Пламя лизнуло его щеку, одежда задымилась.

— РЕЖЬ!

Птицы панически заметались среди облаков — а в небе словно лопнул огромный водяной мешок, освободив своё содержимое. Косые линии влаги невиданной плотности и силы хлынули на решётку. Фирдун слышал крики, но сосредоточился на другом. Металл оков таял под ливнем, пятна ржавчины ползли вверх подобно росткам, которым кто-то приказал расти. Фирдун высвободил всю силу своего дара — и металл лопнул.

Грифониец вскочил на ноги одним из тех быстрых боевых движений, которым научился от Джервона из Гнезда. Латники и слуги повалились наземь, отброшенные от края возвышения. К неистовству ливня присоединилась теперь и ярость ветра. Он уже не видел чародея в красных одеждах. Все виделось смутно в этой буре с небес, но всё-таки Фирдун заметил, что другая связанная фигура лежит совсем рядом. Подталкивая Хагара, он стал вместе с ним перемещаться к краю площадки, вымощенной чёрными плитами — и они покатились по глинистым и скользким склонам Гребня к самому изножью.

Хотя пара тварей, на которых скакали люди из Гарт-Хауэлла, и пронеслась мимо, Фирдун даже не сделал попытки схватить какую-нибудь из них под уздцы. Тут Хагар пошевелился, и так или иначе его спаситель оказался способен поставить торговца на ноги.

Покрытый грязью, которая, казалось, налипала на них скорее, чем её смывал ливень, Фирдун побрёл, шатаясь, в единственно верном, как он полагал, направлении, то есть в сторону, противоположную Драконьему Гребню. Он от души надеялся, что неистовство бури едва ли столкнёт его лицом к лицу с врагом. Нуждаясь хоть в каком-нибудь указателе направления, он просто побрёл за одним из потоков, несущимся со стороны Гребня и полагал, что это убережёт его от движения по кругу.

Явление Силы, разразившейся бурей, отозвалось на нём тяжело, и теперь больше всего на свете он желал просто свалиться в струившуюся под ногами грязь и уснуть. По крайней мере, хоть Хагар выбрался из полубессознательного состояния и встал на ноги без всякой поддержки с его стороны.

Фирдун вздрогнул, когда его спутник, несмотря на продолжающееся неистовство ливня и ветра, испустил переливчатый свист. Юноше почти удалось зажать рот торговца, когда навстречу вдруг заскользили тени, движущиеся сквозь завесу падающей воды, и мгновением позже перед ним возник Сансах, его кайогский жеребец, а вместе с ним, с тихим ржанием, и другой, караковый.

— Давай вместе! — Хагар вдруг как-то странно затрясся и, к удивлению Фирдуна, остатки верёвок, связывавшие тело торговца, упали, как будто лопнули, и тот вскочил в седло. Фирдун последовал его примеру, но не успел даже подхватить узду Сансаха, когда кайогский жеребец прямо с места кинулся в галоп, а торговец, как будто его недавнее пленение было всего лишь сном, уже скакал на своей караковой лошадке далеко впереди. Теперь они точно приближались к краю бури. Ветер, бивший в спину, когда они оставляли Гребень, и понуждавший двигаться вперёд, стих, а ливень превратился просто в осенний дождик. Хагар, казалось, знал, куда направлялся, и Фирдун пока удовольствовался тем, что дозволил купцу поруководить.

Он всё еще продолжал спор с самим собой, надо ли ему посылать мысленное сообщение в Гнездо, когда торговец остановил коня, явно поджидая Фирдуна. Дождь стал простой моросью.

Но Фирдун пристально рассматривал человека, одетого теперь только в колючки и вывалянную в грязи одежду торговца из Пустыни. Будто помогая расследованию, незнакомец сбросил с головы обшитую кожей шляпу.

— Ты не Хагар!

В лице, повёрнутом к юноше, не было ни малейшего сходства с тощим и смуглым торговцем. Это был… Фирдун знал Силу в её человеческом воплощении. Он разделял дом с адептом, с которым у него не было ничего общего, кроме цели. В его собственных жилах только отчасти текла кровь человека.

Подобное признает подобное — вот только сравнивать собственный дар с Силой своего недавнего товарища по плену ему и в голову не пришло. Как все Древние, странник не выказывал никаких признаков возраста, и теперь выглядел как человек в расцвете сил, но вот глаза…

Вымазанные глиной пальцы Фирдуна поднялись в воздух, когда он чертил знакомый с самого детства знак.

Слабые следы символа повисли в воздухе и взметнулись вверх, исчезая во вспышке голубого света.

Странник улыбнулся улыбкой учителя, благосклонного к ученику.

— Нет, я не Хагар, хотя и принял на время его облик, так же, как и ты позаимствовал на время одежду кайога, ибо так никем не узнанный, я мог пробраться по неспокойному краю. И если бы не взрыв дикой магии, — тут он нахмурился, — древнейшей из Сил, пронёсшейся над нами, мне бы не пришлось оказаться в плену, да ещё в таком положении.

— Откуда пришла эта Сила? От Тьмы? — спросил Фирдун. Наверное, незнакомец, самый великий человек из всех, кого он прежде видел, мог дать ответ.

— Ни от Света, ни от Тьмы. Просто Сила, ни на мгновение не подчинившаяся тому, что хотело управлять ею. А что до того, откуда она, то этого и я не ведаю. Помимо прочего, её вызвало то, что было совсем рядом с нами. Всех, кто обладал даром и открылся для мысленного общения, должно быть, сразу же разнесло в клочки!

— Гарт-Хауэлл?

— Ах, да, Гарт-Хауэлл. Нет, сегодня там никого не удалось поджарить, хоть и нашлись новые таланты, желающие играть на стороне Тени и платить кровавые жертвы за знание. Ты — Фирдун, отпрыск племени Грифона, я же известен под многими именами. Когда мы встречаемся, твой отец зовёт меня Нивор. К нему-то мы и должны теперь поспешить, ибо тому, что имело место при нашем знакомстве, предстоит ещё сбыться.

Лошадь странника пошла ровным кентером, а потом и поскакала галопом с такой стремительностью, что кайогский жеребец со всей своей хвалёной силой, казалось, наконец-то нашёл вполне достойного соперника.

И они тут же повернули к Гнезду. Уже стало темнеть, когда они поднялись на покатый всход, который и вывел их к первому двору Кар-Гарудийна, где их ждали. Господин Керован, правитель Грифонии, первым подошёл помочь Нивору спешиться, исполняя закон вежливого гостеприимства. За ним стояла госпожа Джойсана с гостевой чашей, а Эйдрит несла поднос с хлебом, солью и горстью ягод, в знак родственного визита.

Фирдун спешился под укоризненным взором Гьюрета, командующего конницей, и взор этот упрекал юношу за состояние скакуна.

Они так беспокоились за Нивора, что не задавали вопросов, и Фирдун этим был вполне доволен. Он прошёл в собственную комнату и мылся некоторое время в бассейне, в воде, настоянной на душистых травах, потом переоделся. Но мысли его были заняты более, чем его руки.

Он преисполнился благодарности, видя Гнездо, где не было никакой дикой магии. С такой концентрацией дара внутри стен она могла породить серьёзные разрушения. Он никому не сообщил о собственных планах наблюдения за Гарт-Хауэллом, появившихся после того как он узнал от кайогских табунщиков, что какие-то отряды выехали из этого подозрительного логова, в общем, направляясь к его собственному дому.

Так что, если б случилась беда, то она случилась бы из-за его собственной нерадивости. Он остановился, приводя в порядок волосы, и посмотрел в зеркало, но то, что он видел, было не его собственным отражением, а скорее отражением другой сцены, произошедшей давным-давно, сцены, сделавшей его непохожим на других, за что он должен теперь расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

Он очень ясно видел маленького мальчика, поссорившегося с девушкой Эйдрит, решившей по дерзости своей его учить. А ещё он видел дверь, оплетённую шток-розой и вьюнком, расположенными и заклятыми таким образом, чтобы защитить рождение. И это были его руки, снявшие прочь предусмотрительную защиту, он хотел досадить только Эйдрит, а в действительности открыл дверь Злу, поселившемуся там на долгие годы, злу, которое повергло Джервона в безумие, заставило Эйдрит уйти за море, а его отцу угрожало смертью.

Нерадив и неразумен он оказался, и, может быть, это все ещё вредит ему, как бешеная скачка в этот день, чтобы выследить врага, сил которого никто из них не знал. Говорили, что Грифония обороняла Арвон от грядущего Зла. Он же был пришелец, он не мог слиться с ними. Любая Сила, вызванная им, была бы только его собственной. А теперь ещё и дикая магия. А если это только первая из бурь, разрушающих Свет и привносящих в него хаос?