Марта отошла к маленькому бару в углу комнаты, предварительно предложив мне сесть. Я расположился в жестком «колониальном» кресле, неподалеку от Хейзелтона, напротив игрального стола.

Марта подала мне стакан и опустилась в кресло рядом со мной.

– К чему пришло следствие? – спросила она.

– Лейтенант Грир утверждает, что оно в основном закончено, но не намерен пока входить в детали.

Хьюстон перестал сдавать карты, посмотрел в мою сторону.

– Это очень интересно, – заметил он. – Кого же подозревают, Бойд? Как вы считаете?

– Грир не удостоил меня доверием, и мне известно не больше вашего. А по вашему мнению, кто это?

Хьюстон пожал плечами.

– Не знаю, мне все это представляется совершенно невероятным… Но несомненно, что убийца, кто бы он ни был, замечательно умный человек, блестящий интеллект! – Говоря это, он не спускал с Марты глаз. – В этих убийствах он показал себя истинным гением планирования, стратегом – трудно удержаться от восхищения!

– Восхищения… – сдавленно произнес Хейзелтон. – Да вы рехнулись, Хьюстон! Вы говорите о хладнокровном убийце двоих моих детей!

– А по вашему мнению, мистер Хейзелтон, кто их убил? – спросил я.

– Не знаю, – сердито ответил он, – но я чертовски уверен, что без вас тут не обошлось.

– Меня наняла Марта. Значит, по вашему мнению, она убийца?

– Нет! – завопил он. – Вы выворачиваете наизнанку все, что я говорю, и приписываете мне мысли, которые мне никогда и в голову не приходили.

– А вы уверены, отец? – резко спросила Марта. – Я ведь единственная, оставшаяся в живых, не так ли? Если бы меня посадили на электрический стул, не осталось бы ни одного наследника… Вам не перед кем отчитываться. Не так ли? Ведь деньги в этом случае вернутся к вам как к единственному выжившему!

Хейзелтон мрачно посмотрел на нее.

– К чему ты ведешь? – прошипел он.

– Предположим, что капитал сократился, скажем, на полмиллиона долларов… Разве не лучше унаследовать его одному?

Хейзелтон подался вперед, ссутулившись, вцепившись в подлокотники кресла.

– Ты считаешь меня способным на такое? – дрожащим голосом крикнул он. – Убить собственных детей ради денег?!

– Вы больше всего любите самого себя! – отчеканила Марта. – Вы всегда обожали некий идеал, созданный вашим воображением, – это Гэлбрайт Хейзелтон, магнат с Уолл-стрит, финансовый гений, высокий мужчина в котелке, с воинственными усами и гордой поступью! Вы ни перед чем не остановитесь, лишь бы помешать появлению на первых полосах газет своей фотографии с подписью «Мошенник».

Хейзелтон оцепенело уставился на сигару, которую держал дрожащими пальцами, потом швырнул ее в камин.

– В настоящее время я стою больше миллиона долларов, это могу сказать, – с горечью проговорил он. – Я не магнат с Уолл-стрит, и никто меня не считает финансовым гением. Если хочешь, я обычный финансист. Но мне не нужно хвататься за работу брокера, чтобы покрыть дефицит.

– Оставьте ваши оправдания для лейтенанта Грира, отец, – холодно проговорила Марта.

– Что касается наследства твоей матери, – продолжал Хейзелтон тем же мрачным тоном, – то я им не занимался и не занимаюсь. Я играю на бирже на свои собственные деньги. А капитал твоей матери – совсем другое дело. Я всегда считал, что не имею права его трогать. Вначале у меня был такой соблазн, признаю, но потом я справился с ним, найдя другого человека заниматься тем капиталом. Я поставил условием, чтобы деньги были вложены в ценные бумаги и ни в коем случае не вовлекались в спекуляции. Каждый год я проверяю отчетность.

– Вы ведь не думаете, что я вам поверю? – неприязненно бросила Марта.

– С тобой ни в чем нельзя быть уверенным, – ответил Хейзелтон. – Но ты легко можешь проверить мои слова: обратись к тому, кто через шесть месяцев после смерти твоей матери взял в свои руки управление наследственным фондом и занимается этим по сей день.

– Не говорите мне только, что его фамилия Смит и сейчас он случайно в Европе, – съязвила Марта.

– Его зовут Хьюстон, и он здесь, – парировал Хейзелтон. – Точнее, это Эбрамс, его старший партнер, который вашим делом занимался первые четыре года. А после его смерти Грэг Хьюстон взял все в свои руки.

– Хьюстон? – повторила Марта, широко раскрыв глаза. – Но я считала, что…

– Скажите ей сами, Хьюстон! – приказал Хейзелтон. – Это правда или нет?

Хьюстон изучал ногти на правой руке.

– Да, конечно, – вежливо ответил он, – это совершенная правда.

– Почему вы никогда не говорили мне об этом? – закричала Марта.

– Вы никогда не спрашивали, – тихо проговорил он.

– Вы должны были рассказать! – возмущалась Марта. – Из-за вас я считала, что это отец…

Внезапно она замолчала.

– Продолжайте, Марта, – сказал Хьюстон тоном светской беседы. – Так что ваш отец?

– Ничего, – отрезала она.

– Растратил наследство? – продолжал Хьюстон. – Конечно, я не так богат, как ваш отец, но все же мне удалось за последние пять лет добиться дохода, превышающего шестизначную цифру. Я тоже, как видите, не нуждаюсь в деньгах, но если вы хотите проверить состояние наследства, то я буду только рад.

Марта вдруг расплакалась, закрыв лицо руками, всхлипывая, как ребенок.

Хьюстон посмотрел на Хейзелтона: тот сидел бледный, осунувшийся.

– Вам и этого недостаточно? – резко спросил Хьюстон. – Вы по-прежнему не хотите мне верить? Вы сознательно закрываете глаза, причем уже слишком давно. Я вам говорил, мисс Вест, медицинская сестра, все время твердит: когда же вы отведете ее к психиатру, чтобы выяснить правду?

– Правду? – разбитым голосом спросила Марта. Она подняла к Хьюстону залитое слезами лицо. – Какую правду?

– Что вы душевнобольная, Марта, – с отвратительной усмешкой ответил Хьюстон. – Параноик с опасными симптомами! Вас нужно запереть в камеру, чтобы помешать вам снова убивать!

– Хьюстон! – закричал Хейзелтон. – Вы не можете…

– Сумасшедшая! – прошептала Марта. – Значит, вот к чему вы клоните? – Она медленно поднялась на ноги и уставилась на Хьюстона. – Какой же дурой я была! Я подозревала собственного отца, когда это были вы! Я просто не понимала, как вы умны, Грэг… Это вы влезли в наследство, это вы уничтожали наследников, чтобы не нужно было отчитываться перед ними.

– Марта, – сказал Хьюстон, стараясь говорить спокойно, – это бесполезно…

– Вы спланировали это… – продолжала она свистящим голосом. – Вы убили Филипа, вы убили Клемми, а теперь хотите убедить отца и других, что я сумасшедшая. Безумная убийца! Так вот, вам это не удастся, слышите? Я не дам вам сделать это!

Она прокричала последние слова и шагнула к игральному столу.

– А вы, дорогая, прелестная мисс Вест! – Она ядовито улыбнулась. – Наша экономка, которая оказалась сиделкой… Она ведь часть вашего заговора, не так ли, Грэг? Вы наняли ее, чтобы подтвердить вашу ложь, чтобы никто не поверил мне, когда я говорю правду?

– Сядьте, Марта, – сухо проговорил Хьюстон. – И прошу вас, успокойтесь.

– Ну да, конечно, – медленно проговорила Марта. – Нужен еще кто-то, чтобы воспрепятствовать посторонним, таким, например, как Бойд, проявлять любопытство. Кто-то вроде Пита Ринкмана, не так ли, Грэг?

– Вы глубоко заблуждаетесь. Хватит фантазировать, Марта! У нас и так хватает реальных неприятностей, чтобы еще выдумывать новые!

– Пит… – повторила она. – Значит, это он! Вы слишком хитры для меня, мистер Хьюстон! – Она с усмешкой повернулась к Сильвии. – Вы и ваша подружка-сиделка! Но зато Пит, тот не слишком умен. Я сумею вырвать у него правду. Да, я знаю, как этого добиться… Да, он… – Ее голос упал и перешел в бормотание, как будто она разговаривала сама с собой. – Мне нужно немедленно поговорить с ним, пока еще не слишком поздно.

Она бросилась к двери и выбежала в холл.

– Пит! – послышался вдалеке ее голос. – Где ты?

Хлопнула дверь, и все стихло.

– Кто-то должен удержать ее, – сказал Хьюстон с беспокойством. – Пока она не причинила себе вреда…