– В городе жило около пятидесяти тысяч человек, – продолжала она. – Всех эвакуировали через два дня после происшествия, и с тех пор там никого нет. Город особенно интересует биологов, поскольку дает представление о том, как будет выглядеть мир, если все мы в один прекрасный день исчезнем. Уже через пару лет прямо посреди улиц появились первые побеги. Можно предположить, что примерно то же самое происходит и здесь. Следовательно, возраст деревьев на той стороне дает нам приблизительное представление о временном интервале, с которым мы имеем дело в данном случае. Дает, по крайней мере, минимум.

Трэвис кивнул:

– Вон там стоит белая сосна с шестьюдесятью семью ярусами ветвей. Высота у нее примерно такая же, как у других деревьев, которые мы здесь видим. Число ярусов ветвей более или менее равно годам.

– Получаем около семидесяти лет, – подхватила Бетани. – Значит, то, что мы видим по другую сторону прохода, это мир через семьдесят лет после конца света. Каким бы тот ни был.

– Все остальное вписывается достаточно легко, – сказал Трэвис.

Он снова расхаживал вдоль окон.

Бетани в молчаливом оцепенении сидела в кресле.

– Пэйдж и ее коллеги включили цилиндр в Пограничном городе. Что они увидели там, внизу? Может быть, безжизненное, заброшенное место. В любом случае на следующее утро они взяли цилиндры и поднялись наверх, в пустыню, где провели не так уж мало времени. Через «окно» они доставили в будущее радиоаппаратуру и спутниковое оборудование. Хотели узнать, остался ли кто живой. И если кто-то остался, попытаться с ними связаться.

Бетани повернулась к нему. Глаза у нее были испуганные.

– Услышали ли они кого-нибудь?

– Так или иначе, они что-то узнали, – ответил, подумав, Трэвис. – Что-то достаточное конкретное, чтобы обратиться за помощью к президенту.

– Первая деталь пазла.

Трэвис кивнул:

– Это могло быть что угодно. Какое-нибудь закольцованное военное сообщение, передающееся через определенные интервалы на протяжении десятков лет после того, как никого уже не осталось. Или нечто совершенно иное. Кто знает? В любом случае, если они не смогли разобраться во всем сами, то решили обратиться за разъяснением к президенту. Он мог связать их практически с любым, кто что-то знал.

Бетани медленно кивнула.

Трэвис остановился и, вернувшись к «окну», снова посмотрел в него. Прошелся внимательным взглядом по разрушающемуся городу. Что же, черт возьми, случилось? Определенно не ядерная война – тогда от Вашингтона осталась бы только пыль. Деревья, возможно, и выросли бы, но здания точно не сохранились бы.

– Цель Пэйдж очевидна. Они намеревались побывать в нескольких разных местах, заглянуть в будущее с помощью цилиндра и поискать в руинах какие-то свидетельства. Выяснить, как именно погиб мир. Определить, что нужно сделать для предотвращения катастрофы. Несомненно, все это они объяснили и президенту. – Трэвис отступил от «окна» и посмотрел на Бетани. – Подумайте сами. Предположим, прямо сейчас президент замешан в чем-то таком, о чем никому знать не положено. В чем-то, что либо уже происходит, либо вот-вот произойдет. Пэйдж и ее коллеги раскопали что-то в будущем. Всего значения своей находки они знать не могли, но президент понял, о чем речь. И еще он понял, какую угрозу они для него представляют. В нашем времени его секрет надежно защищен, но в будущем чертовски уязвим. Тот, кто копается тамошнем мусоре, может в конце концов узнать лишнее. Узнать, как все было… – Трэвис помолчал, задумчиво глядя в пустоту. – Что он скрывает?

– Может быть, всего лишь свое соучастие в том, что происходит сейчас с миром? – предположила Бетани. – Что-то, к чему он имеет личное отношение и что закончится плохо. Плохо по-настоящему. Может быть, это какой-то проект, столь масштабный, что остановить его не по силам даже президенту, и когда этот проект провалится в тартарары, то увлечет за собой и весь мир в придачу. Может быть, Пэйдж и другие нашли бы в будущем информацию и повернули дело вспять, или, по крайней мере, попытались это сделать, но при этом выявили бы и истинную роль президента Кэрри. Господи, неужели все так просто? Неужели он готов допустить конец света только лишь для того, чтобы не позволить людям узнать о допущенном им просчете?

– В такое трудно поверить, но почему бы и нет? – ответил, подумав, Трэвис.

Бетани попыталась усмехнуться, но лишь выжала нервную гримасу.

– Пока не узнаем, что обнаружила Пэйдж, будем только гадать, – сказал Трэвис.

Он подошел к окнам на южной стене номера и долго смотрел на шестнадцатиэтажное здание с зелеными стеклами.

Пэйдж.

Где-то там. Одна.

Ждет смерти.

Цилиндр, при всех своих возможностях, никак не мог помочь вытащить ее оттуда.

Скрестив руки над головой, он прислонился к окну, закрыл глаза и медленно выдохнул.

И тут его осенило.

Логистику продумали за несколько минут, после чего Трэвис взял такси и отправился за реку, в Вирджинию – всего-то четыре мили, – где отыскал магазин спортивных принадлежностей. Воспользовавшись кредитной карточкой Роба Пуллмана, он купил помповое ружье «Ремингтон-870» и сотню патронов к нему, пятьдесят футов дюймовой манильской веревки и самую большую из имевшихся в наличии дорожных сумок, куда положил и веревку, и разобранный дробовик. В Вашингтон он вернулся на другом такси и, нарушив десятка два законов федерального округа Колумбия, пронес оружие в отель «Ритц-Карлтон». Поднялся на третий этаж, где Бетани – или, строго говоря, Рени – сняла второй номер.

Цилиндр уже лежал в кресле, открытое «окно» висело в воздухе на уровне груди в десяти футах от кресла.

Трэвис поставил сумку на пол и подошел к отверстию. Вид отсюда открывался другой, нежели из апартаментов на десятом этаже. Прямо перед ними стояли деревья; внизу, всего в двадцати пяти футах, лежала на бетонном основании лесная подстилка. Ветра здесь не ощущалось совсем, он терялся в густых кронах.

Выглянув в «окно», Трэвис внимательно оглядел ближайшее пространство. Никаких балок и перекрытий. В отличие от президентских апартаментов, эта комната занимала юго-западный угол здания; через семьдесят лет на его месте останутся ржавые стальные ребра да куча мусора. Крепких, надежных ветвей Трэвис увидел немало, но даже ближайшие покачивались футах в двадцати от «окна». Больше по ту сторону прохода не было ничего – только пустое пространство.

Что было не так уж и плохо. Если там есть львы – вероятно, потомки тех, что сбежали из зоопарка после конца света, – то могут быть и другие крупные хищники. Медведи, кугуары, леопарды. Все они умеют лазать по деревьям и, вполне возможно, проявят интерес к странной дыре в воздухе и тому, что находится за ней. Конечно, служащие «Ритц-Карлтона» наверняка повидали всякого, но лучше не пополнять их багаж впечатлений встречей с дикими зверями.

– Я установила радужку так, что оттуда до нее никто не доберется, – сказала Бетани, словно прочитав его мысли.

Трэвис повернулся к ней.

– Радужку?

Она кивнула в сторону «окна» и пожала плечами.

– Это я его так назвала.

– Почему радужка?

– Посмотрите, на что это похоже, когда оно закрывается.

Трэвис отступил в сторонку, а Бетани подошла к цилиндру. Как она выключала его в прошлый раз, он не видел, потому что уже ушел.

Бетани нажала на кнопку, и круг «окна» сжался, как картинка на экране старого телевизора. Или как радужка, если в глаз вдруг бьет яркий свет. Отверстие сжалось до точки и исчезло.

Бетани снова пожала плечами.

– Радужка.

– О’кей.

Она снова включила цилиндр.

– Пробовали другую кнопку? – спросил Трэвис.

– Ага.

– И что?

– В общем, примерно то, что вы и предполагали.

Трэвис кивнул. Когда они определили основные функции объекта, он подумал, что третья кнопка служит для того, чтобы оставлять окно открытым в течение 93 секунд после выключения.