – что ты делаешь?

– Это было так прекрасно… Я хочу сохранить их как сувенир, чтобы всегда вспоминать…

Она резко села.

– О чем ты говоришь?

– Мы испытали все, – продолжал я, – юность, любовь, безумное блаженство… Мы видели, как садилось солнце, мы слышали, как пальмы вздыхали под ветром. Мы были любовниками. Прощай, моя любовь, не плачь… Да ты и сама знаешь слова этой песни, можешь продолжить…

– Ты издеваешься?

– Это ты издевалась надо мной, детка, но теперь уже хватит, – ответил я ласково. – Но я всегда буду вспоминать тебя – самую очаровательную сучку, какую я когда-либо встречал.