Стараясь избегать его взгляда, Фиби кивнула и прошла к креслу, стоящему возле камина.

Услышав звук захлопнувшейся двери, она почувствовала некоторое облегчение.

— Он не узнал меня, — прошептала она. — Он даже не вспомнил, как меня зовут, хотя, сказать по правде, тогда я назвала только имя, но не фамилию.

— Кто вы? — с настойчивостью и злостью он требовал ответа шесть лет назад.

И хотя мысли путались у нее в голове, от стыда, смущения и нестерпимого чувства тошноты она промямлила:

— Фиби.

Разумеется, и выглядела она совсем иначе. Тогда ее неприметные, коротко стриженные волосы были упрятаны под светлые локоны парика, а лицо было покрыто толстым слоем косметики.

Мне казалось, что я выгляжу такой шикарной… такой утонченной, печально подумала она. А меня просто подставили.

Ее охватил озноб, и она протянула руки к огню. Кресло было глубоким и удобным, но она не могла позволить себе расслабиться.

Доминик Эштон, возможно, ее и не узнал, но она-то его узнала сразу!

Если бы Тара призналась, что ее фамилия Эштон, хватило бы у меня мужества приехать сюда и столкнуться с ним лицом к лицу? — спрашивала она себя. Вероятно, нет… И откуда взялась эта фамилия — Вейн?

Мне не нужно этого знать, твердо напомнила она себе. Я сделала то, что собиралась. Тара в безопасности. А родственные связи в этом доме — не моего ума дело.

В прошлый раз она не могла не заметить, что Доминик Эштон женат. Должно быть, и Тара уже родилась. Сейчас, по-видимому, он вдовец. В его жизни за последние шесть лет произошли события более драматичные, чем какая-то банальная, хотя и жестокая, шутка. И страдания, причиненные ей, показались совершенно ничтожными в сравнении с тем, что пришлось пережить ему.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Эштон вернулся с подносом, серебряным кофейником и двумя чашечками.

— Думаю, нам обоим нужно перевести дыхание.

Фиби неуклюже поднялась, ей показалось, что ее юбка слишком задралась, открыв длинные, в черных колготках, ноги.

— В этом нет необходимости, мистер Эштон. Я сделала то, что считала нужным, и сейчас просто хочу уехать. Меня ждет такси.

Он отрицательно покачал головой:

— Я расплатился с ним и отпустил.

— Зачем вы это сделали? Вы не имеете права…

— О, прошу вас, — сказал он, теряя терпение. — Безусловно, у меня есть полное право выяснить, что происходит. А когда мы поговорим, я сам отвезу вас домой.

Это единственное изменение с нашей прошлой встречи к лучшему, подумала Фиби. Тогда меня вышвырнули, совершенно не заботясь о том, что со мною может случиться. Я была почти ребенком, а со мной обращались, как со шлюхой.

Она решительно сказала:

— Подойдет и другое такси. Я не хочу отрывать вас от ваших неотложных дел.

— Не угодно ли вам выпить свой кофе или выплеснете его мне в лицо? — печально произнес он.

Сама того не желая, Фиби улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ, и она подумала, что в первый раз видит его улыбку. И с ужасом поняла, каким он может быть привлекательным.

— Давайте уточним некоторые детали? — Доминик Эштон передал ей чашечку. — Вы действительно видели Синди с этим парнем? Сколько раз?

— Только один — вчера. Я вышла за Тарой на улицу посмотреть, куда она пойдет, и убедиться, что с ней все в порядке.

— Синди не теряет даром времени, — сердито сказал он. — Мы приехали сюда только три недели назад.

— Полагаю, ей не отказано в личной жизни.

— Естественно. По субботам и воскресеньям она бывает свободна и, как правило, каждый вечер тоже. Я и стал работать здесь, чтобы больше времени проводить с Тарой.

— Но я думала, что вам приходится часто уезжать по делам.

— Ну, это случается, само собой разумеется. Позавчера вечером я вернулся после недельной командировки. Но Тара все понимает. По крайней мере, я надеюсь, что это так.

— Она производит впечатление очень взрослой девочки, очень выдержанной.

— В некотором смысле вы правы. Ей пришлось взрослеть быстро.

— Да, — нерешительно продолжила Фиби, — должно быть, тяжело для ребенка — вот так лишиться матери.

— Вы так говорите, будто легкомысленность ее матери была неумышленной, — сказал он.

— Надеюсь, что вы не говорите в таком пренебрежительном тоне о своей умершей жене в присутствии Тары?

— А вы полагаете, что она умерла?

Фиби едва не расплескала свой кофе.

— Вы хотите сказать, что…

— Да Бог с вами, нет! — скривился он. — Только добродетельные умирают молодыми, мисс Грант. В этом смысле Серена переживет всех нас.

— О, Господи! — Фиби залилась румянцем. — Просто Тара сказала, что у нее нет мамы, я и подумала… Так это Серена Вейн — актриса?! Я должна была догадаться.

— Я думал, вы знаете. Вы и обратились ко мне как к мистеру Вейну, когда ворвались сюда.

Фиби смущенно опустила глаза:

— Я прошу прощения. Должно быть, это было ужасно.

— В высшей степени, — невозмутимо согласился он. — Но за время своей семейной жизни я привык к подобным происшествиям, почти смирился с ними.

— Я видела ее в фильме «Тэсс из рода д'Эрбервиллей», — выпалила Фиби. — Она была великолепна!

— Актерское ремесло — это то, что ей удается лучше всего, — согласился Эштон. — И я не осуждаю ее желание попытать счастья в Голливуде. — Он помолчал. — Я лишь не хочу такой жизни для Тары, но еще больше не хотел называть ее таким именем, — добавил он, скривив рот. — Но Серена была уверена, как раз перед крестинами дочери, что будет сниматься в роли Скарлетт О'Хары в римейке «Унесенных ветром», которому так и не суждено было увидеть свет.

Он проглотил остатки кофе и поставил чашку на стол.

— Как вы собираетесь поступить с Синди? — спросила Фиби.

Он пожал плечами.

— Прежде всего, надо ее найти. Все ее вещи здесь, в доме, поэтому я полагаю, рано или поздно она вернется.

— И она оставила свою машину на автостоянке, — напомнила Фиби и робко предложила: — Может быть, вам нужно позвонить в местные больницы и полицию? Синди могла попасть в аварию.

— Сейчас я был бы рад услышать, что она сломала свою чертову шею! Но вы правы. Я позвоню, только сначала отвезу вас домой.

— Лучше бы вы просто вызвали мне такси!

— Вы привезли мою дочь домой живую и невредимую. Я перед вами в долгу.

— Если можно, я пожелаю спокойной ночи Таре.

— Конечно.

Поднимаясь вместе с ним вверх по лестнице, Фиби была ни жива ни мертва. Если Тара будет в «той» комнате, она не выдержит. Но они прошли мимо.

— Это детская половина, — говорил Доминик Эштон, показывая путь. — Спальня Синди тоже здесь, а также большая комната для игр, две ванные и маленькая кухня для приготовления горячих напитков и закусок. Вполне независимый отсек, все предусмотрено.

Тара лежала в кровати с недовольным видом.

— Кэрри сказала, что мне придется сегодня лечь рано. Но я хотела спуститься вниз и поиграть в «Змей и лестниц» с тобой и Фиби.

Доминик взъерошил ей волосы.

— Я на стороне Кэрри. Для одного дня у вас было достаточно развлечений и игр.

Девочка с мольбой в глазах посмотрела на Фиби.

— Ты придешь еще раз и поиграешь со мной? Пожалуйста!

Фиби заставила себя улыбнуться:

— Я не могу обещать — я ведь работаю. А у тебя есть Синди, с которой ты можешь играть.

— Больше нет, — Тара улыбнулась. — Я слышала, папа сказал Кэрри, что Синди придет только через его труп. — Ее глаза зажглись радостью. — Папа, а почему Фиби не может быть моей няней?

Воцарилось молчание. Затем Доминик спокойно сказал:

— Уверен, у мисс Грант есть сотни причин. Спроси у нее самой, а я пока сделаю несколько телефонных звонков.

— Ты, правда, не хочешь быть моей няней? — обратилась Тара к Фиби, когда они остались одни. — Я думала, ты меня любишь.

— Я очень люблю тебя. — Фиби села на краешек кровати. — Но все не так просто. У меня уже есть работа.

— Но здесь гораздо лучше, чем в твоем кафе, — настаивала Тара. — У тебя будет красивая спальня. Хочешь посмотреть на нее? — Она начала слезать с кровати, но Фиби решительно остановила девочку.