Первый из больших глайдеров неуклюже чиркнул по верхушкам деревьев, вспахал траву на поляне, ткнулся в кряжистый ствол, развернулся и замер. Через пару минут открылся люк, и она увидела фигуру мужчины. Ловко спрыгнув на землю, первый колонист воздел руки к небесам и опустился на колени, за ним появились еще двое мужчин и три женщины. Они стали озираться по сторонам и наконец заметили Кин.
Она готовилась к этой встрече. Теперь ее кожа была серебристой, в пышных смоляных волосах сияли неоновые пряди. Кин накинула на себя длинный царственно-алый плащ. Ветра не было, но плащ картинно развевался за ее плечами под действием электростатических зарядов (никогда не стоит пренебрегать деталями, если хочешь произвести впечатление). Эти люди, первопоселенцы, заслуживали того, чтобы оказать им уважение по высшему разряду. Они только что получили новый чудесный мир. Да что там, у них наверняка уже имеется гордая конституция, позолоченными буквами провозглашающая СВОБОДУ! Сегодня у них праздник, а для суровой реальности еще будет время.
Глайдеры теперь приземлялись один за другим. Человек, который первым ступил на планету, начал быстро взбираться на холм, где стояла Кин. Окладистая борода, очень белое под рыжими волосами лицо, но Кин смотрела только на серебряный диск на лбу мужчины, сияющий в лучах утреннего солнца.
Он преодолел крутой подъем ничуть не запыхавшись, с выработанной до автоматизма грацией долгожителя, и широко улыбнулся, продемонстрировав белые, остро подпиленные зубы.
– Кин Арад?
– Бьорн Чен?…
– Ну вот, мы наконец прилетели! Десять тысяч человек на нынешний день. Ты сделала здесь хороший воздух, Кин. Чем это пахнет?
– Джунглями. Мокрая земля и зелень после дождя. Дурман пурпурных орхидей. Плесень, гниль, падаль. Много хищников, много жертв.
– Кто бы мог подумать, – ухмыльнулся Бьорн. – Выходит, нам придется сражаться с хищниками.
Она едва не подмигнула.
– Если честно, ты меня удивил. Я-то преполагала увидеть здоровенного юнца с квадратной челюстью, с плугом в одной руке и…
– … Конституцией в другой? Знаю, знаю! Вроде того парня, который возглавил колонию на Лэндшире. Ты уже слышала про Лэндшир, Кин?
– Я видела картинки.
– Ты знаешь, что они потратили неделю на препирательства? И решили, что прежде всего необходимо построить церковь? Церковь была почти готова, когда на северный континент упала зима. А ты делаешь зимы суровыми, Кин!
Кин начала молча спускаться с холма, и Бьорн вслед ней.
– Мы не желали их гибели, – сказала она наконец. – Мы очень подробно объяснили все особенности климата.
– Но ты, конечно, не объяснила этим мальчикам и девочкам, что в мире не существует такой штуки, как справедливость. А следовало! Все они были чересчур молоды, чтобы обзавестись весьма полезной паранойей.
– Значит, ты полезный параноик, Бьорн?
– Я? Ну разумеется, Кин: я подозреваю все и вся на свете, не исключая самого себя! Вот почему эти дети наняли Бьорна Чена. Потому что мне сто девяносто, я давно привык к жизни и не желаю умирать. И поэтому я буду следить за погодой, как ястреб, и купаться только на мелководье, и не положу себе в рот ни травинки, ни ягодки, пока не увижу собственными глазами их полный лабораторный анализ. У меня здесь пятилетний контракт, и я намерен прожить эти годы в целости и сохранности.
Кин кивнула, впечатленная его уверенностью в себе.
Но она знала, что на самом деле все значительно сложнее. Теоретически, чем старше человек, тем больше у него причин для осторожности. Поэтому долгожитель не станет слишком удаляться от тех мест, где может получить помощь генного инженера, и уж тем более от представительства Компании, где его накопленные дни гарантированно обеспечат соответствующее лечение по стабильной цене: 24 часа продленной жизни за один день Компании.
Только Компания расплачивается днями, и только Компания предоставляет услуги по продлению жизни. Если взглянуть на ситуацию через призму учебника по экономике, Компания де-факто владеет абсолютно всеми и всем.
Однако в тех же учебниках экономики говорится о законе сокращающихся доходов. Если тебе двадцать лет и ты работаешь на Компанию, то действуешь осмотрительно и не будешь рисковать попусту, поскольку можешь заработать для себя столетия продленной жизни. Просто стыд и позор отказаться от столь заманчивой перспективы ради страсти к быстрой езде или бурным гулянкам.
Но кого это волнует, когда тебе двести? Ты и так уже везде побывал и все повидал. Теперь твои новые впечатления – всего лишь хорошо позабытые старые, разве что в другом порядке и под иным соусом. А до трехсот ты, скорее всего, не доживешь. О нет, это не будет самоубийством… ну, во всяком случае, не вполне. Просто человек забирается все выше и выше в горы, или все дольше не выдергивает парашютное кольцо, или все дальше заходит в одиночку на солнечное полушарие Меркурия, так что рано или поздно, но судьба в конце концов сыграет в кости против него.
Ты вечно суетлив, ты болен лихорадкой скуки. А смерть – крайне убедительный способ Природы указать тебе, что давно пора остановиться.
Вот почему Бьорн возглавляет толпу молокососов, прибывших колонизировать этот новый мир. Потому что ему нечего терять, кроме собственной жизни, которая, растянувшись на пару сотен лет, уже настолько истончилась, что почти неосязаема.
– Мы не строим планеты для развлечений, – сказала ему Кин. – Планеты нужно завоевывать.
Последний глайдер проскользнул над поляной и затерялся за верхушками дальних деревьев.
– Боюсь, это им очень не понравится, – расплывшись в довольной ухмылке, вполголоса заметил Бьорн. – В этой штуке улетели наши хозяйственные прибамбасы и рабочие инструменты, все одеяла, жра-твораздатчики и так далее. Я договорился с космачами приземлить это добро в десятке миль отсюда. Погода нынче великолепная, почему бы не прогуляться? Ничего, кроме пользы для здоровья, а по пути, глядишь, и выяснится, кто чего стоит… и стоит ли вообще.
– Что собираешься делать, когда закончится контракт?
– Право, не знаю. Возможно, останусь здесь на какое-то время и побуду Великим Мудрым Старцем. Не слишком долго. Пока этот мир не станет слишком комфортным для меня.
– Хм-м… Рем, как известно, не один год строился.
– Потому что в ТОМ строительстве я не участвовал!
Толпа колонистов на расстоянии почтительно разглядывала Кин. Никакой генной инженерии, никаких регенерирующих чанов. Нет сейчас и не будет в ближайшую тысячу лет представительства Компании. Но они вызвались добровольцами. Вряд ли хоть один из десятка этих юнцов доживет до сотни лет.
Но зато у них будет то бессмертие, которое даровано обыкновенным людям: дети, наследники их генетического материала. Слишком мало теперь рождается ребятишек, даже на Земле. Но гены этих колонистов выживут, а условия нового мира, его новое солнце и новая луна совершат над человеческими генами собственную уникальную хирургию. Через тысячу лет здешние люди будут другими. По-прежнему людьми, но достаточно ДРУГИМИ, как и предусмотрено Планом.
– Здесь мы расстанемся, – сказала Кин Бьорну, открывая свой кошель на поясе. – Это паспорт планеты, это акт передачи во владение. И гарантия качества на пять тысяч лет.
Он кивнул и небрежно сунул документы в карман рубахи.
– Скажи-ка, Бьорн, вы уже выбрали название?
– Королевство! Принято квалифицированным большинством голосов.
– А знаешь, мне нравится. Простенько и со вкусом. Ну что же, – вздохнула Кин, – возможно, я когда-нибудь сюда вернусь… Взглянуть, как вы живете в Королевстве, мистер Чен!
На поляну опустился еще один глайдер. Не дешевое одноразовое изделие для пионеров, а скоростной транспортник Компании в зализанной броне. Люк отворился перед ней, и робот услужливо спустил для нее лесенку.
– Когда ты в последний раз была на продлении?
Кин, уже шагнувшая в салон глайдера, удивленно обернулась к Бьорну.
– Восемь лет назад, по-моему. А что?
