…Наутро будить концессионеров никто не стал, времени на отдых предоставили с избытком. Ваня поднялся первым, забрался в душ, подивившись горячей как кипяток воде льющейся из смесителя, потом растолкал остальных.

— Без двадцати одиннадцать утра, между прочим, — отметила филологесса. — О нас забыли?

— Вряд ли, — Иван вытянул руку, указывая на крошечный шарик с мигающим розовым индикатором, установленный в углу под полотком каюты. — Камера наблюдения. Деликатные хозяева решили не тревожить гостей без острой необходимости. Мы разве куда-нибудь торопимся?..

Густав Фальке объявился вскорости, обходительно пожелал доброго утра и сообщил о некоторых трудностях сугубо технического характера. Рандеву откладывается скорее всего до вечера. Ну что, вначале — плотный завтрак, а потом осмотр достопримечательностей? Вы люди посвященные, с отличными рекомендациями, поэтому беречь от вас сомнительные тайны «Ноймайера» не имеет никакого практического смысла. Особенно с учетом предстоящего визита на ту сторону.

— Такие пещеры образуются в леднике в месте выхода внутриледниковых и подледниковых вод, — неторопливо повествовал Фальке, шаря лучиком фонаря по сверкающим искорками стенам. Экскурсию было решено начать с обширного зала, откуда уходил шурф на поверхность. — Коридоры между пустотами искусственные, прорубали своими руками на протяжении тридцати лет. Некоторые ходы пришлось прокладывать заново — после подвижек ледника. Давайте сходим к гавани, обещаю незабываемое зрелище!

— Гавань? — переспросил Иван. — Здесь?

— А где же еще? Не отставайте, человеку непривычному в лабиринте можно заблудиться, а системы слежения действуют не во всех тоннелях… Вас, конечно, быстро отыщут, но к чему ненужные приключения?

Под ногами хрустела галька, перемолотая за несчитанные века титаническим ледниковым массивом — вроде бы идешь по настоящей земле, но сверху над человеком тяготеют миллионы тонн замерзшей воды, случись завал, из этой могилы не выберешься.

Впрочем, герр Фальке уверен в себе и не испытывает малейших сомнений в надежности NM-I.

Славик насчитал восемь ответвлений в боковые коридоры — если по «главному пути» был проложен кабель с тусклыми лампочками, то черные дыры второстепенных тоннелей уводили в непроглядную тьму. Попадались пластиковые таблички со стрелочками — «Гавань», «Топливный склад», «Распределитель», «Узел связи». Подледный поселок-то гораздо обширнее, чем показалось вчера вечером!

— Случись мне работать балаганным фокусником, — Фальке остановился перед резким поворотом направо, — я бы завязал вам глаза, провел к берегу и сказав волшебное «Eins, zwei, drei!» сорвал повязки, насладившись эффектом. Придется обойтись без магии, но я все-таки надеюсь, что у вас крепкие нервы и обмороков не последует — я не захватил с собой нашатырь. За мной. Vorwarts!

…— Распроядрена мать, что это такое?? — первым не удержался Иван. Маска хладнокровия и флегматичности растворилась бесследно. — Ну ни хрена себе! Ни хрена!

— За гранью понимания! — нервно сказала Алёна, обводя взглядом панораму Гавани. — Ваня, закройте рот. Ворона влетит.

— В Антарктиде вороны не водятся, — проговорил глава концессии. — Скажите мне, что это галлюцинация! Ах-ты-боже-ты-мой, я ведь не верил! До последнего не верил!

— Коньяку? — отставной полковник Фальке чуток подтолкнул Ивана локтем и протянул открытую фляжку. — Берите, помогает. Двадцатилетний «Пьер Ферран», специально заказывал, люблю…

— Жюль Верн, «Капитан Немо», — Славик неожиданно для себя остался спокоен как камень. Подсознательно ожидал увидеть нечто подобное, при этом чувствуя постоянный и неослабевающий «зов» Двери, скрывавшейся под скалами. — Герр оберст, а где же сокровища? Алмазные россыпи и груды пиастров?

— У нас несколько иной профиль, — отшутился Фальке. — Так и будем стоять, господа? Идемте, покажу вблизи и отвечу на вопросы. Знаю, у вас их много.

— Погодите, — отмахнулся Ваня. — Дайте осознать! Прочувствовать.

— Zagadotschnaya russkaya dusha? — с нарочитым акцентом сказал Фальке и усмехнулся в усы. — Осознавайте сколько угодно, мешать не буду.

— Пещера «Айсхафен» в диаметре около тысячи двухсот метров. Образована двумя скалистыми мысами расходящимся конусом в виде латинской буквы V и вдающимися в море. Ледниковый купол находится на высоте сорока метров, немного дальше — вход в карстовые пещеры общей протяженностью до двадцати километров — это только исследованная часть, дальше мы не заходили. Подводный проход в Гавань находится на малых и средних глубинах, от тридцати до ста десяти метров, в зависимости от состояния ледника — умелому капитану не составит никакого труда проникнуть в «Айсхафен», но последний раз субмарины заходили сюда тридцать шесть лет назад и вряд ли появятся снова в обозримом будущем… Наши батискафы не в счет.

Предусмотрительный господин Фальке усадил концессионеров на скамеечки, поставленные незнамо когда и кем возле «Пирса № 3», извлек из висевшего за плечами рюкзачка объемистый термос и бутерброды.

Фляжка с нектаром «Пьер Ферран» переходила из рук в руки. Вот видно, что этот человек не раз бывал в СССР и приобщился ко многим русским традициями — какой нормальный немец станет пить коньяк и заедать его хлебом с горбушей вскоре после полудня?

— Скамьи интересные, — продолжал Фальке. — Сиденья сделаны из поддонов, использовавшихся в торпедных отсеках субмарин седьмого проекта, во-он, видите две такие стоят у западного склона? Значит, сороковые годы или начало пятидесятых.

— Вы меня с ума сведете! — схватился за голову Иван. — Вот это что за чудеса? Прямо перед нами? Не знаете? Это я не вам герр, Фальке, вы-то осведомлены лучше других!.. Славик? Настоящая атомная подлодка-охотник проекта семьсот пять «Лира», в классификации НАТО — «Альфа». Да их вообще теперь не осталось! Все на иголки порезали!

— Вы интересовались откуда энергия? — немец снисходительно улыбнулся. — Реактор на «Лире» до сих пор работает, видите на берегу кабели и отводные шланги для сброса воды по правому борту? Самая первая лодка этой серии, номер К-64. Опытный экземпляр оказался не самым удачным, но вместо списания его перевели сюда в качестве плавучей атомной электростанции — если трещины в сварном титановом корпусе не позволяют полноценно нести боевую службу, почему бы не потрудиться на ином поприще? Формально К-64 списана и утилизирована, на самом же деле она совершила скрытный переход через всю Атлантику и встала здесь на вечную стоянку в семьдесят четвертом году, по договоренности между правительствами ГДР и Советского Союза. Для атомной субмарины «Лира» совсем крошечная, подводное водоизмещение всего три тысячи тонн, лодка может без затруднений проскользнуть подо льдами в «Айсхафен». Она же является нашей гарантией от… От возможной атаки извне. С той стороны.

— Простите?

— Два боевых заряда на основе дейтерида лития мощностью в четыреста двадцать килотонн каждый оставлены на борту. При подрыве термоядерных устройств «червоточина» будет навсегда погребена под слоем расплавленной породы.

— Неужели вы ихнастолько боялись?

— Опасались. Небезосновательно, учитывая бурное прошлое. Отсюда более чем серьезное обеспечение, теперь оставшееся в ведении немногих… Как говорили в прежние времена — немногих энтузиастов. Которые сами хоронят своих мертвецов…

Славик не зря вспомнил принца Даккара, известного любителям литературы под именем капитана Немо. Предназначение громадной пещеры сомнений не вызывало: закрытая стоянка подводных лодок. Три пристани, две по краям гранитных мысов справа и слева, центральная — искусственная, из полузатопленных понтонов.

В гавани укрылись девять субмарин, включая К-64. Свет дают прожектора, лучи направлены вверх, на ледяной свод, кажущийся одним огромным алмазом, переливающимся всеми оттенками густо-лазурного, голубого, снежно-белого и изумрудного.

Труда в «Айсхафен» вложено немало — скальные выходы обработаны каменщиками, поверхность импровизированных пирсов ровная, ходи как по асфальту. Несколько компактных подъемных устройств для приема грузов с лодок — краны невысокие, от силы метра три считая со стрелой, — но ведь их как-то сюда приперли и установили!